(no subject)
[Ds-g]
очень многие неверно понимают, что такое антиинтеллектуализм. это не отрицание знания как такового, это скорее наивность понимания в рамках непосредственно данного. так как почти вся информация дается нам через зрение, то кажется (только кажется - термин зрения, кстати), что мир есть взгляд. нет, мир - есть слово, потому что зрение не есть вИдение (еще один термин зрения), зрение представляет собой лишь мыслимый образ мира как этот мир. то есть пока слово или слова сохраняют в себе отпечаток зрения (например, стол, зеленые, приподняться), мы им доверяем. но по отношению к термину такого доверия уже нет. метафора, когнитивный, интерпретировать - подобные слова вызывающе не-зримы. почти вся терминологическая база остается как бы в тени, это та часть языка, что расположена до восхода солнца как горизонта событий.
обычный человек (именно - зритель) знает, что солнце всходит и заходит, но в тюрьме его темно, потому что он считает иллюзию движения солнца по небу явлением, значащим то, что оно значит, равным фразе "солнце взошло" или "солнце начало склоняться". а это не так. вот почему из всей терминологии зритель выбирает для себя лишь котов шредингера и их ближайших метафорических родственников, ему кажется, что эти милые животные, распутывающие клубочки теории, и есть наука, то есть объяснение. но он выбрал эти термины и сделал их своими лишь по той причине, что они как бы зримы, то есть автоматически (для зрителя) понятны, равны сами себе.
подытожим: выбирая зрение как мир, зритель вынужден все время оставаться в тени этого самого мира, глядеть, но не видеть. зритель - это бедный родственник, отрицающий условность. то есть реальность. зритель - фигура говорения, а не письма. когда зритель вынужден перейти к письменной речи, он становится дисграфичен, путается в буквах и фактах, не может завершить начатое. ему недоступен переход в пределах понимаемого им как язык факта очевидности, а написать про это он не может, так как не соотносит устную речь с письменной, потому что последняя есть не продолжение зрения, а переход зрения в вИдение. поэтому зритель бросает начатое, оставляет грамматику, чтобы подобно рыбаку развести руками, показывая размеры пойманной и преувеличенной данным жестом рыбы. заметьте, как жест всего лишь иллюстрирует зрительный образ, который сам по себе есть ложь, потому что рыбак мог ничего не поймать.
вот поэтому зритель является врагом не мысли, он антиинтеллектуален как враг термина, потому что термин - это не рыба, которую зрительно увеличивают простым жестом. термин отбраковывает зрительный эффект в пользу эффективности оптики. что кстати, прекрасно объясняет, что такое понимание поэзии, которая как раз всегда вИдение, но не зрение.
на самом деле вместо этого размышления тут должно было быть стихотворение в классическом смысле этого слова. например, такое:
нарисую гробик бедный
вырву воздух из груди -
мерзлый пар и крик победный -
и скажу себе иди
но я вдруг подумал, что хочу сразу написать то, о чем говорилось, так сказать, прозаически, и то, что будет воспринято, так сказать, как стихотворение. все дело в том, что стих и проза бивалентны, но не амби-валенты, поэтому оба варианта высказывания как видения, а не зрения, вместе и являются тем текстом, который я атрибутирую в данном случае именно как поэтический. оба они не дописаны, но при этом их монтажное соположение дает мне основание считать данный текст
законченным эстетическим высказыванием.
очень многие неверно понимают, что такое антиинтеллектуализм. это не отрицание знания как такового, это скорее наивность понимания в рамках непосредственно данного. так как почти вся информация дается нам через зрение, то кажется (только кажется - термин зрения, кстати), что мир есть взгляд. нет, мир - есть слово, потому что зрение не есть вИдение (еще один термин зрения), зрение представляет собой лишь мыслимый образ мира как этот мир. то есть пока слово или слова сохраняют в себе отпечаток зрения (например, стол, зеленые, приподняться), мы им доверяем. но по отношению к термину такого доверия уже нет. метафора, когнитивный, интерпретировать - подобные слова вызывающе не-зримы. почти вся терминологическая база остается как бы в тени, это та часть языка, что расположена до восхода солнца как горизонта событий.
обычный человек (именно - зритель) знает, что солнце всходит и заходит, но в тюрьме его темно, потому что он считает иллюзию движения солнца по небу явлением, значащим то, что оно значит, равным фразе "солнце взошло" или "солнце начало склоняться". а это не так. вот почему из всей терминологии зритель выбирает для себя лишь котов шредингера и их ближайших метафорических родственников, ему кажется, что эти милые животные, распутывающие клубочки теории, и есть наука, то есть объяснение. но он выбрал эти термины и сделал их своими лишь по той причине, что они как бы зримы, то есть автоматически (для зрителя) понятны, равны сами себе.
подытожим: выбирая зрение как мир, зритель вынужден все время оставаться в тени этого самого мира, глядеть, но не видеть. зритель - это бедный родственник, отрицающий условность. то есть реальность. зритель - фигура говорения, а не письма. когда зритель вынужден перейти к письменной речи, он становится дисграфичен, путается в буквах и фактах, не может завершить начатое. ему недоступен переход в пределах понимаемого им как язык факта очевидности, а написать про это он не может, так как не соотносит устную речь с письменной, потому что последняя есть не продолжение зрения, а переход зрения в вИдение. поэтому зритель бросает начатое, оставляет грамматику, чтобы подобно рыбаку развести руками, показывая размеры пойманной и преувеличенной данным жестом рыбы. заметьте, как жест всего лишь иллюстрирует зрительный образ, который сам по себе есть ложь, потому что рыбак мог ничего не поймать.
вот поэтому зритель является врагом не мысли, он антиинтеллектуален как враг термина, потому что термин - это не рыба, которую зрительно увеличивают простым жестом. термин отбраковывает зрительный эффект в пользу эффективности оптики. что кстати, прекрасно объясняет, что такое понимание поэзии, которая как раз всегда вИдение, но не зрение.
на самом деле вместо этого размышления тут должно было быть стихотворение в классическом смысле этого слова. например, такое:
нарисую гробик бедный
вырву воздух из груди -
мерзлый пар и крик победный -
и скажу себе иди
но я вдруг подумал, что хочу сразу написать то, о чем говорилось, так сказать, прозаически, и то, что будет воспринято, так сказать, как стихотворение. все дело в том, что стих и проза бивалентны, но не амби-валенты, поэтому оба варианта высказывания как видения, а не зрения, вместе и являются тем текстом, который я атрибутирую в данном случае именно как поэтический. оба они не дописаны, но при этом их монтажное соположение дает мне основание считать данный текст
законченным эстетическим высказыванием.