Лангедок: эстетические традиции в призме современности
ПЕРЕПОСТ очерка
Алёна Анзель
Эстетические традиции Лангедока:
Любовь, Красота, Свобода и «Секса у нас нет!»
Как же трудно было быть королем Франции! Особенно в самом начале её объединения, ведь тогда он был менее влиятельным и более бедным, чем его самые могущественные вассалы, формально подчиненные короне крупные феодалы. Все эти герцоги Бургундские и Бретонские спали и видели, как скоро станут де-юре независимыми государями, которыми являлись де-факто...
По сравнению с их столицами Париж (сам Париж!) считался глухой провинцией.
Модные течения приходили сюда с окраин, в том числе из той области, которую сейчас называют Лангедоком.
Лангедок имел свою уникальную особенность: если остальные зародыши несостоявшихся стран обладали собственными армиями, государями, культурными традициями и даже языками, то здесь замахнулись на обладание отдельной государственной религией.
В этом материале мы будем условно называть обширную равнину, расположенную между реками Гаронной и Роной, Средиземным морем и горами Корбьерами и Арьежскими Пиренеями, Лангедоком. Но на самом деле в средние века это было несколько отдельных феодальных владений, объединенных экономическими интересами, столицей, городом Тулузой, столицей не только политической, но и прежде всего культурной и экономической; языком «ок» из романской группы (он же господствовал в соседнем Провансе, современные французы даже часто называют этот язык провансальским, также от него мало чем отличался средневековый каталанский, на нем говорили в соседних областях Испании) и культурными традициями.
Время от времени наследственные графы Тулузы то теряли, то получали обратно окружавшие их столицу феоды, но, так или иначе, на территории Юга Франции с Х-ХI веков формировалось совершенно отдельное государство, в котором были твердо убеждены, что король Франции - это чужой человек, а французы - это северные дикари, после общения с которыми надо проверить, не пропал ли ваш мобильник рыцарский шлем.
До поры до времени короли были вынуждены смотреть на рост самостоятельности Юга молча, им было гораздо важнее укрепить свое влияние на более близких к Парижу землях, а также на северных и западных землях. Но короли копили зло.
Между тем Юг стал одним из культурных центров тогдашней Европы - на базе одной из самых сильных ее экономик. Лангедок - очень плодородный край, до сих пор он является житницей Франции. Зерно и фрукты, виноград и овощи, тучные, откормленные животные, жирнейшие сливки и тончайшего вкуса сыры. Юг издавна не только обеспечивал себя, но и экспортировал продовольствие.
Виноградники и житницы Руссильона
Не менее важно географическое положение графства Тулузского, ибо здесь не только перекрещивались торговые пути из Азии, Европы, из захваченной арабами Испании и даже из Африки, но и в Х-ХI столетиях жили относительно мирно, здесь была какая-никакая стабильность - большой дефицит в мире того времени.
Здесь богатели города и поместья, феодалы привыкали кормиться не за счет военной добычи, а за счет цивилизованных мирных доходов. Здесь были излишки денег, продовольствия и свободного времени.
На этой вполне земной экономической основе родилась культура трубадуров - поэтов, воспевавших любовь к Прекрасным Дамам самых прекрасных рыцарей. Кстати, трубадур - это вам не нищий менестрель с Севера, восхваляющий храбрость самого щедрого сеньора, это независимый экономически и морально творец, перелагающий в стихи СВОИ чувства и мысли, СВОЮ любовь.
Он мог быть простолюдином, но чаще - рыцарем, нередко - вельможей. Ведь первым трубадуром этих мест считается властелин Пуатье Гильом IX Аквитанский, могущественный феодал.
Культура трубадуров сугубо индивидуальна, в ней нет народа и масс. В ней трое: он, она и Любовь, ну и еще соперники на заднем плане. Против была … церковь, ведь трубадуры воспевали любовь грешную, никак не супружескую.
Они нашли выход: чаще всего любовь трубадура чисто платоническая, она ограничивается подвигами, стихами и вздохами. В теории муж Дамы должен был спать спокойно. Любовь трубадура печальна, она обречена на разлуку, даже если она взаимная. Но это в теории.
Южане, как известно, люди страстные. И в Лангедоке всегда всем было можно гораздо больше, чем в других, более чопорных и приличных областях Франции. Историки считают, что культура Франции того времени чисто религиозная, Юг же стал колыбелью светской культуры. Возможно, на Севере этому завидовали, но на словах ОСУЖДАЛИ!
Правда, не постеснялись перенять эстетический идеал и моду на любовные песни.
А эстетический идеал на Юге был почти как современный:
ценились блондинки со светлой кожей, светлыми глазами, высокого роста, тоненькие, худенькие, с осиной талией и стройными бедрами, почти невесомые, но не без груди, с маленькими ступнями, утонченные, изящные, ухоженные, модно одетые, кокетливые, юные...
Благо с Востока сюда везли ухаживающую и декоративную косметику, яркие ткани и украшения тонкой работы.
Рядом был знаменитый своими косметологическими и медицинскими традициями Прованс.
В Лангедоке раньше, чем в остальных частях Франции, рыцарские турниры из тупого состязания в силе превратились в праздник Красоты; появились балы, литературные салоны, основной темой которых была Любовь.
Дамы Юга первыми стали носить яркие узорчатые ткани (в более ранний период их было меньше, они были дороги плюс считались слишком нескромными для ношения добродетельными женщинами), комбинировать контрастные цвета, затягивать шнуровками свои платья по фигуре, носить вырезы на груди и на спине, ухаживать за ногтями и волосами (ранее их часто прятали под покрывалами и вуалями, а теперь предпочитали демонстрировать изящные прически) и в принципе много времени уделять своей внешности.
При этом декоративная косметика популярна не была, ею пользовались мало, старались сделать незаметной, ибо Дама прекрасна по причине Красоты Своей Души, а её не нарисуешь…
Кстати, излишнее применение декоративной косметики в куртуазной культуре считалось вульгарным признаком низких происхождения и нравственности. Хуже было только иметь гнилые зубы, смуглую кожу («в поле работали, милочка?»), волосы темного оттенка и в небольшом количестве в принципе.
Куртуазная дама обязана была нежить и лелеять свое тело, иметь штат обученной обслуги.
Важной частью ее красоты были… хорошие манеры, умение держать себя в обществе, петь, танцевать, слагать стихи в ответ на оды трубадуров.
Постепенно за дамами подтянулись кавалеры, они приучались красиво, со вкусом и даже почти аккуратно одеваться, чистить ногти и мыть чаще руки, расчесывать и укладывать волосы. Вернулась варварская мода на длинные волосы. Только у варваров они были просто длинные, а теперь должны были быть длинными, светлыми и вьющимися. И никаких лысин! Ценились аккуратно подстриженные бороды и усы, но только густые и чистые! Многие мужчины брились.
Впервые красота и благородство манер стали цениться не меньше храбрости и силы.
Забота о своем теле и ухоженность наступали с Юга на Север Франции, и Север сдавался без боя.
Покровителями поэзии, музыки, моды, а еще косметологии (!) были поголовно все Раймондины - представители правившей в Тулузе династии (еще их именуют Сен-Жилями). Их столицу и дворы сейчас мы бы назвали столицами моды. Правда, многие считали, что с изысканностью и утонченностью Раймондины «пережимали» и потому теряли в мужественности - это сродни критике современного гламура.
Ну и дам... дам Раймондины любили много, часто и совсем не платонически.
Не случайно, повторимся, Лангедок того времени вместе с Провансом не просто диктуют моду (и не только Франции), но и являются центрами массового обучения косметологов (медиков и слуг, последние - практически профи «красивого» бизнеса) и производства косметологических препаратов и их ингредиентов, экспортировавшихся далеко за пределы указанных регионов.
Конечно, вся эта «индустрия» обслуживала не только жен и возлюбленных графов Тулузы.
Двор задавал тон, за ним тянулась знать, за знатью - состоятельные горожане. Вот вам и массовый спрос, и большая клиентская база. Правда, «салонов» в нашем понимании еще не существовало.
Мини-салоны для обслуживания себя и своих придворных дам имели самые знатные и богатые женщины: кто-то держал при себе целый штат, а кто-то - одну обученную камеристку. Это уже по деньгам. Можно было обратиться за консультацией, препаратами и услугами к врачу, обычно он являлся к пациентке на дом.
И еще важный момент: косметология Прованса и Лангедока была реальной, основывалась на полезных свойствах различных веществ (растений, особенно винограда, молочных продуктов и меда), алхимия и колдовство не пользовались здесь популярностью. Может быть, не прошли тест на эффективность?
Мужчины обычно имели в штате прислуги банщика-массажиста, парикмахера, а для оказания косметологических услуг и маникюра обращались к врачами или одалживали камеристок у своих матерей и жен. Ухаживать за собой рыцарю было не стыдно.
Во многих рыцарских романах дамы в компании своих служанок лично помогают рыцарям снять доспехи, умыться, привести себя в порядок, причесаться. В реальной жизни понятие «привести себя в порядок» вполне могло включать и уходы за волосами, телом и лицом.
Правда, если все дамы поголовно были клиентками «косметологов», то среди мужчин далеко не все ухаживали за лицом, но почти все - за телом. Где? Разумеется, в бане.
Раймон IV де Сен-Жиль поддержал лангедокскую индустрию красоты, отправившись в крестовый поход. Впрочем, мы уже не раз писали о том, что из мирных и немирных поездок на Восток европейцы привозили новые технологии, препараты, их активные ингредиенты для медицины и косметологии.
Тому же государю повезло жениться на соседнем Прованском маркизете, простите, на его наследнице и тем самым практически объединить Юг.
Хитрый политик и удачливый полководец Раймон создал основу для независимого Тулузского (Лангедокского) государства. Его сыну оставалось так мало до короны, но… Но короли Франции уже были достаточно сильны и очень давно недовольны. А еще на территории Юга появилось то, что могло (как казалось) еще сильнее объединить его, но на деле стало причиной его гибели, - религия катаров.
Её часто называют еретическим течением внутри христианства, но разве это так?
Христиане верят в рай и ад, в то, что наши бессмертные души попадут либо туда, либо сюда, в то, что Христос - сын Бога. Бог же творец мира.
Катары считали адом наш мир. Наш мир они считали порождением и владением дьявола.
В этом темном, полном зла и мерзостей мире души находятся в вечном потоке перевоплощений, переселяясь из тела в тело. Бог же владеет только далеким раем, где живут бессмертные праведники, сумевшие прервать круг перерождений.
Как? Это указал человек, просто человек Иисус Христос.
Надо отказаться от основных земных «мерзостей», как-то: от мясной пищи, косметики, включая ухаживающую, ухода за телом, лишних омовений, богатой одежды, от любых развлечений, секса, в том числе между супругами, и рождения детей (если вы их любите, считали катары, вы не допустите их рождения (очень гуманно, воздерживаясь от интимной близости с противоположным полом), то есть не заключите бедные души в тюрьму плоти).
Возможно, это было реакцией на слишком вольное поведение населения Юга, не исключая и священников.
Увы, средневековый священник нередко подавал своим прихожанам пример куртуазного, а не добродетельного поведения. При этом жители Юга были сепаратистами, подсознательно и сознательно желавшими отделиться от Франции и её короля, которого, как законного государя, поддерживали папы римские. В ответ Раймондины, оставаясь католиками, начали покровительствовать катарам.
Катары набирали популярность. Стать массовой религией им мешало отрицание куртуазной культуры с ее земными радостями, вплоть до супружеских.
Выход нашелся: мирянам разрешили ВСЁ! Просто ВСЁ!
Строгости учения катаров распространили исключительно на «добрых мужей» и «добрых жен», их можно сравнить с католическими священниками.
Желающий стать «добрым» удалялся в аналог монастыря, где проходил строгую подготовку. После посвящения люди объединялись в однополые пары (ничего такого!) и отправлялись проповедовать.
Время от времени «добрые» отдыхали в катарских «монастырях», но в принципе вся их жизнь проходила в движении. Пост их был так строг, что практически являлся голоданием.
Высохшие, постоянно бормочущие молитвы, крайне скромно одетые, они не могли не контрастировать с упитанными, надушенными, а то еще при лютне и мече «прелатами-рыцарями» католической церкви.
К слову, среди католиков тоже аскетов хватало, но они чаще всего укрывались за стенами монастырей, к тому же запоминается ведь всё яркое. И просто жители Лангедока хотели СВОЮ религию.
Обычные верующие-катары должны были не посещать службы католической церкви (грешить позволялось), а когда им было удобно (большинство предпочитало перед самой смертью) проходить через обряд «УТЕШЕНИЯ», то есть стать «добрыми», практически монахами-проповедниками.
Но вот незадача!
Нередко случалось, что выжившие посвящённые потом... кончали жизнь самоубийством, чтобы попасть в рай, прервав круг перерождений, но не жить жизнью «добрых», не по южанам она была, далеко не по всем южанам...
В правление Раймона VI Тулузского (родился 27 октября 1156 года, умер 2 августа 1222 года), государя умного, образованного, блестящего, доброго и влюбчивого (женат был шесть раз), но сильного словом, а не делами, рост сепаратизма «достал» Филиппа Августа, короля Франции, а распространение катаризма - Ватикан.
Под угрозой были целостность Франции и единство тогдашнего европейского (христианского) мира.
Филипп Август решил чужими руками потаскать каштаны из огня: он представил проблему как религиозную и попросил решить её Ватикан в лице папы Иннокентия Третьего.
Раймон принялся устраивать диспуты между катарами и католиками, признавая первых более добродетельными, ибо сластолюбцы часто знают толк в добродетели. Папа понимал, что диспутами уже ничего не решить, и объявил в 1209 году крестовый поход, который, мягко говоря, победой не закончился. Тогда в битву уже открыто вступила Французская корона, но только в 1229 году она добилась полного подчинения себе всех мятежных областей.
Все стороны пролили много крови, и все стороны были жестоки, хотя формально катары были против любого насилия. Но борьба началась и шла не только из-за них.
Париж желал покорить Тулузу, короли Франции (Филипп Август и его наследник Людовик VIII) - не допустить развала страны. Французские войска убивали всех южан, католиков-патриотов Лангедока в том числе.
Инквизиция предлагала катарам покаяться - они не каялись и добровольно шли на костер.
Южане развязали настоящую партизанскую войну.
По требованию победителей дочь последнего Раймондина Жанна вышла замуж за Альфонса III де Пуатье, брата Людовика IX Святого, короля Франции. И в 1271 году Лангедок потерял «своих» правителей, став просто собственностью французских королей. С его независимостью было покончено.
Но на самом деле для нас это не важно.
Судьба куртуазной культуры, включавшей в себя моду на изысканность и ухоженность, на естественную красоту (без обильного макияжа) была иной. Напомним: куртуазная культура вызвала взрыв интереса к косметологии, подняла на новый, профессиональный уровень индустрию красоты.
Именно эти веяния распространились с Юга Франции по всей Европе. При Людовике Святом, не без влияния Жанны Тулузской, они покорили Париж.
В принципе, их господство продлилось до конца XV столетия.
Закончилось ли оно?
Если учесть, что блондинки и естественный макияж всё еще в моде, то, вероятно, нет.
Лангедок-Руссильон на закате
см: http://tonkosti.ru/Фото_Лангедок_-_Руссильон