Наконец, я задумалась о том, как же интересно я рассуждаю: то о созависимости, то об абьюзе, то об абьюзе, то о созависимости.
Когда я рассуждаю о созависимости, то думаю так: вот есть созависимая женщина, у которой нарушена привязанность. Размышляю о причинах, по которым она ведет себя так, а не иначе. Читаю. Анализирую личный опыт проживания с "потому-что-он-хорошим" мужчиной. Свои переживания, циклично дрейфующие от праведного гнева до всемогущего всепрощения. Это все про созависимость, в центре внимания - женщина, которая не может вырваться из порочного круглого треугольника.
Абьюз я рассматриваю как бы отдельно, формируя рассуждения вокруг злой воли мужского индивида. Я - да, полагала, что абьюзер - это тот мужчина, которому "хорошо" от нашего "плохо". Да только хер. Ему по барабану на ее "плохо", он выбивает из дорогого мироздания свое "хорошо", время от времени компенсируя "плохо" неподражаемым шармом кающегося грешника или шоколадкой.
Он сам, его настроение, его самоуважение, его статус и его существование зависят от получения своих "хорошо", в чем бы оно ни выражалось.
От еды до экстремальных видов спорта.
От ощущения превосходства над нами до получения непрерывных заверений в своей неповторимости и уникальности.
От безделья до ленивого потребления нашего тела.
От отнятых у нас при "честном разделении" домашнего труда связей с внешним миром до зимней резины.
От раздачи духовной литературы до насилия над своими ближними.
И, находясь в отношениях с ним, мы, я - находимся в сложных отношениях с его, их разнообразными "хорошо". Мы непрерывно помогаем и заботимся, советуем и подсказываем, соглашаемся и спорим, забывая о том, что в центре вопроса - мужские "хорошо", но никак не наши. Мы даже ездим по их делам с единственной целью - скрасить их досуг в дороге.
В любом случае, мы становимся соучастницами разрушения собственной жизни, но никакого "мы", как бы нам не грезилось, не создаем. Он ссорится с моей мамой? И я следом ссорюсь с ней тоже - но! это не "мы поссорились", а "он поссорился, а я стала соучастницей", я поступила как созависимая женщина, интерес которой все время вращается вокруг "хорошо" другого человека.
И вот женщина, склонная к созависимости, попадает, например в отношения с мужчиной, "хорошо" которого заключается в контроле над ней. Соответственно, вокруг этого контроля и будут строиться все особенности их дальнейших телодвижений. В разговоре о выходе из абьюза прозвучал вопрос - а откуда, мол, абьюзер знает, как ему себя вести, если он собрался создать отношения абьюза? Я думаю, ему совершенно пофигу то, как будет в отношениях с ним себя чувствовать женщина. Он строит систему контроля над ней, свое домостроевское "хорошо" и она, созависимая женщина, во всем помогающая "половинке", помогает ему строить эту систему. Сопротивляясь, она запутывает сеть контроля еще туже; "стараясь", "соглашаясь", "не споря по пустякам", "договариваясь" и "подчиняясь" - она разрешает ему контролировать себя; пытаясь "убежать, не убегая" вызывает гнев абьюзера и ужесточение контроля; давая волю обидам, гневу, плачу - она выказывает беспомощность и усиление контролирующей опеки.
Что делаем мы, наблюдая, как знакомая нам женщина попадает в ситуацию абьюза? Мы начинаем играть на ее стороне, и сразу начинаем представлять угрозу отношениям, в которых она "хорошая, но плохая", а он - "плохой, но хороший"... Из этого определения ясно читается, что любая избранная нами тактика влияния будет провальной. Кроме, возможно, тактики "редких правильных вопросов", отвечая на которые, женщина задумается о неприятных подробностях своего "всенормально".
Вопрос: а права ли я, объединяя котлеты и мух? Созависимые отношения и отношения абьюза - насколько пересекаются эти явления, в чем их различия? Стоит ли продолжать обсуждать их в разных разговорах?