Не попади под экскаватор, когда туман падет на землю
За стеклом начинал клубиться туман. Его белесые нити опутывали прохожих, накрывая их с головой и изменяя все видимое на реальное. Люди шли без голов.. тело, ноги, руки, за руку держит ребенка, ребенок в порядке, кудряшки на голове, улыбается туда, где у его мамы или папы должно быть лицо, а там ничего. Плечи, шея, пустота.. Другие люди были без лиц. Волосы обрамляли пустые контуры лба, щек. Лишь дети и некоторые прохожие не потеряли своего привычного образа, когда туман опустился на землю.
Город кишил обычной серой жизнью вечерних пробок: смог, гарь, машины, люди.. но по земле клубился туман.
Внезапно сзади раздался грохот. Мы побежали. Огромный экскавтар двигался по улице, собирая ковшом машины и людей без голов и лиц. Собирая и аккуратно отправляя их куда-то назад, в пустоту.
Улица дрогнула. Мы бежали что есть сил, но экскаватор шел быстрее. Впереди случилась авария и машины перегородили улицу. Смог и гарь разъедали глаза, туман застилал сознание, экскаватор шел прямо на нас... я зажмурилась.
Когда я открыла глаза экскаватор скрылся за поворотом. Я стояла одна на дороге, и дорога была совсем иной, и улица другая, и город будто не наш: брусчатка вместо серого асфальта, зеленая, изумрудная трава на газонах вся светилась от капелек воды, что брызгами летели от соседнего фантана. Дома стояли светлые, золотистые, в окнах веселились солнечные зайчики. А Солнце... оно заполняло всю улицу, не было гари и смога, не было туч и дыма - было огромное небо и яркое Солнце. Надо же, было лето, а мы и не знали. В нашем городе давно прописалось межсезонье с серыми плащами и мокрыми носами.
Оставшиеся прохожие ошарашено смотрели вокруг, редкие машины останавливались у тратуаров, дети смеялись.
Я шла по дороге, не боясь быть сбитой, обруганой, непонятой, проклятой, я шла туда, куда ехал Экскаватор и где серой пеленой клубился туман.
Они были в панике. Они напивались и хотели убить себя, они плакали и смеялись, борясь с неизвестностью и животным страхом. Радио кричало на все голоса тревогу, проповедники били в колокол, люди впадали в истерику. Я сидела против тех, кого когда то знала и пыталась их успокоить. Да, вам страшно, но как бы ужастно это не звучало, поверьте, это необходимо... Знаете.. Там так здорово...
Город кишил обычной серой жизнью вечерних пробок: смог, гарь, машины, люди.. но по земле клубился туман.
Внезапно сзади раздался грохот. Мы побежали. Огромный экскавтар двигался по улице, собирая ковшом машины и людей без голов и лиц. Собирая и аккуратно отправляя их куда-то назад, в пустоту.
Улица дрогнула. Мы бежали что есть сил, но экскаватор шел быстрее. Впереди случилась авария и машины перегородили улицу. Смог и гарь разъедали глаза, туман застилал сознание, экскаватор шел прямо на нас... я зажмурилась.
Когда я открыла глаза экскаватор скрылся за поворотом. Я стояла одна на дороге, и дорога была совсем иной, и улица другая, и город будто не наш: брусчатка вместо серого асфальта, зеленая, изумрудная трава на газонах вся светилась от капелек воды, что брызгами летели от соседнего фантана. Дома стояли светлые, золотистые, в окнах веселились солнечные зайчики. А Солнце... оно заполняло всю улицу, не было гари и смога, не было туч и дыма - было огромное небо и яркое Солнце. Надо же, было лето, а мы и не знали. В нашем городе давно прописалось межсезонье с серыми плащами и мокрыми носами.
Оставшиеся прохожие ошарашено смотрели вокруг, редкие машины останавливались у тратуаров, дети смеялись.
Я шла по дороге, не боясь быть сбитой, обруганой, непонятой, проклятой, я шла туда, куда ехал Экскаватор и где серой пеленой клубился туман.
Они были в панике. Они напивались и хотели убить себя, они плакали и смеялись, борясь с неизвестностью и животным страхом. Радио кричало на все голоса тревогу, проповедники били в колокол, люди впадали в истерику. Я сидела против тех, кого когда то знала и пыталась их успокоить. Да, вам страшно, но как бы ужастно это не звучало, поверьте, это необходимо... Знаете.. Там так здорово...