Неделя в октябре (повесть от рожающего лица). Эпиложек.
***
***
Когда я почти привыклв к подобному состоянию, меня таки выписали. Продержав в заточении неделю и один день. Я до конца - буквально чуть не до самой выписки - боялась поверить в то, что это правда: вдруг опять обманут?.. Но вот что, хотела поделиться мелочами, сделавшими эту неделю, да в целом и последующие дни.
Окно
У меня среди прочих плюсов был чудесный вид из окна. Его замечательность заключалась не только в архитектуре Питерского центра, замечательной и атмосферной самой по себе, но еще и оживленностью. Поскольку обычный ТВ я презирала, этот оконный вид полностью его заменял. За то время, что я провела в роддоме был целиком отреставрирован и завершен, очищен от лесов фасад здания напротив. Восхитительно безлюдно было на этой улице ранними утрами. В выходные мне нравилось рассматривать гуляющую публику, школоту, неформалов, хипстеров - ах эти люди, не обремененные ничем, возможно даже и мозгами!.. И уж точно не могут представить себе ситуацию, в которой теперь стала находиться я. торопящиеся на полусогнутых ногах женщины. Злорадно никуда не торопящиеся бабушки. Шествие неких кришнаитов с песнями и плясками под музыку, потом небольшая связка сочувствующих, видимо находящихся еще и в синтетической эйфории от ганжубаса или бухлеца, в пароксизме сопричастия шедших просто воздев руки в спортивных куртках, потом недоумевающий и чувствующий себя полным дураком мент заключающий церемонию, с очень недовольным видом неохотно шаркающий позади всех на некотором отдалении. А однажды ночью, как раз когда я просыпалась провернуть все манипуляции с ультрасиней лампой, я увидела, что в том сама отреставрированном доме напротив на целом этаже от и до кипит бурная деятельность! Сновали туда-сюда люди в белых халатах, фартуках и колпаках. Что-то куда-то засыпали, что-то откуда-то переносили. Что-то отделяли и формовали. А на заднем плане двигалась некая таинственная машина, похожая на немыслимо разжиревшего колодезного "журавля". Внизу вдоль улицы стояли стройной колонной одинаковые белые фургоны, загадочно вползавшие поочередно внутрь арки в фасаде. Это оказался хлебозавод. И зрелище трудящихся хлебопеков завораживало меня чуть ли не целых полтора часа посреди глубокой ночи.
Молоко
У меня появилось молоко. Казалось бы, ничего странного, но как-то никогда не можешь подумать что-то такое относительно себя. Точнее сказать, появилось то, чтоназывается молозиво, появилось еще тогда, когда я была просто беременна. помню этот факт несколько удивил меня и не оказался сколь нибудь приятным. А теперь это молозиво стремительно оборачивалось молоком, которым надо кормить ребенка. Я помню кто-то как-то пытался впарить мне, что кормить грудью это непередаваемый кайф. ничего подобного. Это ОЧЕНЬ неприятно. ОЧЕНЬ. И физически - часто больно, кусаче и чрезмерно тянуще со стороны объекта кормления. И психологически - наверное, в еще большей мере. Как будто я одним этим актом сразу опускаюсь на миллион лет эволюции назад и уверенно встаю в один ряд с павианами, шимпанзе и прочими крупными приматами. Что-то животное, тяжело и жарко давящее есть в этом; что-то плотоядное, первобытное и выживальческое... Но, увы, это данность и даже обязанность, пренебречь которой некоторое время будет совершенно невозможно. И весь ужас в том, что природа предусмотрела невозможность подобного отказа: если не кормить, грудь вся становится как две очень халтурно склеенные из папье-маше дыни: твердые, неравномерно комковатые, да вдобавок молоко из них начинает литься само. Буээээ......
Буфера
Но, несомненно, где есть минус, можно найти и плюс: наконец НАКОНЕЦ мои сиськи выглядят почти так, как я мечтала всю жизнь! Они реально выросли, чуть не в одночасье - как в какой-нибудь дебильной подростковой комедии. Проснулась утром, подошла к зеркалу и ахнула - да я же натурально сисястая богиня! Не совру, если скажу что стало размера на полтора больше. По приезду домой оказалось что мои новые шары не влезают в старые лифчики. А при этом за всю беременность они никак не изменялись в большую сторону. Моя тётя говорит, что это тот самыфй благодатный случай, когда эти новые большие дойки уже никуда не денутся, не сдуются, а пребудут с тобой навсегда. Я затаила надежду...8)
Бегемот
Если верх поразил меня своими приятными формами, все прочее оставляло желать лучшего, причем очень. Всю беременность я беспрестанно делала гимнастики, целую гору всевозможных упражнений на все группы мышц, в том числе и пресс. Я почти уже верила в то, что обрету прежнюю форму буквально сразу после родов, чпок - и все! А тут... Там, где еще прошлой осенью намечались четкие границы кубиков, где в симфонической гармонии сходились бугорки бедренных костей с подтянутой плоскостью живота, теперь там повисло карнизом здоровое, вялое, грушевидное брюха, как у тетки неопределенного 50+ возраста с усталой потасканной мордой и неизбывной пережженой химией. Вдобавок из-под этого безобразия мне издевательски подмигивала жуткая зеленая улыбка моны лизы - мой кесарев шов. Когда я впервые после операции решилась как следует рассмотреть эту картину, естественно я не могла не разрыдаться. Все мои труды и старания были в руинах похлеще катарских замков. А теперь уравнение: чувство одиночества+покинутости+беспомощности+гора-каких-то-новых-обязанностей+отвращение-к-своему-обезображенному-телу - чему равно? Вот-вот... Я сразу презрела бесполезное ЛФК для кесаренных лопат, проведших всю беременность на диване в позе Данаи и делала совершенно все, что была в силах. Медленно, пока не больно, или пока не становилось больно. Таким образом к моменту выписки моя фигура подтянулась от неопределенной тетки с химией до уверенной советской пловчихи( особое сходство придавали фантастические портки). Живот остался. Но его стало меньше по объему, а сам он стал плотнее по консистенции. А теперь, к слову, еще через недельку после выписки он уже тянет на аккуратный животик у танцовщиц танца живота. И это вне всякого сомнения прогресс.
Самость
На фоне всех этих изменений: и фигуры, и изнурительного высиживания в роддоме, и освобождения от бремени - всего, всего, всего этого - начинает очень рещко хотеться ощутить себя по-прежнему желанной, по-прежнему привлекательной. Убедиться в том, что ты все еще имеешь "товарный вид" и за всеми перепетиями списывать тебя со счетов пока рано. Как назло после кесарева ставят жесткий карантин на секс - 1 месяц воздержания. А хочется ужасно. Все из-за внутриматочного рубца. Все это очень унылои самооценка от этого вовсе не возрастает((( Хочется откопать и пересмотреть фильмы обо всех роковых страстях, обо всех мучительных и сладких драмах, о сильных в своей слабости женщинах и покорных, несмотря не свою силу, мужчинах. Хочется чувствовать это чисто женско торжество обладания - не телом, а человеком целиком, с потрохами. Поэтому всякое вещи, пусть случайно, ненароком сказанные по поводу поей фигуры, тела, очень цепляют. Как например, недавное просила Пятачка намазать мне шов зеленкой после душа. Вооружившись пузырьком и ватной палочкой, первое, что он сказал, посмотрев на меня снизу вверх - "Ой! Жирафик!", имея ввиду тот пазл, что составила собой шовная улыбочка, провалившийся в мякоть живота пупок и с некоторых пор божественные сиси. Я была на грани - нет, не обиды, я же понимаю, что Тима совсем не хотел меня так задеть - на грани горького и печального самозамыкания(
***
Когда я почти привыклв к подобному состоянию, меня таки выписали. Продержав в заточении неделю и один день. Я до конца - буквально чуть не до самой выписки - боялась поверить в то, что это правда: вдруг опять обманут?.. Но вот что, хотела поделиться мелочами, сделавшими эту неделю, да в целом и последующие дни.
Окно
У меня среди прочих плюсов был чудесный вид из окна. Его замечательность заключалась не только в архитектуре Питерского центра, замечательной и атмосферной самой по себе, но еще и оживленностью. Поскольку обычный ТВ я презирала, этот оконный вид полностью его заменял. За то время, что я провела в роддоме был целиком отреставрирован и завершен, очищен от лесов фасад здания напротив. Восхитительно безлюдно было на этой улице ранними утрами. В выходные мне нравилось рассматривать гуляющую публику, школоту, неформалов, хипстеров - ах эти люди, не обремененные ничем, возможно даже и мозгами!.. И уж точно не могут представить себе ситуацию, в которой теперь стала находиться я. торопящиеся на полусогнутых ногах женщины. Злорадно никуда не торопящиеся бабушки. Шествие неких кришнаитов с песнями и плясками под музыку, потом небольшая связка сочувствующих, видимо находящихся еще и в синтетической эйфории от ганжубаса или бухлеца, в пароксизме сопричастия шедших просто воздев руки в спортивных куртках, потом недоумевающий и чувствующий себя полным дураком мент заключающий церемонию, с очень недовольным видом неохотно шаркающий позади всех на некотором отдалении. А однажды ночью, как раз когда я просыпалась провернуть все манипуляции с ультрасиней лампой, я увидела, что в том сама отреставрированном доме напротив на целом этаже от и до кипит бурная деятельность! Сновали туда-сюда люди в белых халатах, фартуках и колпаках. Что-то куда-то засыпали, что-то откуда-то переносили. Что-то отделяли и формовали. А на заднем плане двигалась некая таинственная машина, похожая на немыслимо разжиревшего колодезного "журавля". Внизу вдоль улицы стояли стройной колонной одинаковые белые фургоны, загадочно вползавшие поочередно внутрь арки в фасаде. Это оказался хлебозавод. И зрелище трудящихся хлебопеков завораживало меня чуть ли не целых полтора часа посреди глубокой ночи.
Молоко
У меня появилось молоко. Казалось бы, ничего странного, но как-то никогда не можешь подумать что-то такое относительно себя. Точнее сказать, появилось то, чтоназывается молозиво, появилось еще тогда, когда я была просто беременна. помню этот факт несколько удивил меня и не оказался сколь нибудь приятным. А теперь это молозиво стремительно оборачивалось молоком, которым надо кормить ребенка. Я помню кто-то как-то пытался впарить мне, что кормить грудью это непередаваемый кайф. ничего подобного. Это ОЧЕНЬ неприятно. ОЧЕНЬ. И физически - часто больно, кусаче и чрезмерно тянуще со стороны объекта кормления. И психологически - наверное, в еще большей мере. Как будто я одним этим актом сразу опускаюсь на миллион лет эволюции назад и уверенно встаю в один ряд с павианами, шимпанзе и прочими крупными приматами. Что-то животное, тяжело и жарко давящее есть в этом; что-то плотоядное, первобытное и выживальческое... Но, увы, это данность и даже обязанность, пренебречь которой некоторое время будет совершенно невозможно. И весь ужас в том, что природа предусмотрела невозможность подобного отказа: если не кормить, грудь вся становится как две очень халтурно склеенные из папье-маше дыни: твердые, неравномерно комковатые, да вдобавок молоко из них начинает литься само. Буээээ......
Буфера
Но, несомненно, где есть минус, можно найти и плюс: наконец НАКОНЕЦ мои сиськи выглядят почти так, как я мечтала всю жизнь! Они реально выросли, чуть не в одночасье - как в какой-нибудь дебильной подростковой комедии. Проснулась утром, подошла к зеркалу и ахнула - да я же натурально сисястая богиня! Не совру, если скажу что стало размера на полтора больше. По приезду домой оказалось что мои новые шары не влезают в старые лифчики. А при этом за всю беременность они никак не изменялись в большую сторону. Моя тётя говорит, что это тот самыфй благодатный случай, когда эти новые большие дойки уже никуда не денутся, не сдуются, а пребудут с тобой навсегда. Я затаила надежду...8)
Бегемот
Если верх поразил меня своими приятными формами, все прочее оставляло желать лучшего, причем очень. Всю беременность я беспрестанно делала гимнастики, целую гору всевозможных упражнений на все группы мышц, в том числе и пресс. Я почти уже верила в то, что обрету прежнюю форму буквально сразу после родов, чпок - и все! А тут... Там, где еще прошлой осенью намечались четкие границы кубиков, где в симфонической гармонии сходились бугорки бедренных костей с подтянутой плоскостью живота, теперь там повисло карнизом здоровое, вялое, грушевидное брюха, как у тетки неопределенного 50+ возраста с усталой потасканной мордой и неизбывной пережженой химией. Вдобавок из-под этого безобразия мне издевательски подмигивала жуткая зеленая улыбка моны лизы - мой кесарев шов. Когда я впервые после операции решилась как следует рассмотреть эту картину, естественно я не могла не разрыдаться. Все мои труды и старания были в руинах похлеще катарских замков. А теперь уравнение: чувство одиночества+покинутости+беспомощности+гора-каких-то-новых-обязанностей+отвращение-к-своему-обезображенному-телу - чему равно? Вот-вот... Я сразу презрела бесполезное ЛФК для кесаренных лопат, проведших всю беременность на диване в позе Данаи и делала совершенно все, что была в силах. Медленно, пока не больно, или пока не становилось больно. Таким образом к моменту выписки моя фигура подтянулась от неопределенной тетки с химией до уверенной советской пловчихи( особое сходство придавали фантастические портки). Живот остался. Но его стало меньше по объему, а сам он стал плотнее по консистенции. А теперь, к слову, еще через недельку после выписки он уже тянет на аккуратный животик у танцовщиц танца живота. И это вне всякого сомнения прогресс.
Самость
На фоне всех этих изменений: и фигуры, и изнурительного высиживания в роддоме, и освобождения от бремени - всего, всего, всего этого - начинает очень рещко хотеться ощутить себя по-прежнему желанной, по-прежнему привлекательной. Убедиться в том, что ты все еще имеешь "товарный вид" и за всеми перепетиями списывать тебя со счетов пока рано. Как назло после кесарева ставят жесткий карантин на секс - 1 месяц воздержания. А хочется ужасно. Все из-за внутриматочного рубца. Все это очень унылои самооценка от этого вовсе не возрастает((( Хочется откопать и пересмотреть фильмы обо всех роковых страстях, обо всех мучительных и сладких драмах, о сильных в своей слабости женщинах и покорных, несмотря не свою силу, мужчинах. Хочется чувствовать это чисто женско торжество обладания - не телом, а человеком целиком, с потрохами. Поэтому всякое вещи, пусть случайно, ненароком сказанные по поводу поей фигуры, тела, очень цепляют. Как например, недавное просила Пятачка намазать мне шов зеленкой после душа. Вооружившись пузырьком и ватной палочкой, первое, что он сказал, посмотрев на меня снизу вверх - "Ой! Жирафик!", имея ввиду тот пазл, что составила собой шовная улыбочка, провалившийся в мякоть живота пупок и с некоторых пор божественные сиси. Я была на грани - нет, не обиды, я же понимаю, что Тима совсем не хотел меня так задеть - на грани горького и печального самозамыкания(