про боль за детей
Мне очень больно. От того, что этот закон - безжалостный закон запрещающий усыновление приняли.
От того, что нашим депутатам проще что-то запретить, чем РАБОТАТЬ и улучшать процесс.
От того, что дети, какой-то конкретный ребенок не обретет семью, а мог бы. Мне больно от того, что кроме того как испытывать боль и горе я ничего не могу сделать. Я не пойду в мороз стоять у думы, я бессильна в этой стране. В стране, где нет воздуха для жизни, нет свободы, нет жалости и сострадания на уровне государства.
Меня ничто так не трогало за этот год политического безумия, ибо девочки pussy riot сами решали - идти или нет, все, кто сидит в тюрьме, ограблен нашим государством, унижен - так или иначе - КАЖДЫЙ взрослый человек делал свой выбор САМ. Так или иначе выбор всегда есть.
А у ребенка с синдромом Дауна, которого оставили в детском доме в том числе и потому что в России колоссально сложно растить нездорового ребенка - у этого ребенка НЕТ ВЫБОРА. Он беспомощен, беззащитен. Он не скажет свое слово.
Знаете, единственное хорошее - хрупкое такое - есть в этом.
Это то, что может быть, может быть - кто-то из тех, кого этот несправедливый, античеловечный закон задел - кто-то из них в будущем усыновит ребенка. Я хочу изо всех сил, чтобы это было так.
Усыновлять самим - это единственное, что в моем понимании является адекватным ответом на этот закон.
От того, что нашим депутатам проще что-то запретить, чем РАБОТАТЬ и улучшать процесс.
От того, что дети, какой-то конкретный ребенок не обретет семью, а мог бы. Мне больно от того, что кроме того как испытывать боль и горе я ничего не могу сделать. Я не пойду в мороз стоять у думы, я бессильна в этой стране. В стране, где нет воздуха для жизни, нет свободы, нет жалости и сострадания на уровне государства.
Меня ничто так не трогало за этот год политического безумия, ибо девочки pussy riot сами решали - идти или нет, все, кто сидит в тюрьме, ограблен нашим государством, унижен - так или иначе - КАЖДЫЙ взрослый человек делал свой выбор САМ. Так или иначе выбор всегда есть.
А у ребенка с синдромом Дауна, которого оставили в детском доме в том числе и потому что в России колоссально сложно растить нездорового ребенка - у этого ребенка НЕТ ВЫБОРА. Он беспомощен, беззащитен. Он не скажет свое слово.
Знаете, единственное хорошее - хрупкое такое - есть в этом.
Это то, что может быть, может быть - кто-то из тех, кого этот несправедливый, античеловечный закон задел - кто-то из них в будущем усыновит ребенка. Я хочу изо всех сил, чтобы это было так.
Усыновлять самим - это единственное, что в моем понимании является адекватным ответом на этот закон.