Реинкарнация. Часть 3, глава 3 ч. 7 - "Ксенофобия"
>Ксенофобия
Во второй половине дня домик был обустроен, и превратился в уютное гнёздышко для двух семей. Половину Тардеша и Лейлы - комнату с видеофоном, как и договаривались, занял Верес, перетащив туда свою неряшливую сумку, и компактный джаханальский вычислитель, который прозвал «женозаменителем» - сам он еле втащил эту ребристую коробку, Корнолеш со смехом помогал, предложив поставить «женозаменитель» на вторую половину дивана. Верес сказал, что нужна опора поустойчивее, и питание от генератора. «Я не собираюсь забрасывать написание книги», - объяснил он, а вычислитель, со встроенной программой проверки правописания и счёта был удобнее пишущей машинки, которой хотела поделиться Халима. Сама она неодобрительно относилась к новинкам техники и со скепсисом оценила зрелище, как, загудев, вычислитель стал выбрасывать отпечатанные начисто листы бумаги с готовыми графиками и картинками, в которые надо было только вписать иностранные буквы для формул. А Лейла попросила мужа подарить ей такой же на следующий день рожденья. Тардеш ответил, что на Джаханале уже есть более компактные модели, и он подумает. Позже, именно они повели Вереса на берег, учиться пользоваться аквалангом, отдав домик в полное распоряжение диктатору и его супруге.
- Без гидрокостюма? - удивился Верес.
- Да, с ним же можно дышать. И не бояться, что на задержке дыхания от тебя уплывут трусы.
- Ха-ха-ха! А, если по секрету, - Верес Анточия покосился на домик: - Когда посторонних нет, без одежды плаваете?!
- Нет-нет-нет, - покачала головой Лейла: - У нас у каждой свой муж и нагишом перед чужими мы не показываемся.
- Целомудренно, правильно, - поспешил похвалить сенатор, краем глаза оценивая обтянутые купальником формы чужой жены: - А цвет кожи вроде сейчас лучше. От влаги выцвел?
- Он для купания, и должен меняться, - встряхнула светлой копной волос новорожденная: - Может до пагоды пешком дойти? Там ближе нырять…
- Там брюки одевать надо, - Тардеш поднял голову, оторвав взгляд от манометров: - Лето, сезон кровососов. Прошлый раз осенью были, тогда можно было пройти.
- А… я и забыла… Просто вспомнила, хотела посмотреть - мой купальник всё там и лежит?
- И как это вы умудрились потерять купальник, товарищ офтальмолог? - ехидно усмехнулся гость: - А только что говорили, что голыми не плавали!
- Один раз. Когда с мужем познакомилась, - хвастливо улыбнулась Лейла: - Меня Халима привела, познакомиться с Фракасом - тут их место было. А я пошла купаться. Большая волна, задержала дыхание… открываю глаза, а купальник уносит по волнам. Я за ним - он под пагоду. Выбираюсь, в чем мать родила, на берег, чтобы обойти пагоду с той стороны…
- А тут я проплываю на спасательном катере и такой в мегафон на всё побережье: «Гражданка, немедленно оденьтесь или уйдите на задержку дыхания! Вы находитесь на территории Республики Амаль!»…
Они вместе рассмеялись.
- Такая была инструкция! - покраснев, оправдывался Тардеш.
- Он прыгнул меня спасать в одежде и с плащом! А купальник несколько лет пытались достать так и оставили. Там крабы живут.
- Романтично же!
- Как она катера-то не заметила…
- Я думала, вы уплыли за берег! Откуда я знала, что вы там просто стоите!
- Естественно, стоял, я же с Фракасом приехал к Халиме. Капитан согласился подкинуть нас на увольнительную.
- То есть… Халима сначала была вашей девушкой?
- Да… но сердцу не прикажешь.
- У неё чудесный характер... я считала себя последней мерзавкой, когда увела у неё мужа… то есть, Амаль ей мужем никогда не был, только моим… ну парня… А она простила… Как её не любить?!
- Однако, вы часто на всяких мероприятиях цапались втихаря.
- А вы разве замечали?! Я думала, мы это незаметно делаем…
- Ничего вы не знаете, женщины…
Верес похлопал в ладоши, нацепив громоздкий ранец с баллонами себе на спину:
- Откровенность за откровенность. Давайте я вам тоже расскажу романтическую историю про то, как родилась моя теория?!
- Хочу! - сказала Лейла.
- Только после того как доплывем до пагоды. А то вдруг утопите?!
- Обязательно утопим! - они втроём надели маски и нырнули.
Под водой было светло - даже там где кончался песок, призрачный серо-зелёный свет освещал дно далеко в глубину. Лейла вела, Тардеш замыкал, чтобы в случае чего успеть на помощь и жене, и новичку Вересу. Однако, сенатор плыл хорошо, уверено работая ластами и руками, когда не усевал за длинноногой Лейлой, манившей обоих мужчин жестами восточной нереиды. Ближе к пагоде дно стало каменистым, попадались обломки и мусор. Тардеш приостановился, отстал, собирая куски металла и пластика в подобранный тут же пакет. Лейла приманила Вереса к пагоде, и, придержав угол крыши, показала на нижний край сломанного ограждения пагоды. От купальника уже ничего не осталось, зато крабов, и правда, было навалом.
Он вынырнули. Тардеш, сняв маску, поднял пакет, широко размахнулся и, раскрутив импровизированную пращу, выкинул в сторону деревьев пакет с собранным мусором. Пакет прорвался над берегом и засыпал кусты дождем из ржавых гаек.
- Ковровая бомбардировка, - заметил Верес.
- Я тут всегда прибираюсь, но мусор опять приносит…
- Это с самой пагоды?
- Побойтесь совести, ей больше шестисот лет. Тут уже ничего не осталось. С города несет или с военной базы - надо туда заглянуть с внезапной проверкой при регалиях, проверить, как мусор хранят.
- А не успеем? - сразу заинтересовалась Лейла.
- Ты сама устроила нам поездку по всему побережью впритык к отпуску, куда ещё успеть!
- Ладно-ладно…
- Поплывем обратно? - спросил Верес, проверяя акваланг.
- Нет, тут ещё кое-что… - снимайте ласты и поднимайтесь.
Они провели его по перевернутым коридорам, по широким балкам древней пагоды в открытую и удивительно чистую комнату, потолок которой состоял из остро наклоненной лестницы, а пол - из расписанной журавлями стены. Грациозно обходя рисунки стройными ногами, Лейла подошла к стене, открыла поднимающуюся вверх дверь, за которой оказалось помещение, когда-то служившее мандарину или наместнику-телепату - с превратившимися в настенные полки тумбочками и креслами, привинченными к полу, со ставшими длинными скамейками когда-то высокими шкафами для каталогов. Посередине лежала крышка от стола, в котором Верес опознал операционный - на стене сохранилась украшенная засохшими цветами его станина. Сквозь окно за спиной светил яркий Сират.
- Уютно тут у вас. Бывшая операционная? - он показал на операционный стол.
- Нет, апартаменты Южного Наместника, - ответил Тардеш: - Они держали операционные столы в своих кабинетах. Лампа, кстати, сохранилась, только вот куда унесли…
- Да, - вспомнил Верес: - Помню… Почему из этого не сделали музей?
- Опасно для жизни. Запретили сюда ходить, еще, когда я был ребёнком, - драгонарий ногой выдвинул из лежавшего на полу шкафа один из ящичков: - Всё ценное вывезли в Сираталь…
- Сюрреалистичная, надо признаться, атмосфера, - сказал сенатор, оглядевшись, пока Лейла и Тардеш натягивали верёвки, развешивали полотенца, обживали это место: - Зачем вы его бережете? Заряжаетесь ненавистью к сиддхам, перед очередной экспедицией Флота?
- Да нет, чего тут ненавидеть… - сказал Тардеш, проверяя давление в баллонах: - Последний Наместник Юга был культурный сиддха. Коллекционировал нашу поэзию, заботился об условиях труда для рабов на кораблях…
- И при этом имел операционный стол для вивисекций в своем кабинете. Кстати, - он посмотрел на Лейлу, вытирающую волосы только что распакованным полотенцем: - В этом стеллаже, на котором вы сидите, мог храниться череп вашего прадеда или прадеда вашего мужа. На шелковой подушечке с узором из драконов. Или фениксов.
Лейла сразу встала, скорчив брезгливую мину.
- Мы оставим тут полотенце, воду и сухпаёк. Если захотите - можете заплывать сюда. Дверь закрывается плотно, огонь разводить можно. Не задохнётесь и не сгорите. У сиддхов бзик на почве вентиляции и пожарной безопасности.
- Это у вас одиночная камера для нежеланных гостей? - криво усмехнулся Верес.
- Да нет, что ты… - Тардеш раздраженно помотал головой.
- Мужу иногда нужно… побыть в одиночестве. Потому мы и сделали это место, - Лейла обернулась и сверху вниз посмотрела прямо в глаза сенатору: - Если он показывает его вам - значит, полностью доверяет. Не шутите его доверием, пожалуйста.
- Лейла, не надо…
Верес перевел взгляд то на её мужа то на его жену, потом сдался:
- Извините. Просто я привык, что всё, что преподносится торжественно и с пафосом, оказывается несерьёзным или гадким. Простите, что повел себя как обычно.
- Не бери в голову, - Тардеш снова вернулся к баллонам аквалангов.
- Нет-нет. Это… это действительно я ценю, просто не умею принимать такие знаки доверия. От большинства знакомых я их не заслужил и не заслужу никогда…
- Вы, кстати, обещали нам романтическую историю? - напомнила Лейла.
- Ладно. Так и быть! - он присел на стол и вытянул ноги, готовясь рассказать:
- В первый раз я об этом задумался ещё в детстве, на Малом холме, когда провожал в школу и обратно одну кудрявую большеглазую девочку из южной семьи…
- Но разве?!
- Да нет, это были не вы, Лейла, мы же разного возраста. Просто обычная южная семья с отцом-музыкантом и матерью-медсестрой. Мне, из семьи ветерана-штрафника, где болели стариной «высших», конечно не светило дружить с «черномазой», я вскоре влюбился и женился на худощавой северной блондинке… да. Но то, чего я наслушался от потомков гадалок и колдунов, сподвигло меня на изучение восточной истории.
- Как романтично! - сказала Лейла с нескрываемым сарказмом. Тардеш сжал её плечо, чтоб помолчала.
- Случай с детьми Вилдереалей и Корнолешей как раз произошел в это время - тогда я был вас старше. Да-да. Ох уж эти космические старики.
Архидрагонарий и его молодая супруга улыбнулись.
- Эпоха до сиддхского вторжения, Последняя Война, первое объединение планеты. Нет, это меня не интересовало. Я углубился в дебри культурных традиций, в поисках корней тех глупых предрассудков, которые разлучают детей, сидящих за одной партой. Божественные Царства Востока, Пресвященная Теократия, сотни разделённых государств, сплачивающихся в одно при любой чуждой угрозе.
- Нечто подобное на Джаханале.
- Да, и пантеон похожий. Боги грома, боги воды, огня, солнца, хозяин преисподней, богиня милосердия и правитель полярной звезды.
- Некоторые воплощали собой нескольких небожителей.
- Да-да, это был забавный казус. Я как раз собирался написать разгромную статью на эту тему, и случайно встретил свою подругу детства работавшей по заданию одного археолога с Востока.
- Ваша подруга тоже стала историком? Смелая женщина.
- Нет, увы, только аютой известного ученого. Зато, имевшей к тому времени, уже гораздо больший опыт полевых работ, чем ваш покорный слуга.
- Да, в ассистентах порой практики набираешься быстрее, чем в кабинетах.
- Ну, я не буду уточнять, что она была не ассистентом своего профессора, как вы, уважаемая Лейла Амалия, а аютой.
- Ой, простите.
- И вот… на чем я остановился? После того как я показал ей свою будущую статью, она рассмеялась - и показала тот самый дневник апсары и кое-какие новые находки по истории Востока. Вы знаете, как становились Избранными?!
- Путем голосования?! По наследству, как было принято в варварские времена?!
- А вот и нет. Вы удивитесь, но порой даже дети и супруги Избранных не имели права на их почести.
- Что?! - это удивилась Лейла.
- Избранных выбирали голосованием. Той самой «черни», которая больше никаких прав не имела. Искали ребёнка любого пола, но рожденного не ранее чем через семь месяцев после смерти предыдущего.
- «Семь» - магическое число в восточной философии, - пояснила расслабившаяся Лейла. Тардеш подставил ей плечо для опоры.
- Да. Бесправные во всём остальном граждане выбирали всемогущих правителей из числа своих детей. Кандидатов показывали помнившим погибшего Избранного свидетелям, и те решали, действительно ли это воплощение предыдущего правителя или нет. Если да - он становился царём или царицей, получал все почести и проходил необходимое обучение.
- Очень похоже на теорию реинкарнации, в которую верят люди. Ну и многие демоны и «боги» тоже, - заметил Тардеш: - Только они не упарываются так в поисках родни. Для них это вроде как лотерея - выпал удачный шанс - родился царём, не повезло - котом.
- Зачастую это действительно были дремучие суеверия. И то, что ребенку с младых ногтей внушалось то, что он воскресший великий царь, думаю, виляло. Но - проблема в том, что Избранные считались и воплощениями божеств.
- Это-то их и сгубило. Когда пришли северяне, ни «бог грома» не разверз «небесную твердь», ни «бог огня» не смог зажечь что-то опаснее факела.
- И его сожгли на костре от того самого факела. Знаем-знаем, это первый урок, который преподают в гимназии. И я напомнил про эту историю своей знакомой. А она предложила - сопоставить даты с дневником апсары.
- Значит, это была даже не ваша идея?! - громко рассмеялась Лейла: - Так вы не "со скуки", зачитывались этой книжкой? Или по причине разбитого сердца?!
- Неважно. Это был поворотный пункт для моей идеи. Сколько продолжается день на райских планетах?
- Примерно наш год.
- Сколько длилось правление самых знаменитых королей? Сколько мы живем, по мнению небожителей?
- От 20 до 30… или 60-70 лет… три месяца… летние каникулы… - Лейла оглянулась на мужа, который внимательно слушал.
- Вот именно. Ежегодный отпуск, туристическая поездка. Наша планета, наша история - как курорт с острыми ощущениями, на котором можно полностью забыть о проблемах и почувствовать себя жителем варварской страны!
- Ну, вы скажете…
- Тут есть один изъян - все исторические деятели умирали. Притом это часто было больно, - перебил Лейлу Тардеш.
- Раз в полтораста-двести лет на Востоке, и правда, рождался реникарнант Рая, который показывал чудеса магии, учил новым технологиям, или воевал с другим реинкарнантом - потом наивные амальцы выбирали на его смену другого, похожего, надеясь на продолжение чуда - а чуда не было, потому что отпуск кончился. Именно это и сгубило Восток.
- Так вы договоритесь, что экспансия Севера тоже была делом рук реинкарнантов.
- Нет, отнюдь, - и видя, как глядят на него южанин и восточница, поспешил добавить: - Я этим не защищаю свою расу, просто столь одиозное учение как доктрина «Высших» в принципе несовместимо с идеологией Рая.
- И что,- начала злиться Лейла: - Расизм «Высших», значит, был исконно амальской идеей, а гуманность и наука Востока - наследие враждебных рас?! Да что вы…
- Нет. - Верес торжествующе улыбнулся: - Кроме Рая есть ещё одна сторона. Ад. И там процветают куда боле жестокие формы сегрегаций и извращений, против которых в своё время восстал и Юг и Восток. Аду тоже доступны реинкарнанты, только, не уверен в том, что они могут этим пользоваться сами. Вспомните ту, вторую книгу. А если Император - в самом деле, реинкарнант Ада?
- Вы же историк, Верес, - вздохнул Тардеш: - Неужели вам так хочется распространять теорию, которая уничтожает вашу профессию?! Что у нас нет, и никогда не было собственной истории, что всё, чего мы достигли, что свершили - заслуга инопланетян?
- Нет, - сенатор поднялся и встал в луч Сирата, просветившего призрака насквозь - до каждой косточки: - А что если все эти одинаковые изобретения, похожие решения, система управления, копирующая нашу, но возникшая якобы независимо - и есть наша заслуга? Что если кто-то там, в Раю или в Аду набирается у нас опыта, чтобы потом использовать это в собственных целях?
- Например?
- Например, должности суфетов в Южном Княжестве, копирующие наш консулат. По удивительной случайности возникли и были утверждены аккурат через двадцать пять лет после разгрома Севера и объединения планеты. Наш опыт помог им избежать гражданской войны.
- Демократий вроде нашей, во Вселенной полно. И мы кого-то копировали, и нас копируют - этим надо гордиться, а не переживать. В конце концов, об этом могли узнать, безо всякой реинкарнации, "Магией чтения газет", как сказал один мой знакомый.
- Но почему мы должны наступать на грабли, вместо этих "ваших знакомых"?
- Обычная разведка. Гипердвигатель мы взяли у нагов, избежав кучи проблем с его испытаниями. Навигацию в гиперпространстве - у гандхарвов, до сих пор в их системе измерения гироскопы калибруются. Искусственную гравитацию вообще своровали, причем не лучший вариант. Так что же переживать, что кто-то когда-то копировал у нас?
- Сенатор, надо жить сегодняшним днём, - улыбнулась Лейла.
- В первую очередь, я бы предпочел, чтобы не крали новое, чем предъявлять счета за старое, - взял более примирительный тон драгонарий: - Ты так любишь настраивать наших против других рас…
- Других рас…- как-то сразу поник Верес, отступив из луча света, в котором осталась одна голова: - А вы хоть интересовались, каковы они «другие расы»?! - свет пронзал плоть и зловеще обрисовывал череп: - Думаете дело, в ксенофобии?! Вы знаете что ракшасы - единственная разумная раса, которая может без вреда для себя переваривать плоть других разумных?! Это им необходимо для их знаменитой адаптации! Вы знаете, почему они никак не примут нашей демократии? Потому что каждый ракшас с детства знает, что его тело многократно изменится за его жизнь, и что если он будет вести себя как все, то ему ничего не светит! Они даже детство и материнство переживают иначе - они не знают что такое младенцы, и не понимают нас в этот момент! Вы знаете, что обезьяны не могут соблюдать нормы гигиены, потому что эта их вечная вонь - результат работы симбиотических организмов, помогающих им менять структуру шерсти или вообще сбрасывать её?! Знаете, что если суккуба не занимается сексом, она умирает от анорексии? А если не меняет партнёров, у неё начинается психический срыв? Вы представьте, какого это жить, зная, что если полюбишь - то сойдёшь с ума?! Все эти непонятные нам сексуальные табу низших рас - они не могут, как мы, по своему желанию избежать прикосновения и насилия - для них мы бессердечные варвары! Ни одна наша женщина не может даже представить что такое - «секс без согласия», а у ваших обожаемых людей понятие «насильственный секс» - один из ключевых двигателей их культуры! Вы не понимаете, насколько они нас чужды! Сама физиология делает их таковыми, даже миниатюрная разница в ней! Что заставляло культурных и интеллигентнейших сиддхов в обращении с нами опускаться до этого? - он отработанным красивым жестом указал на висящий над головой операционный стол и пол с лежащими стеллажами.
- Ну, головокружение от успехов. От избытка силы и безнаказанности крыша тоже может съехать.
- Безнаказанность, да. Сиддхи обладают гипертрофированной эмпатией, так что даже не могут и помыслить причинить вред друг другу. Но в отношении нас эта особенность вдруг сбоила - и наша планета превратилась в лечебницу для садистов и извращенцев с самых закоулков их Империи, где они могли реализовать свои фантазии без ущерба для психического здоровья остальных телепатов-эмпатов! А ваши любимцы, люди?!
- Что, люди?! - Тардеш двинулся, Верес отступил во тьму.
- «Избранная раса». Ради слезы ребёнка, готовая разрушить весь мир! Только им открыто их священное писание - «Веды», а другие не в состоянии понять! «Созданы по образу и подобию Бога!». Да вы хоть понимаете, почему их держат у нас на роли «второго сорта», несмотря на все заслуги?! - голос умелого оратора, уже набравший силу, далеко разносился по пустой пагоде: - Представьте, что будет с их комплексом «избранности», едва мы избавим их от сдерживающих механизмов дискриминации!
- А сдаётся мне, что ты просто пытаешься уравнять людей со своими предками - «Высшими», блондинчик.
- Просто ты идеалист, драгонарий. Ты не сталкивался с остатками этой идеологии, как я. Ты просто брезговал ею, не прикасаясь, чтобы быть чистеньким, быть драгонарием, которому можно доверить самое мощное оружие. И ты молодец, ты этого достиг. А я - северянин. Я рос в этой расисткой гадости! Это дерьмо меня окружало со всех сторон! Я чудом из него вылез! Я видел все признаки того ужаса, что потряс нашу планету тысячи лет назад, от самых маленьких до самых больших, у так защищаемых тобой людей, и с ответственностью говорю - иногда лучше, чтобы даже самый добрый и хороший пес сидел на цепи, а не забирался в хозяйскую постель!
- Так, хватит! - Лейла решительно встала между мужчинами, широко расставив ноги, и свет Сирата переломился светописью в её прозрачных формах: - Перестаньте. Вы слишком опасные темы начали выяснять вдвоём, и я не хочу, чтобы здесь начался мордобой. Одна я вас не разниму!
Некоторое время звучало только тяжелое дыхание двух мужчин и одной женщины.
- Да, правда, - Верес посмотрев на неё, резко сник и сел.
- Это ты извини. Я же пригласил, - выдохнул Тардеш: - Я не должен был так сразу задевать важные для тебя темы.
- Рано или поздно всё равно заденем, драгонарий, - усмехнулся бывший комиссар: - Я должен вам многое рассказать, теперь мне нужно быть в вашем триумвирате, я кое-что понял…
- Неужели? - поднял бровь Тардеш.
Сенатор, вставая, дружески похлопал его по плечу.
Когда они шли обратно, Верес сказал, глядя на заросли, в которые выкинул мусор Тардеш:
- Кстати, если вы постоянно так мусор кидаете, там должна быть большая куча. Может её обратно и размывает?!
- Возможно… - задумался драгонарий: - Пойдём обратно на катере - с той стороны причалю, и соберу, что накопилось. Есть в этом толк.
Они надели акваланги и нырнули.
Корнолеш и Халима встречали их в полосе прибоя. Верес, сняв маску первым, поблагодарил:
- Спасибо. Думаю, ваша поездка, удалась.
- Амаль? - подозрительный Корнолеш поглядел на друга, ополаскивающего маску в морской воде.
- Все отлично, - он прищурился, посмотрев на них: - Помнишь, у любимого поэта Халимы есть строчка: «Там, в глазах, за отраженьем страхов»?! Что, глядя в глаза друг другу, мы сначала видим свой страх, а уж потом глаза. Думаю, нам стоило посмотреть и рассказать о них.
- В этом и смысл триумвирата, - подошел Верес: - Товарищ Тардеш поглядев на проблему, скажет, что видит он, товарищ по партии Корнолеш скажет, что видит он, а я - скажу, что вижу я. Союз?! - он протянул раскрытую руку ладонью вверх, как при заключении «договора дружбы» прижимая другую к сердцу.
- Союз! - сказал бывший диктатор, ложа свою поверх.
- Союз, - положил свою ладонь драгонарий.
Верес пристально посмотрел на Халиму. Лейла подошла сзади и добавила свою ладошку:
- Союз! За диктаторов-офтальмологов!
- Союз... - наконец, улыбнувшись, пожала их общее рукопожатие Халима.
Верес дольше всех следил именно за её руками…
Вечером, пытаясь разместить голову на руке у мужа, Лейла не выдержала и фыркнула:
- «Любимый поэт Халимы»! Да это ж её стихи!
- Блин. Как неловко. А я думал её любимый Иметер.
- Ну, так она ему подарила. Тихоня тямошная, она все свои стихи лучшие втихушу другим раздаёт, чтоб самой не прославиться...
- Не сердись. Просто добрая она.
- Хуже воровства её доброта… извини, обними, сильнее…
Во второй половине дня домик был обустроен, и превратился в уютное гнёздышко для двух семей. Половину Тардеша и Лейлы - комнату с видеофоном, как и договаривались, занял Верес, перетащив туда свою неряшливую сумку, и компактный джаханальский вычислитель, который прозвал «женозаменителем» - сам он еле втащил эту ребристую коробку, Корнолеш со смехом помогал, предложив поставить «женозаменитель» на вторую половину дивана. Верес сказал, что нужна опора поустойчивее, и питание от генератора. «Я не собираюсь забрасывать написание книги», - объяснил он, а вычислитель, со встроенной программой проверки правописания и счёта был удобнее пишущей машинки, которой хотела поделиться Халима. Сама она неодобрительно относилась к новинкам техники и со скепсисом оценила зрелище, как, загудев, вычислитель стал выбрасывать отпечатанные начисто листы бумаги с готовыми графиками и картинками, в которые надо было только вписать иностранные буквы для формул. А Лейла попросила мужа подарить ей такой же на следующий день рожденья. Тардеш ответил, что на Джаханале уже есть более компактные модели, и он подумает. Позже, именно они повели Вереса на берег, учиться пользоваться аквалангом, отдав домик в полное распоряжение диктатору и его супруге.
- Без гидрокостюма? - удивился Верес.
- Да, с ним же можно дышать. И не бояться, что на задержке дыхания от тебя уплывут трусы.
- Ха-ха-ха! А, если по секрету, - Верес Анточия покосился на домик: - Когда посторонних нет, без одежды плаваете?!
- Нет-нет-нет, - покачала головой Лейла: - У нас у каждой свой муж и нагишом перед чужими мы не показываемся.
- Целомудренно, правильно, - поспешил похвалить сенатор, краем глаза оценивая обтянутые купальником формы чужой жены: - А цвет кожи вроде сейчас лучше. От влаги выцвел?
- Он для купания, и должен меняться, - встряхнула светлой копной волос новорожденная: - Может до пагоды пешком дойти? Там ближе нырять…
- Там брюки одевать надо, - Тардеш поднял голову, оторвав взгляд от манометров: - Лето, сезон кровососов. Прошлый раз осенью были, тогда можно было пройти.
- А… я и забыла… Просто вспомнила, хотела посмотреть - мой купальник всё там и лежит?
- И как это вы умудрились потерять купальник, товарищ офтальмолог? - ехидно усмехнулся гость: - А только что говорили, что голыми не плавали!
- Один раз. Когда с мужем познакомилась, - хвастливо улыбнулась Лейла: - Меня Халима привела, познакомиться с Фракасом - тут их место было. А я пошла купаться. Большая волна, задержала дыхание… открываю глаза, а купальник уносит по волнам. Я за ним - он под пагоду. Выбираюсь, в чем мать родила, на берег, чтобы обойти пагоду с той стороны…
- А тут я проплываю на спасательном катере и такой в мегафон на всё побережье: «Гражданка, немедленно оденьтесь или уйдите на задержку дыхания! Вы находитесь на территории Республики Амаль!»…
Они вместе рассмеялись.
- Такая была инструкция! - покраснев, оправдывался Тардеш.
- Он прыгнул меня спасать в одежде и с плащом! А купальник несколько лет пытались достать так и оставили. Там крабы живут.
- Романтично же!
- Как она катера-то не заметила…
- Я думала, вы уплыли за берег! Откуда я знала, что вы там просто стоите!
- Естественно, стоял, я же с Фракасом приехал к Халиме. Капитан согласился подкинуть нас на увольнительную.
- То есть… Халима сначала была вашей девушкой?
- Да… но сердцу не прикажешь.
- У неё чудесный характер... я считала себя последней мерзавкой, когда увела у неё мужа… то есть, Амаль ей мужем никогда не был, только моим… ну парня… А она простила… Как её не любить?!
- Однако, вы часто на всяких мероприятиях цапались втихаря.
- А вы разве замечали?! Я думала, мы это незаметно делаем…
- Ничего вы не знаете, женщины…
Верес похлопал в ладоши, нацепив громоздкий ранец с баллонами себе на спину:
- Откровенность за откровенность. Давайте я вам тоже расскажу романтическую историю про то, как родилась моя теория?!
- Хочу! - сказала Лейла.
- Только после того как доплывем до пагоды. А то вдруг утопите?!
- Обязательно утопим! - они втроём надели маски и нырнули.
Под водой было светло - даже там где кончался песок, призрачный серо-зелёный свет освещал дно далеко в глубину. Лейла вела, Тардеш замыкал, чтобы в случае чего успеть на помощь и жене, и новичку Вересу. Однако, сенатор плыл хорошо, уверено работая ластами и руками, когда не усевал за длинноногой Лейлой, манившей обоих мужчин жестами восточной нереиды. Ближе к пагоде дно стало каменистым, попадались обломки и мусор. Тардеш приостановился, отстал, собирая куски металла и пластика в подобранный тут же пакет. Лейла приманила Вереса к пагоде, и, придержав угол крыши, показала на нижний край сломанного ограждения пагоды. От купальника уже ничего не осталось, зато крабов, и правда, было навалом.
Он вынырнули. Тардеш, сняв маску, поднял пакет, широко размахнулся и, раскрутив импровизированную пращу, выкинул в сторону деревьев пакет с собранным мусором. Пакет прорвался над берегом и засыпал кусты дождем из ржавых гаек.
- Ковровая бомбардировка, - заметил Верес.
- Я тут всегда прибираюсь, но мусор опять приносит…
- Это с самой пагоды?
- Побойтесь совести, ей больше шестисот лет. Тут уже ничего не осталось. С города несет или с военной базы - надо туда заглянуть с внезапной проверкой при регалиях, проверить, как мусор хранят.
- А не успеем? - сразу заинтересовалась Лейла.
- Ты сама устроила нам поездку по всему побережью впритык к отпуску, куда ещё успеть!
- Ладно-ладно…
- Поплывем обратно? - спросил Верес, проверяя акваланг.
- Нет, тут ещё кое-что… - снимайте ласты и поднимайтесь.
Они провели его по перевернутым коридорам, по широким балкам древней пагоды в открытую и удивительно чистую комнату, потолок которой состоял из остро наклоненной лестницы, а пол - из расписанной журавлями стены. Грациозно обходя рисунки стройными ногами, Лейла подошла к стене, открыла поднимающуюся вверх дверь, за которой оказалось помещение, когда-то служившее мандарину или наместнику-телепату - с превратившимися в настенные полки тумбочками и креслами, привинченными к полу, со ставшими длинными скамейками когда-то высокими шкафами для каталогов. Посередине лежала крышка от стола, в котором Верес опознал операционный - на стене сохранилась украшенная засохшими цветами его станина. Сквозь окно за спиной светил яркий Сират.
- Уютно тут у вас. Бывшая операционная? - он показал на операционный стол.
- Нет, апартаменты Южного Наместника, - ответил Тардеш: - Они держали операционные столы в своих кабинетах. Лампа, кстати, сохранилась, только вот куда унесли…
- Да, - вспомнил Верес: - Помню… Почему из этого не сделали музей?
- Опасно для жизни. Запретили сюда ходить, еще, когда я был ребёнком, - драгонарий ногой выдвинул из лежавшего на полу шкафа один из ящичков: - Всё ценное вывезли в Сираталь…
- Сюрреалистичная, надо признаться, атмосфера, - сказал сенатор, оглядевшись, пока Лейла и Тардеш натягивали верёвки, развешивали полотенца, обживали это место: - Зачем вы его бережете? Заряжаетесь ненавистью к сиддхам, перед очередной экспедицией Флота?
- Да нет, чего тут ненавидеть… - сказал Тардеш, проверяя давление в баллонах: - Последний Наместник Юга был культурный сиддха. Коллекционировал нашу поэзию, заботился об условиях труда для рабов на кораблях…
- И при этом имел операционный стол для вивисекций в своем кабинете. Кстати, - он посмотрел на Лейлу, вытирающую волосы только что распакованным полотенцем: - В этом стеллаже, на котором вы сидите, мог храниться череп вашего прадеда или прадеда вашего мужа. На шелковой подушечке с узором из драконов. Или фениксов.
Лейла сразу встала, скорчив брезгливую мину.
- Мы оставим тут полотенце, воду и сухпаёк. Если захотите - можете заплывать сюда. Дверь закрывается плотно, огонь разводить можно. Не задохнётесь и не сгорите. У сиддхов бзик на почве вентиляции и пожарной безопасности.
- Это у вас одиночная камера для нежеланных гостей? - криво усмехнулся Верес.
- Да нет, что ты… - Тардеш раздраженно помотал головой.
- Мужу иногда нужно… побыть в одиночестве. Потому мы и сделали это место, - Лейла обернулась и сверху вниз посмотрела прямо в глаза сенатору: - Если он показывает его вам - значит, полностью доверяет. Не шутите его доверием, пожалуйста.
- Лейла, не надо…
Верес перевел взгляд то на её мужа то на его жену, потом сдался:
- Извините. Просто я привык, что всё, что преподносится торжественно и с пафосом, оказывается несерьёзным или гадким. Простите, что повел себя как обычно.
- Не бери в голову, - Тардеш снова вернулся к баллонам аквалангов.
- Нет-нет. Это… это действительно я ценю, просто не умею принимать такие знаки доверия. От большинства знакомых я их не заслужил и не заслужу никогда…
- Вы, кстати, обещали нам романтическую историю? - напомнила Лейла.
- Ладно. Так и быть! - он присел на стол и вытянул ноги, готовясь рассказать:
- В первый раз я об этом задумался ещё в детстве, на Малом холме, когда провожал в школу и обратно одну кудрявую большеглазую девочку из южной семьи…
- Но разве?!
- Да нет, это были не вы, Лейла, мы же разного возраста. Просто обычная южная семья с отцом-музыкантом и матерью-медсестрой. Мне, из семьи ветерана-штрафника, где болели стариной «высших», конечно не светило дружить с «черномазой», я вскоре влюбился и женился на худощавой северной блондинке… да. Но то, чего я наслушался от потомков гадалок и колдунов, сподвигло меня на изучение восточной истории.
- Как романтично! - сказала Лейла с нескрываемым сарказмом. Тардеш сжал её плечо, чтоб помолчала.
- Случай с детьми Вилдереалей и Корнолешей как раз произошел в это время - тогда я был вас старше. Да-да. Ох уж эти космические старики.
Архидрагонарий и его молодая супруга улыбнулись.
- Эпоха до сиддхского вторжения, Последняя Война, первое объединение планеты. Нет, это меня не интересовало. Я углубился в дебри культурных традиций, в поисках корней тех глупых предрассудков, которые разлучают детей, сидящих за одной партой. Божественные Царства Востока, Пресвященная Теократия, сотни разделённых государств, сплачивающихся в одно при любой чуждой угрозе.
- Нечто подобное на Джаханале.
- Да, и пантеон похожий. Боги грома, боги воды, огня, солнца, хозяин преисподней, богиня милосердия и правитель полярной звезды.
- Некоторые воплощали собой нескольких небожителей.
- Да-да, это был забавный казус. Я как раз собирался написать разгромную статью на эту тему, и случайно встретил свою подругу детства работавшей по заданию одного археолога с Востока.
- Ваша подруга тоже стала историком? Смелая женщина.
- Нет, увы, только аютой известного ученого. Зато, имевшей к тому времени, уже гораздо больший опыт полевых работ, чем ваш покорный слуга.
- Да, в ассистентах порой практики набираешься быстрее, чем в кабинетах.
- Ну, я не буду уточнять, что она была не ассистентом своего профессора, как вы, уважаемая Лейла Амалия, а аютой.
- Ой, простите.
- И вот… на чем я остановился? После того как я показал ей свою будущую статью, она рассмеялась - и показала тот самый дневник апсары и кое-какие новые находки по истории Востока. Вы знаете, как становились Избранными?!
- Путем голосования?! По наследству, как было принято в варварские времена?!
- А вот и нет. Вы удивитесь, но порой даже дети и супруги Избранных не имели права на их почести.
- Что?! - это удивилась Лейла.
- Избранных выбирали голосованием. Той самой «черни», которая больше никаких прав не имела. Искали ребёнка любого пола, но рожденного не ранее чем через семь месяцев после смерти предыдущего.
- «Семь» - магическое число в восточной философии, - пояснила расслабившаяся Лейла. Тардеш подставил ей плечо для опоры.
- Да. Бесправные во всём остальном граждане выбирали всемогущих правителей из числа своих детей. Кандидатов показывали помнившим погибшего Избранного свидетелям, и те решали, действительно ли это воплощение предыдущего правителя или нет. Если да - он становился царём или царицей, получал все почести и проходил необходимое обучение.
- Очень похоже на теорию реинкарнации, в которую верят люди. Ну и многие демоны и «боги» тоже, - заметил Тардеш: - Только они не упарываются так в поисках родни. Для них это вроде как лотерея - выпал удачный шанс - родился царём, не повезло - котом.
- Зачастую это действительно были дремучие суеверия. И то, что ребенку с младых ногтей внушалось то, что он воскресший великий царь, думаю, виляло. Но - проблема в том, что Избранные считались и воплощениями божеств.
- Это-то их и сгубило. Когда пришли северяне, ни «бог грома» не разверз «небесную твердь», ни «бог огня» не смог зажечь что-то опаснее факела.
- И его сожгли на костре от того самого факела. Знаем-знаем, это первый урок, который преподают в гимназии. И я напомнил про эту историю своей знакомой. А она предложила - сопоставить даты с дневником апсары.
- Значит, это была даже не ваша идея?! - громко рассмеялась Лейла: - Так вы не "со скуки", зачитывались этой книжкой? Или по причине разбитого сердца?!
- Неважно. Это был поворотный пункт для моей идеи. Сколько продолжается день на райских планетах?
- Примерно наш год.
- Сколько длилось правление самых знаменитых королей? Сколько мы живем, по мнению небожителей?
- От 20 до 30… или 60-70 лет… три месяца… летние каникулы… - Лейла оглянулась на мужа, который внимательно слушал.
- Вот именно. Ежегодный отпуск, туристическая поездка. Наша планета, наша история - как курорт с острыми ощущениями, на котором можно полностью забыть о проблемах и почувствовать себя жителем варварской страны!
- Ну, вы скажете…
- Тут есть один изъян - все исторические деятели умирали. Притом это часто было больно, - перебил Лейлу Тардеш.
- Раз в полтораста-двести лет на Востоке, и правда, рождался реникарнант Рая, который показывал чудеса магии, учил новым технологиям, или воевал с другим реинкарнантом - потом наивные амальцы выбирали на его смену другого, похожего, надеясь на продолжение чуда - а чуда не было, потому что отпуск кончился. Именно это и сгубило Восток.
- Так вы договоритесь, что экспансия Севера тоже была делом рук реинкарнантов.
- Нет, отнюдь, - и видя, как глядят на него южанин и восточница, поспешил добавить: - Я этим не защищаю свою расу, просто столь одиозное учение как доктрина «Высших» в принципе несовместимо с идеологией Рая.
- И что,- начала злиться Лейла: - Расизм «Высших», значит, был исконно амальской идеей, а гуманность и наука Востока - наследие враждебных рас?! Да что вы…
- Нет. - Верес торжествующе улыбнулся: - Кроме Рая есть ещё одна сторона. Ад. И там процветают куда боле жестокие формы сегрегаций и извращений, против которых в своё время восстал и Юг и Восток. Аду тоже доступны реинкарнанты, только, не уверен в том, что они могут этим пользоваться сами. Вспомните ту, вторую книгу. А если Император - в самом деле, реинкарнант Ада?
- Вы же историк, Верес, - вздохнул Тардеш: - Неужели вам так хочется распространять теорию, которая уничтожает вашу профессию?! Что у нас нет, и никогда не было собственной истории, что всё, чего мы достигли, что свершили - заслуга инопланетян?
- Нет, - сенатор поднялся и встал в луч Сирата, просветившего призрака насквозь - до каждой косточки: - А что если все эти одинаковые изобретения, похожие решения, система управления, копирующая нашу, но возникшая якобы независимо - и есть наша заслуга? Что если кто-то там, в Раю или в Аду набирается у нас опыта, чтобы потом использовать это в собственных целях?
- Например?
- Например, должности суфетов в Южном Княжестве, копирующие наш консулат. По удивительной случайности возникли и были утверждены аккурат через двадцать пять лет после разгрома Севера и объединения планеты. Наш опыт помог им избежать гражданской войны.
- Демократий вроде нашей, во Вселенной полно. И мы кого-то копировали, и нас копируют - этим надо гордиться, а не переживать. В конце концов, об этом могли узнать, безо всякой реинкарнации, "Магией чтения газет", как сказал один мой знакомый.
- Но почему мы должны наступать на грабли, вместо этих "ваших знакомых"?
- Обычная разведка. Гипердвигатель мы взяли у нагов, избежав кучи проблем с его испытаниями. Навигацию в гиперпространстве - у гандхарвов, до сих пор в их системе измерения гироскопы калибруются. Искусственную гравитацию вообще своровали, причем не лучший вариант. Так что же переживать, что кто-то когда-то копировал у нас?
- Сенатор, надо жить сегодняшним днём, - улыбнулась Лейла.
- В первую очередь, я бы предпочел, чтобы не крали новое, чем предъявлять счета за старое, - взял более примирительный тон драгонарий: - Ты так любишь настраивать наших против других рас…
- Других рас…- как-то сразу поник Верес, отступив из луча света, в котором осталась одна голова: - А вы хоть интересовались, каковы они «другие расы»?! - свет пронзал плоть и зловеще обрисовывал череп: - Думаете дело, в ксенофобии?! Вы знаете что ракшасы - единственная разумная раса, которая может без вреда для себя переваривать плоть других разумных?! Это им необходимо для их знаменитой адаптации! Вы знаете, почему они никак не примут нашей демократии? Потому что каждый ракшас с детства знает, что его тело многократно изменится за его жизнь, и что если он будет вести себя как все, то ему ничего не светит! Они даже детство и материнство переживают иначе - они не знают что такое младенцы, и не понимают нас в этот момент! Вы знаете, что обезьяны не могут соблюдать нормы гигиены, потому что эта их вечная вонь - результат работы симбиотических организмов, помогающих им менять структуру шерсти или вообще сбрасывать её?! Знаете, что если суккуба не занимается сексом, она умирает от анорексии? А если не меняет партнёров, у неё начинается психический срыв? Вы представьте, какого это жить, зная, что если полюбишь - то сойдёшь с ума?! Все эти непонятные нам сексуальные табу низших рас - они не могут, как мы, по своему желанию избежать прикосновения и насилия - для них мы бессердечные варвары! Ни одна наша женщина не может даже представить что такое - «секс без согласия», а у ваших обожаемых людей понятие «насильственный секс» - один из ключевых двигателей их культуры! Вы не понимаете, насколько они нас чужды! Сама физиология делает их таковыми, даже миниатюрная разница в ней! Что заставляло культурных и интеллигентнейших сиддхов в обращении с нами опускаться до этого? - он отработанным красивым жестом указал на висящий над головой операционный стол и пол с лежащими стеллажами.
- Ну, головокружение от успехов. От избытка силы и безнаказанности крыша тоже может съехать.
- Безнаказанность, да. Сиддхи обладают гипертрофированной эмпатией, так что даже не могут и помыслить причинить вред друг другу. Но в отношении нас эта особенность вдруг сбоила - и наша планета превратилась в лечебницу для садистов и извращенцев с самых закоулков их Империи, где они могли реализовать свои фантазии без ущерба для психического здоровья остальных телепатов-эмпатов! А ваши любимцы, люди?!
- Что, люди?! - Тардеш двинулся, Верес отступил во тьму.
- «Избранная раса». Ради слезы ребёнка, готовая разрушить весь мир! Только им открыто их священное писание - «Веды», а другие не в состоянии понять! «Созданы по образу и подобию Бога!». Да вы хоть понимаете, почему их держат у нас на роли «второго сорта», несмотря на все заслуги?! - голос умелого оратора, уже набравший силу, далеко разносился по пустой пагоде: - Представьте, что будет с их комплексом «избранности», едва мы избавим их от сдерживающих механизмов дискриминации!
- А сдаётся мне, что ты просто пытаешься уравнять людей со своими предками - «Высшими», блондинчик.
- Просто ты идеалист, драгонарий. Ты не сталкивался с остатками этой идеологии, как я. Ты просто брезговал ею, не прикасаясь, чтобы быть чистеньким, быть драгонарием, которому можно доверить самое мощное оружие. И ты молодец, ты этого достиг. А я - северянин. Я рос в этой расисткой гадости! Это дерьмо меня окружало со всех сторон! Я чудом из него вылез! Я видел все признаки того ужаса, что потряс нашу планету тысячи лет назад, от самых маленьких до самых больших, у так защищаемых тобой людей, и с ответственностью говорю - иногда лучше, чтобы даже самый добрый и хороший пес сидел на цепи, а не забирался в хозяйскую постель!
- Так, хватит! - Лейла решительно встала между мужчинами, широко расставив ноги, и свет Сирата переломился светописью в её прозрачных формах: - Перестаньте. Вы слишком опасные темы начали выяснять вдвоём, и я не хочу, чтобы здесь начался мордобой. Одна я вас не разниму!
Некоторое время звучало только тяжелое дыхание двух мужчин и одной женщины.
- Да, правда, - Верес посмотрев на неё, резко сник и сел.
- Это ты извини. Я же пригласил, - выдохнул Тардеш: - Я не должен был так сразу задевать важные для тебя темы.
- Рано или поздно всё равно заденем, драгонарий, - усмехнулся бывший комиссар: - Я должен вам многое рассказать, теперь мне нужно быть в вашем триумвирате, я кое-что понял…
- Неужели? - поднял бровь Тардеш.
Сенатор, вставая, дружески похлопал его по плечу.
Когда они шли обратно, Верес сказал, глядя на заросли, в которые выкинул мусор Тардеш:
- Кстати, если вы постоянно так мусор кидаете, там должна быть большая куча. Может её обратно и размывает?!
- Возможно… - задумался драгонарий: - Пойдём обратно на катере - с той стороны причалю, и соберу, что накопилось. Есть в этом толк.
Они надели акваланги и нырнули.
Корнолеш и Халима встречали их в полосе прибоя. Верес, сняв маску первым, поблагодарил:
- Спасибо. Думаю, ваша поездка, удалась.
- Амаль? - подозрительный Корнолеш поглядел на друга, ополаскивающего маску в морской воде.
- Все отлично, - он прищурился, посмотрев на них: - Помнишь, у любимого поэта Халимы есть строчка: «Там, в глазах, за отраженьем страхов»?! Что, глядя в глаза друг другу, мы сначала видим свой страх, а уж потом глаза. Думаю, нам стоило посмотреть и рассказать о них.
- В этом и смысл триумвирата, - подошел Верес: - Товарищ Тардеш поглядев на проблему, скажет, что видит он, товарищ по партии Корнолеш скажет, что видит он, а я - скажу, что вижу я. Союз?! - он протянул раскрытую руку ладонью вверх, как при заключении «договора дружбы» прижимая другую к сердцу.
- Союз! - сказал бывший диктатор, ложа свою поверх.
- Союз, - положил свою ладонь драгонарий.
Верес пристально посмотрел на Халиму. Лейла подошла сзади и добавила свою ладошку:
- Союз! За диктаторов-офтальмологов!
- Союз... - наконец, улыбнувшись, пожала их общее рукопожатие Халима.
Верес дольше всех следил именно за её руками…
Вечером, пытаясь разместить голову на руке у мужа, Лейла не выдержала и фыркнула:
- «Любимый поэт Халимы»! Да это ж её стихи!
- Блин. Как неловко. А я думал её любимый Иметер.
- Ну, так она ему подарила. Тихоня тямошная, она все свои стихи лучшие втихушу другим раздаёт, чтоб самой не прославиться...
- Не сердись. Просто добрая она.
- Хуже воровства её доброта… извини, обними, сильнее…