Агния
Недавно я стала мамой во второй раз. И впервые - мамой девочки. Еще раз в нашу семью пришёл новый человек, и нам ещё предстоит узнавать друг друга и многому учиться. Снова тревоги и заботы, непростой младенческий период (а бывает ли с детьми просто?), но и радости, и открытия, и море любви. Только теперь они дополнят то, что уже имеется.
Данька стал старшим братом. И хотя он был уже подготовлен, все равно невозможно было предугадать, как он воспримет сестру. Сын молодец: ходит любуется, то и дело просит показать, гладит, целует. Говорит, что она прекрасна и обещает купить ей "принцессино" платье и корону, когда вырастет. А себе, соответственно, доспехи рыцаря, чтоб эту принцессу защищать от всех обидчиков. Правда, когда малышка плачет, он затыкает уши руками и ворчит, мол, опять она орёт, хотя она совсем не крикунья в отличие от брата в младенчестве.
Старший брат есть старший брат, но и ему нужны любовь и внимание. Даня стал чаще говорить: "Мамочка, я люблю тебя!", и я всегда отвечаю, что тоже очень его люблю. Стараюсь не оставлять его вниманием, читать вместе книжки, обнимать, быть рядом.
Когда мы ждали нашу девочку, то почти до последнего не знали пол ребёнка и спрашивали сына, кого ему хочется: брата или сестру. Ответы бывали разные, часто - обоих сразу, но один ответ очень повеселил: "Лучше братика, я буду с ним в машинки играть, а то эти девочки всё время: "Давай в куколки, давай в куколки!" Что ж, видимо, придётся и в куколки иногда)))
И хотя пол нам долго не был известен, интуитивно я ощущала, что это девочка. Во-первых, имя. Оно пришло само и не отставало от меня, а мальчишечьи имена никак не выбирались. Говорят, когда приходит человек в мир, приходит и имя. С сыном, кстати, было так же: там мы не могли выбрать девичье имя.
Во-вторых, я сама изменилась. Двойная доза женских гормонов дала о себе знать, я стала более чувствительной и эмоциональной, более мнительной (всю беременность переживала то по одному выдуманному поводу, то по другому, да и сама беременность давалась тяжелее), потянуло на всё женское (за это, кстати, спасибо, я многое для себя открыла).
Я рада, что стала матерью сейчас, до тридцати лет. Дальше уже тяжелее. Я бы не хотела быть старой матерью при маленьких детях. И сын говорит: "Как хорошо, что ты молодая!" У него сейчас происходит некое осознание смерти, конечности земного бытия: "когда люди стареют, они умирают", "когда люди умирают, их закапывают в землю", "как хорошо, что ты еще молодая". Я не разубеждаю его, не говорю, что смерть приходит и к молодым, и к детям. Пока ему этого не нужно. Детская душа чувствительна, и я помню, как в детстве ощущала надёжность и покой рядом с родителями: если они рядом, значит, всё хорошо. Пусть так будет и у моих детей. Плюс ко всему у них разница четыре года, за это время я еще не успела отвыкнуть от малышового, разнежиться свободой, легче воспринимаю то, что не смогу в полной мере распоряжаться собой и своим временем. Собственно, я от этого ещё толком и не отвыкала)
Что сказать, дети помогают нам взрослеть, вырастать над собой. Очень многое меняется в восприятии жизни. И они дарят нам безмерную любовь. И ради этого стоит вытерпеть и боль родов, и тревоги, и победить, в конце-концов, все страхи.
Данька стал старшим братом. И хотя он был уже подготовлен, все равно невозможно было предугадать, как он воспримет сестру. Сын молодец: ходит любуется, то и дело просит показать, гладит, целует. Говорит, что она прекрасна и обещает купить ей "принцессино" платье и корону, когда вырастет. А себе, соответственно, доспехи рыцаря, чтоб эту принцессу защищать от всех обидчиков. Правда, когда малышка плачет, он затыкает уши руками и ворчит, мол, опять она орёт, хотя она совсем не крикунья в отличие от брата в младенчестве.
Старший брат есть старший брат, но и ему нужны любовь и внимание. Даня стал чаще говорить: "Мамочка, я люблю тебя!", и я всегда отвечаю, что тоже очень его люблю. Стараюсь не оставлять его вниманием, читать вместе книжки, обнимать, быть рядом.
Когда мы ждали нашу девочку, то почти до последнего не знали пол ребёнка и спрашивали сына, кого ему хочется: брата или сестру. Ответы бывали разные, часто - обоих сразу, но один ответ очень повеселил: "Лучше братика, я буду с ним в машинки играть, а то эти девочки всё время: "Давай в куколки, давай в куколки!" Что ж, видимо, придётся и в куколки иногда)))
И хотя пол нам долго не был известен, интуитивно я ощущала, что это девочка. Во-первых, имя. Оно пришло само и не отставало от меня, а мальчишечьи имена никак не выбирались. Говорят, когда приходит человек в мир, приходит и имя. С сыном, кстати, было так же: там мы не могли выбрать девичье имя.
Во-вторых, я сама изменилась. Двойная доза женских гормонов дала о себе знать, я стала более чувствительной и эмоциональной, более мнительной (всю беременность переживала то по одному выдуманному поводу, то по другому, да и сама беременность давалась тяжелее), потянуло на всё женское (за это, кстати, спасибо, я многое для себя открыла).
Я рада, что стала матерью сейчас, до тридцати лет. Дальше уже тяжелее. Я бы не хотела быть старой матерью при маленьких детях. И сын говорит: "Как хорошо, что ты молодая!" У него сейчас происходит некое осознание смерти, конечности земного бытия: "когда люди стареют, они умирают", "когда люди умирают, их закапывают в землю", "как хорошо, что ты еще молодая". Я не разубеждаю его, не говорю, что смерть приходит и к молодым, и к детям. Пока ему этого не нужно. Детская душа чувствительна, и я помню, как в детстве ощущала надёжность и покой рядом с родителями: если они рядом, значит, всё хорошо. Пусть так будет и у моих детей. Плюс ко всему у них разница четыре года, за это время я еще не успела отвыкнуть от малышового, разнежиться свободой, легче воспринимаю то, что не смогу в полной мере распоряжаться собой и своим временем. Собственно, я от этого ещё толком и не отвыкала)
Что сказать, дети помогают нам взрослеть, вырастать над собой. Очень многое меняется в восприятии жизни. И они дарят нам безмерную любовь. И ради этого стоит вытерпеть и боль родов, и тревоги, и победить, в конце-концов, все страхи.