место без жалости
Не потому место без жалости важно для воина, что оно дарит возможность быстрее спасти свою шкуру и/или эффективно действовать в ситуации опасности. Да и что такое эффективно действовать? В этом состоянии рационализм гаснет, и стратегии, которые в мире тоналя считаются приемлемыми, превращаются в ничего не значащую мишуру. А потому, что с места без жалости легче всего плавно двигать точку сборки, именно не сдвигать, а плавно двигать. Дон Хуан пару раз объяснял преимущества такого «хода» Карлосу. Место без жалости в этом случае является преддверием левостороннего внимания, повышенного осознания.
В положении "место без жалости" первое кольцо силы останавливает свое вращение. Нет ни самопоглощенности, ни рассудочности. Различные техники как бы прочищают путь для точки сборки к этому положению, типа «воин рассматривает себя как бы уже мертвым, самое страшное с ним уже произошло», «смена фасадов», «вживание» в 4 настроения сталкинга, среди которых наряду с хитростью, терпеливостью и мягкостью - безжалостность. Воин делает все от себя возможное, чтоб его точка сборки достигла этой позиции - «места без жалости». Но в саму эту позицию точку сборки сдвигает дух. Или еще можно сказать, что неделанием, медитативными, созерцательными техниками, поисками глубинного внутреннего безмолвия сталкер выманивает дух, предоставляя самого себя как поле для влияния, деятельности духа.
Различаю устойчивое состояние в положении место без жалости и это же положение как проходящее перед остановкой мира. Устойчивое состояние - результат многолетней практики и некоторой сноровки в перемещении энергии. С обычного состояния сознания через положение место без жалости как проходящее происходит остановка мира, «видение».
Во время перехода из обычного состояния сознания в измененное возникает сильнейший испуг, такой как при реальной угрозе жизни. К испугу приводит некое явление, которое маги называют сжатием тоналя. В этот момент могут проявляться различные ощутимые феномены из области того, что обычно не воспринимаемо. Это какие-то волны на периферии физического тела, толчки, щелчки, удары изнутри, вибрации, громкие звуки нелокализованного источника. Кажется, что сейчас умрешь. И если искатель при этом начинает цепляться за любой попавшийся шанс вернуться в прежнее привычное состояние, он вряд ли пройдет это испытание. Об этом трудно говорить… Но в данном случае воин не держится за жизнь.
Вспомнилась притча. Однажды один человек, прогуливаясь вдоль обрыва, сорвался вниз. Падая, ему удалось схватиться за ветку маленького дерева, росшего из расщелины в скале. Вися на ветке, раскачиваясь на холодном ветру, он понял всю безнадёжность своего положения: внизу были замшелые валуны, а способа подняться наверх не было. Его руки, держащиеся за ветку, ослабели.
- Ну, - подумал он, - только один Бог может спасти меня сейчас. Я никогда не верил в Бога, но я, возможно, ошибался. Что я теряю?
Поэтому он позвал:
- Боже! Если ты существуешь, спаси меня, и я буду верить в тебя!
Ответа не было. Он позвал снова:
- Пожалуйста, Боже! Я никогда не верил в тебя, но если ты спасёшь меня сейчас, я с сего момента буду верить в тебя.
Вдруг Великий Глас раздался с облаков:
- О нет, ты не будешь!
Человек так удивился, что чуть было не выпустил ветку.
- Пожалуйста, Боже! Ты ошибаешься! Я на самом деле думаю так! Я буду верить!
- О нет, ты не будешь! Все вы так говорите!
Человек умолял и убеждал. Наконец Бог сказал:
- Ну хорошо. Я спасу тебя… Отпусти ветку.
- Отпустить ветку?! - воскликнул человек, - Не думаешь ли ты, что я сумасшедший?
Хочу уточнить, что я не говорю о ситуациях реальной опасности для жизни, такой как, скажем, сумасбродное перебегание многополосной трассы на красный свет. Речь идет о медитативных состояниях внутреннего безмолвия, глубина которого достигается в уединенных, безопасных местах. Никакие внешние факторы не должны отвлекать от острейшего сосредоточения на состоянии безмыслия. Где-то на самом дне безмолвия мы встречаемся с самым глобальным и изначальным страхом - страхом собственной смерти.
Не способность отпустить себя и не готовность умереть, а само отсутствие «себя» и сама смерть всех структур, которые поддерживают первое кольцо силы является положением «место без жалости». Положение достигается в двух случаях: или исследователю нечего терять, или исследователь попадает под давление никаким иным способом непреодолимой ситуации (многие рожающие женщины входят именно в положение без жалости, когда понимают, что могут умереть при родах; они отбрасывают все свои надежды и ожидания и глубинно готовы умереть, даря миру жизнь ребенка).
Возникающий во время движения сознания страх не спасает от смерти. Даже наоборот. Неумение совладать со страхом может обернуться крахом для видящего. Все что делает испуг - предупреждает, что нарушен привычный баланс системы. Только и всего… А мощное движение сорвавшейся с обычного положения точки сборки и есть нарушением привычного баланса. Плохо дело, если испуг перерастает в страх. Страх - это потакание испугу (индульгирование) Через страх переступают, не давая множиться и усугубляться угрожающим образам. Нагнетаемые страхом миражи решительно отсекают безмыслием. Трудно это, неимоверно трудно, но оно того стоит.
Напряжение в области живота - вдох рывком, толкая диафрагму, и выдох в любом темпе, еще раз так же и затем два медленных вдоха-выдоха. Сердцебиение - несколько спокойных вдохов-выдохов. Вот и все. Испуг преодолен.
Страха нет в положении точки сборки «место без жалости». В состоянии, где отсутствует жалость к себе неоткуда взяться эмоциям. Готовность к чему бы то ни было - есть. Живость, пронзительность восприятия такая, словно этот миг то ли первый, то ли последний в твоей жизни. Но страха нет! Как нет вообще никаких эмоций, ни агрессивности, ни холодности, ни восторга, ни трепета. Ничего такого. Просто ощущение, что открылось нечто вроде «второго дыхания» восприятия, и обновленное, оно стало ярким и острым, словно со всех органов восприятия спала пелена.
С пробуждением, с утром восприятия! Не говорю «с добрым». Рассвет не добрый и не злой. "Место без жалости" подобно всплеску сознания, предвещающего его текучесть.
В положении "место без жалости" первое кольцо силы останавливает свое вращение. Нет ни самопоглощенности, ни рассудочности. Различные техники как бы прочищают путь для точки сборки к этому положению, типа «воин рассматривает себя как бы уже мертвым, самое страшное с ним уже произошло», «смена фасадов», «вживание» в 4 настроения сталкинга, среди которых наряду с хитростью, терпеливостью и мягкостью - безжалостность. Воин делает все от себя возможное, чтоб его точка сборки достигла этой позиции - «места без жалости». Но в саму эту позицию точку сборки сдвигает дух. Или еще можно сказать, что неделанием, медитативными, созерцательными техниками, поисками глубинного внутреннего безмолвия сталкер выманивает дух, предоставляя самого себя как поле для влияния, деятельности духа.
Различаю устойчивое состояние в положении место без жалости и это же положение как проходящее перед остановкой мира. Устойчивое состояние - результат многолетней практики и некоторой сноровки в перемещении энергии. С обычного состояния сознания через положение место без жалости как проходящее происходит остановка мира, «видение».
Во время перехода из обычного состояния сознания в измененное возникает сильнейший испуг, такой как при реальной угрозе жизни. К испугу приводит некое явление, которое маги называют сжатием тоналя. В этот момент могут проявляться различные ощутимые феномены из области того, что обычно не воспринимаемо. Это какие-то волны на периферии физического тела, толчки, щелчки, удары изнутри, вибрации, громкие звуки нелокализованного источника. Кажется, что сейчас умрешь. И если искатель при этом начинает цепляться за любой попавшийся шанс вернуться в прежнее привычное состояние, он вряд ли пройдет это испытание. Об этом трудно говорить… Но в данном случае воин не держится за жизнь.
Вспомнилась притча. Однажды один человек, прогуливаясь вдоль обрыва, сорвался вниз. Падая, ему удалось схватиться за ветку маленького дерева, росшего из расщелины в скале. Вися на ветке, раскачиваясь на холодном ветру, он понял всю безнадёжность своего положения: внизу были замшелые валуны, а способа подняться наверх не было. Его руки, держащиеся за ветку, ослабели.
- Ну, - подумал он, - только один Бог может спасти меня сейчас. Я никогда не верил в Бога, но я, возможно, ошибался. Что я теряю?
Поэтому он позвал:
- Боже! Если ты существуешь, спаси меня, и я буду верить в тебя!
Ответа не было. Он позвал снова:
- Пожалуйста, Боже! Я никогда не верил в тебя, но если ты спасёшь меня сейчас, я с сего момента буду верить в тебя.
Вдруг Великий Глас раздался с облаков:
- О нет, ты не будешь!
Человек так удивился, что чуть было не выпустил ветку.
- Пожалуйста, Боже! Ты ошибаешься! Я на самом деле думаю так! Я буду верить!
- О нет, ты не будешь! Все вы так говорите!
Человек умолял и убеждал. Наконец Бог сказал:
- Ну хорошо. Я спасу тебя… Отпусти ветку.
- Отпустить ветку?! - воскликнул человек, - Не думаешь ли ты, что я сумасшедший?
Хочу уточнить, что я не говорю о ситуациях реальной опасности для жизни, такой как, скажем, сумасбродное перебегание многополосной трассы на красный свет. Речь идет о медитативных состояниях внутреннего безмолвия, глубина которого достигается в уединенных, безопасных местах. Никакие внешние факторы не должны отвлекать от острейшего сосредоточения на состоянии безмыслия. Где-то на самом дне безмолвия мы встречаемся с самым глобальным и изначальным страхом - страхом собственной смерти.
Не способность отпустить себя и не готовность умереть, а само отсутствие «себя» и сама смерть всех структур, которые поддерживают первое кольцо силы является положением «место без жалости». Положение достигается в двух случаях: или исследователю нечего терять, или исследователь попадает под давление никаким иным способом непреодолимой ситуации (многие рожающие женщины входят именно в положение без жалости, когда понимают, что могут умереть при родах; они отбрасывают все свои надежды и ожидания и глубинно готовы умереть, даря миру жизнь ребенка).
Возникающий во время движения сознания страх не спасает от смерти. Даже наоборот. Неумение совладать со страхом может обернуться крахом для видящего. Все что делает испуг - предупреждает, что нарушен привычный баланс системы. Только и всего… А мощное движение сорвавшейся с обычного положения точки сборки и есть нарушением привычного баланса. Плохо дело, если испуг перерастает в страх. Страх - это потакание испугу (индульгирование) Через страх переступают, не давая множиться и усугубляться угрожающим образам. Нагнетаемые страхом миражи решительно отсекают безмыслием. Трудно это, неимоверно трудно, но оно того стоит.
Напряжение в области живота - вдох рывком, толкая диафрагму, и выдох в любом темпе, еще раз так же и затем два медленных вдоха-выдоха. Сердцебиение - несколько спокойных вдохов-выдохов. Вот и все. Испуг преодолен.
Страха нет в положении точки сборки «место без жалости». В состоянии, где отсутствует жалость к себе неоткуда взяться эмоциям. Готовность к чему бы то ни было - есть. Живость, пронзительность восприятия такая, словно этот миг то ли первый, то ли последний в твоей жизни. Но страха нет! Как нет вообще никаких эмоций, ни агрессивности, ни холодности, ни восторга, ни трепета. Ничего такого. Просто ощущение, что открылось нечто вроде «второго дыхания» восприятия, и обновленное, оно стало ярким и острым, словно со всех органов восприятия спала пелена.
С пробуждением, с утром восприятия! Не говорю «с добрым». Рассвет не добрый и не злой. "Место без жалости" подобно всплеску сознания, предвещающего его текучесть.