Цинготные, изъеденные вшами,
Сухарь изглоданный в руке...
Встаёте вы суровыми рядами
И в русских святцах и в моей тоске.
В бараках душных, на дорогах Коми,
На пристанях, под снегом и дождём -
Как люди, плакали о детях вы, о доме,
И падали, как люди под крестом.
Вас хоронили запросто, без гроба,
В дырявых рясах, - так как шли...
Вас хоронили наши страх и злоба,
Да льдистый ветер северной земли.
Без имени, без чуда, в смертной дрожи,
Оставлены в последний час...
Но ваша смерть палит, как пламень Божий,
И осуждает нас!
И когда в ночи молниевидной
Вспыхнет и настанет день,
Станет нестерпимо стыдно
За себя, за страх, за стыд, за лень.
И тогда поднимем в оправдание
Медный, мукой мира стёртый крест,
Крест погибших в тюрьмах и изгнаньях,
Крест для Бога брошенных невест.
Крест детей без хлеба и без крова,
Нашей повседневной нищеты,
И того, кто светоч мира - Слово
Нес в года великой немоты.
И того, кто в час последней муки.
Убиваемый врагом -
Покаянно сложит руки
На груди - крестом.
(Священник исповедник. Цит. по: «Слово и Дух: антология русской духовной поэзии (Х-ХХ вв.)»).