А город подумал, ученья идут…
Было это уже давно, лет десять назад, вроде бы 23 февраля или накануне. Потому что 23 у нас в экспертно-криминалистическом центре нетолерантно дежурят девочки, как правило. И дежурным химиком как раз была девочка по имени Лариса, которая недавно перевелась из кадров (через полгодика, посмотрев на наш дурдом, ушла опять в кадры, но речь не о том). Дежурный эксперт-химик, по идее, проводит срочные исследования изъятых наркотических средств, но у нас, как всегда, раз уж химик, значит во всем плохо выглядящем и дурно пахнущем должен разбираться.
Часа в четыре пополудни звонит Лариса мне на сотовый, натурально в панике.
Через некоторое время, сквозь стоны и плач, становится примерно понятно, в чем дело. На Главпочтампт пришла какая-то большая посылка с красным порошком, её случайно как-то там порвали, порошок высыпался, попал в лужу на полу, растворился с шипением, и несколько работников почты отравились совсем в страшных судорогах. Теперь на почте работает следственно-оперативная группа, а дежурный немедленно требует химика, что бы одним трупом больше тот во всем разобрался и быстро. Это, в общем, нормальный бардак у нас. Вместо того, что бы в СЭС проконсультироваться у медиков или у пресловутого «Министерства_Что_Случилось», вызывают ментов. Те во всем разберутся, у них там «химики» есть, плюс пять к здоровью и иммунитет к яду.
Лариска говорит: «Я, - мол, - туда не поеду, как хотите. У меня двое детей и я хочу жить, хоть увольняйте, в самом деле!»
Дежурный требует начальство, а начальство, пока кипиш еще маленький и до верхов не докатился, это, значит, я и есть, как старший химиков. Перезваниваю в ДЧ.
- Беда, Николаич, - говорит дежурный. - Страшную весть принёс я в твой дом. Дотянулся и до наших едреней международный терроризм. Есть жертвы.
Время уже неспокойное, только что гремела из каждого утюга история с сибирской язвой в конвертах, и хотя про «Новичок» ещё никто слыхом не слыхивал, народ в дежурке слегка паникует. Ещё немного и дойдет до начальника Управления, а тот, не дрогнувшей рукой, пошлет всех в бой. Надо срочно ехать на место и смотреть по обстановке, тем более, доложили, что опергруппа еще работает (а значит, еще в состоянии работать).
Там добираться недалеко, вообще-то - только улицу перейти, чемоданчик дежурный хватаю, ноги в руки беру, и туда. Начальник смены у почтамтских поясняет, мол, жуткое дело, какой-то красный порошок из посылки просыпался по полу, где попал на влагу, стал ядовито-зеленый, а девушки приемщицы отравились, теперь чихают и кашляют. Ну, делаю я логический вывод, раз чихают, кашляют, значит, еще дышат, что уже неплохо и вселяет оптимизм. Смотрю, народ из опергруппы тоже там шарится. Не потравились, значит, уже хорошо. И врач из санэпидемстанции там, и уже какие-то чины из МЧС, вызвали все-таки, слава тебе господи. Выходит из зоны поражения доктор с каким-то чемоданчиком со шлангами и говорит:
- Всё нормально, паров фенола в воздухе нет!
Я, конечно, обрадовался, но вопросы всё же ему задаю, ибо не фенолом единым жив (а в данном случае - мертв) человек. А он мне говорит: «Знаешь, я не в курсе. Нам тут из самой Москвы недавно прислали оборудование для экспресс проверки на пары фенола, так вот паров фенола в воздухе нет».
«А у нас, - говорят тут МЧСовцы, - прибор химической разведки есть. Зарина, зомана, фосгена в воздухе не выявлено. Остальное проверить не представляется возможным. Дальше сами, как-нибудь».
Служб чрезвычайных у нас много до чрезвычайности, а отдуваться за все нам, как обычно. И лучше порешать проблему пока не дошло до верха. Когда до генералов докатится, не станут они разбираться в юрисдикции, а повелят телами прорыв заткнуть. Решаю, лучше я маленькую пробирку этой дряни сейчас аккуратно наберу, чем мне потом ведро её притащат. Иду смотреть. Действительно красный порошок в огромном картонном ящике. Примерно такой.
На киноварь немного похоже, но кто его знает. Нюхать и пробовать на вкус никакого желания.
«Э-ээ! - говорит рядом стоящий начальник оперов, - дело-то сурьезное. Может быть, это вообще Красная Ртуть какая? Может уже пора накрытся простынёй и медленно, не создавая паники, ползти в сторону кладбища вокруг почтамта оцепление выставлять, а народ из близлежащих домов эвакуировать?»
«Погодите,- говорю, - с оцеплением. Сейчас попробуем проверить что это такое, раз уж не фенол и не зарин, а там уже и паниковать будем».
Беру виалу - такую маленькую стеклянную пробирку для хроматографии с плотно завинчивающейся крышкой (такой Коллин Пауэл с ООНовской трибуны давеча тряс), несколько миллиграммов порошка на кончике скальпеля набираю, закрываю поплотней, и бегом в родную лабалаторию. Там осторожно пробую толику малую растворить в воде. Ну, первое дело всегда у нас, при встрече с неведомым. Раствори в холодной воде, в горячей воде, в спирте, иголкой потыкай, да в огонь сунь.
Вот тут я малость оробел, честно говоря, потому что при растворении в воде этот порошок моментально сделался ядовито желто-зеленым, и отчётливо опалесцировал, то есть как-бы слегка светился.
Поймите меня правильно, я человек просвещенный, с естественно-, не побоюсь этого слова, -научным образованием, и знаю, что светящаяся вот таким образом "радиация" это обычная байка. Радиоактивные материалы сами собой не светятся. Светятся (а точней люминесцируют под действием радиации, да и видимого света, который суть - тоже радиация) специальные красители на основе соединений цинка и меди. Но суха теория, мой друг, а у меня в пробирке тут чего-то зеленеет. Я тоже смотрю кино, а в кино радиация светится именно таким зеленым. От этого как-то не по себе.
Хватит иголочек и пробирочек, решаю я, пора подключать что-то посовременнее. Быстрей всего проверить состав неизвестного вещества в нашей лабе - это снять его спектр в инфракрасном диапазоне. Наспех делаю специальную таблетку на бромиде калия (он почти прозрачен для ИК-лучей и не даёт искажения исследуемого спектра) и в прибор. ИК-фурье спектрометры выдают спектры в виде характерных сложных кривых, при некотором навыке сразу видишь, хорошо снялся спектр или нет. Качественный спектр он довольно гармонично выглядит. Видно, что спектр неплохой, можно искать по базам. Раньше искали вручную, по атласам, сейчас хорошо, программное обеспечение само умеет выбирать более-менее похожие и предлагать варианты на выбор.
Так, больше всего похоже на спектр флуоресцеина. А что за зверь такой, почему не знаю? Тем более второй вариант, почти не отличимый - уранин А. Уранин, звучит опять-таки, как-то неприятно, хотя и помню, что соли урана называются уранилами. Блин, за энциклопедиями бежать далеко, два этажа от подвала нашего, забираюсь в интернет и лезу в Википедию. Не верьте тем, кто Википедию за источник не считает! Полезная штука, особенно, когда речь о жизни и смерти. Находится там сразу нужная статья:
"Флуоресцеин (диоксифлуоран, уранин А) - органическое соединение, флуоресцентный краситель, относящийся к группе триарилметановых (ксантеновых) красителей"
А дальше - прямо гора с плеч: « ..Флуоресцеин широко используется для подкрашивания шампуней, пен и солей для ванн, воды в аквариумах и водоёмах, других декоративных целей. Флуоресцеин используют в тепловых сетях для обнаружения утечек. В офтальмологической практике раствор натриевой соли флуоресцеина (для внутривенного введения) используется в диагностических целях»
И даже внешний вид порошка на фотографии - один в один.
Звоню дежурному и ору в трубку что-то вроде: «Радуйтесь, люди Гюльабада, нет больше одноглазого Абу-Хасана, вот эта рука покарала его!»
Потом уже сделали то, с чего начать надо было. Узнали на почте - кому собственно была посылка. Оказалось - местным коммунальщикам. Они эту краску к воде в теплосетях добавляют. Вода становится зеленая и народ уже побаивается её из батарей на мытье и стирку брать.
Ну а с почтовыми девушками ничего страшного не случилось. Может было небольшое, чисто механическое раздражение дыхательных путей, но больше страху натерпелись.
Но реально жутко, когда не знаешь... ТАК СВЕТИТСЯ РАДИАЦИЯ.
Я думаю, что киношники эту краску как раз и используют для съемок, больно похоже.
Вот так я как-то "спас" смену почтальонов и весь наш Южный, чего уж там.