"Русский человек - всечеловек и самый свободный человек в мире"
Версилов из "Подростка" и Достоевский - суть одно и тоже, ровно как и Князь Мышкин из "Идиота" говорит устами Достовского, и ровно как Толстой пишет с себя Левина из "Анны Карениной". Мысли Достоевского и Толстого (хотя многие считают их чуть ли не антиподами философской мысли), пожалуй, самые интересные и близкие мне из тех, что доводилось читать.
Эпизод с рассуждениями Идиота о смертной казни и поиске ответа на вопрос о наиболее страшном наказании для человека достаточно известен, что я его опущу. А вот монолог Версилова о русском человеке и эмиграции настолько меня поразил своей открытостью и правдивостью (да, на своём примере согласился я со словами Версилова), что поделюсь им с вами.
«Европейцы - несвободны, а мы свободны. Только я один в Европе с моей русской тоской тогда был свободен... Всякий француз может служить не только своей Франции, но даже и человечеству, единственно под тем условием, что останется наиболее французом, равно - англичанин и немец. Один лишь русский, даже в наше время, т. е. гораздо еще раньше, чем будет подведен всеобщий итог, получил уже способность становиться наиболее русским именно лишь тогда, когда он наиболее европеец. Это и есть самое существенное национальное различие наше от всех, и у нас на этот счет - как нигде. Я во Франции - француз, с немцем - немец, с древним греком - грек и, тем самым, наиболее русский, тем самым, я - настоящий русский и наиболее служу для России, ибо выставляю ее главную мысль». «Русскому Европа так же драгоценна, как Россия: каждый камень в ней мил и дорог. Европа также была отечеством нашим, как и Россия. О, более. Нельзя более любить Россию, чем люблю ее я, но я никогда не упрекал себя за то, что Венеция, Рим, Париж, сокровища их науки и искусства, вся история их - мне милее, чем Россия. О, русским дороги эти старые, чужие камни, эти чудеса старого Божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим... Одна Россия живет не для себя, а для мысли, и знаменательный факт, что вот уже почти столетие, как Россия живет решительно не для себя, а для одной лишь Европы»
И можно закидывать Версилова камнями и как угодно упрекать в непатриотизме (о, как это модно сейчас использовать слово "патриот" там, где совсем не к месту, и ещё говорить абсолютно лексически неверную фразу "патриот своей родины"), но это именно то, что я чувствую, и почему так люблю нелюбимые в России страны, и так чувствую себя американцем, европейцем, азиатом, если хотите, при этом оставаясь натурально русским. И пусть моё трепетное отношение к Канаде лишь укрепляет мою русскость, ибо вот истина - канадский менталитет есть следствие исключительного смешения культур, и поэтому появляется уважение к традициям малых групп.
Эпизод с рассуждениями Идиота о смертной казни и поиске ответа на вопрос о наиболее страшном наказании для человека достаточно известен, что я его опущу. А вот монолог Версилова о русском человеке и эмиграции настолько меня поразил своей открытостью и правдивостью (да, на своём примере согласился я со словами Версилова), что поделюсь им с вами.
«Европейцы - несвободны, а мы свободны. Только я один в Европе с моей русской тоской тогда был свободен... Всякий француз может служить не только своей Франции, но даже и человечеству, единственно под тем условием, что останется наиболее французом, равно - англичанин и немец. Один лишь русский, даже в наше время, т. е. гораздо еще раньше, чем будет подведен всеобщий итог, получил уже способность становиться наиболее русским именно лишь тогда, когда он наиболее европеец. Это и есть самое существенное национальное различие наше от всех, и у нас на этот счет - как нигде. Я во Франции - француз, с немцем - немец, с древним греком - грек и, тем самым, наиболее русский, тем самым, я - настоящий русский и наиболее служу для России, ибо выставляю ее главную мысль». «Русскому Европа так же драгоценна, как Россия: каждый камень в ней мил и дорог. Европа также была отечеством нашим, как и Россия. О, более. Нельзя более любить Россию, чем люблю ее я, но я никогда не упрекал себя за то, что Венеция, Рим, Париж, сокровища их науки и искусства, вся история их - мне милее, чем Россия. О, русским дороги эти старые, чужие камни, эти чудеса старого Божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим... Одна Россия живет не для себя, а для мысли, и знаменательный факт, что вот уже почти столетие, как Россия живет решительно не для себя, а для одной лишь Европы»
И можно закидывать Версилова камнями и как угодно упрекать в непатриотизме (о, как это модно сейчас использовать слово "патриот" там, где совсем не к месту, и ещё говорить абсолютно лексически неверную фразу "патриот своей родины"), но это именно то, что я чувствую, и почему так люблю нелюбимые в России страны, и так чувствую себя американцем, европейцем, азиатом, если хотите, при этом оставаясь натурально русским. И пусть моё трепетное отношение к Канаде лишь укрепляет мою русскость, ибо вот истина - канадский менталитет есть следствие исключительного смешения культур, и поэтому появляется уважение к традициям малых групп.