Еще 2 интервью пленных - 02.08.2014
Оригинал взят у hippy_end в Еще 2 интервью пленных - 02.08.2014 - "Хочу просто больше не видеть этой войны..."
Еще два интервью с пленными ВС Украины и обращение матери погибшего солдата в конце - 2 августа 2014 года - предупреждаю, что это материал телеканала LifeNews (сокращение интервью путем монтажа легко заметно)
Видео взято с американского ресурса Youtube и соответственно признано отвечающим общепринятым международным нормам информации, разрешенной к распространению
Лейтенант: «Так как я офицер, мое подразделение отправили на проведение так называемой антитеррористической операции и я, входя в состав, тоже отправился туда» -«За что вы отвечаете в подразделении?» -«Моя должность - заместитель командира роты по работе с личным составом» - «Расскажите о настроениях в составе ваших военнослужащих?» - «Настроение, ну, все очень напряжены. Люди видят, как летят пули. Люди видят, как погибают другие. Многие из них уже не очень… даже сказать, не то, что не рады, а просто хотят вернуться домой, чтобы всё это закончилось»
«Ну, а ваше подразделение вообще понятие имеет, по ком они стреляют?» - «Как и им, так и мне говорили, что будем воевать с террористами. Так же считают они» - «А как вы считаете, мирные жители, которые гибнут от ваших снарядов и пуль, это случайность или так и должно быть?» - «Нет, ни в коем случае так быть не должно, потому что мирные жители не причем» - «Когда вы вернетесь домой, что вы сделаете?» - «Хочу просто больше не видеть этой войны и всё, что с этим связано» - «Вы в Бога верите?» -«Да… Православный христианин»
«Понимаете, что хуже всего: вы здесь убиваете точно таких же православных христиан, точно таких же людей, как и вы, у которых есть мама и папа, и которые, к сожалению, большинство погибших даже и не видели оружие ни у кого, не говоря о том, чтобы взяли его и воюют с кем-то? Погибают исключительно мирные жители» - «Да. К сожалению я понял это уже после того, как увидел здесь с кем реально…» - «А ваши коллеги знают это?» - «Мои коллеги, как и я, скорее всего не знают этого»
«Если бы перед вами… сидел ваш коллега, вот такой же офицер, как и вы… что бы вы ему сказали?» - «Что это не наша война… По поводу условий - я начну с того, что когда я был ранен в ногу, мне сделали… наддали, как говорится, квалифицированную медицинскую помощь, зашили рану, следят, перевязывают. Кушать дают. Нахожусь в комнате. Отдыхаю. Залечиваю ногу» - «Над вами не издеваются здесь? Не бьют?» - «Нет, не бьют…
За время, пока мы находились в зоне боевых действий, непосредственно эти три дня оставшихся, ну, не оставшихся - последних, именно воевали… я не видел даже, с кем я воюю. Издалека . Не мы, а то есть артиллерия воевала. Вот. Ну, и всё. А вот непосредственно уже когда столкнулись, то я уже увидел, что это те же славяне и люди, с которыми, грубо говоря, ну, не грубо, а братья украинцам»
Двое солдат: «Как бы мы воевали, ну, не против собственного народа, а как бы за целостность Украины… То, что говорят, ну, как бы то, что нам говорят командиры, как бы за целостность, за единую страну, единую Украину» -«То есть, если я вас правильно понял, вы считаете оправданным убийство мирных жителей ради сохранения каких-то там территориальных условных значений?» - «Не, ну нам не говорили, что мирных жителей убивают. Нам этого не говорили. Ну, говорили просто, что воюем, типа, против террористов, как бы наемники идут…»
«В каком городе дислоцируется ваша воинская часть?» - «В Кировограде» - «Вы телевизор там смотрели?» - «Ну, там да, но это давно было» - «Вы митинги в Донецке, в Луганске вообще видели?» - «Да… Ну, по новостям показывали, да, там…» - «А показывали кого, мирных жителей или террористов каких-то, вооруженных людей, как вы считаете?» - «Как показывали мирных, ну, пророссийских, проукраинских митинги Показывали и людей просто как бы в масках, в форме и, типа, наемников, что они захватывают там города и так далее» - Второй солдат: «Ну, эти что показывают по телевизору: смотрите, это всё наемные люди, хотят отобрать Донбасс. То есть идет такое, что мы даже не знали, что здесь будем против мирных жителей…» …
«И значит, исходя из той информации, которую вам предоставили телеканалы, вы ехали сюда убивать террористов, да?» - «Нет, у нас же… свои командиры тоже рассказывают из-за того, что, это самое… не именно, что мы сами по себе придумали, поехали, то есть. Не то, что мы сами» «Мы не собирались… Не ехали сюда с целью убивать мирных. Мы как бы…» «Их защищать. А получилось совсем по-другому» «Их защищать, да. А по телевизору показывают тоже мирных жителей, типа, просим украинскую армию: помогите, потому что получается как бы беспредел, потому что война идет, а никто ничего не делает, как бы… Кого, что нам ждать, ну, типа, никто не знает»
«Как долго вы уже находитесь в плену?» - «29 вечером я попал в плен…» - «При каких обстоятельствах вы попали в плен?» - «Мы поехали, как нам сказали, мы поехали за упавшим пилотом Его искали днем, у нас там старший был, его искал он, не мог найти. И потом, мы даже не знали, в каком населенном пункте находимся, потом нам просто сказали, что мы вот переночуем здесь и, типа, попробуем завтра продолжить поиски. Ну, мы просто остались. Вот меня оставили на охранении, там ферма в конце села. И меня оставили возле дороги просто, получается, сказали: смотри просто за дорогой.
Меня оставили и где-то прошло, наверное, минут двадцать, где-то так, Ну, услышали звук техники. И нам просто, ну, у каждого была радиостанция, связь, внутри группы, и сказали: просто там заляжьте, просто наблюдайте. И получается так, что как бы, ну, залег в кустах, Ну, видели, что какая-то техника проезжает, но различия, чья это техника, наша, украинская, как бы не было. То получается так: там ишла колонна, я не помню там, кажется, БТР был… Я не помню. Помню, что кричали, я так не видел просто полностью. Там, за кустами так, немножко шла. Вроде говорили, что один грузовой, ну, там Урал, ЗИЛ, я не знаю, что-то такое, переделанное было. Потом БТР и БМП, кажется…
И получается так, что как-то колонна прошла вот немножко. БМП поехало как-то за фермой, она получается как бы выехала сзади. И я не знаю, получилось как бы, что я оказался отрезанный и от своих, и я вот посредине как-то оказался - посредине линии огня… Ну, я лежал и больше никаких команд не поступало, ничего. И просто БМП объехало, и я не помню: то ли БМП выстрелило или шо, я не помню. Помню: был один выстрел и потом как бы начали кричать со всех сторон. Вот я был посредине как раз. Те там наши, группа, они как бы сзади начали кричать. А вот с колонны люди как бы спешились и начали сюда кричать тоже.
Ну, и одни, и вторые что-то кричали там, и получается, ну, люди, которые с колонны слезли, начали кричать: вы кто такие?! Сзади тоже наши кричали: кто там?! Какое подразделение?! И вот люди, которые колонна шла, я не знаю, ну, вот начался резкий огонь, секунд 15-20, наверное. Такой огонь вообще, со всех стволов. Я не знаю. И вот я буквально был от них, ну, метров, наверное, пятнадцать. Вот так я лежал. Не знаю, честно, как меня не зацепило. Я вот так просто прижался к земле. И вот буквально я видел, как надо мной трава, вот всё, косило. Просто был огонь такой - нельзя было подняться вообще.
И потом получается всё затихло. Потом обратно начали кричать там, - чирикают воробьи. - И я вроде услышал, что там, сзади, наши как бы тоже говорят: не стреляйте, мы, типа, выходим, хотели как бы, наверное, узнать: вообще кто там? Ну, как бы. Ну, вот кричали, что, типа, не стреляйте, мы выходим, мы выходим! И я так понял, что тоже собирались выходить. И я из кустов вот так вышел, вот так сразу автомат вперед, - показывает руками над головой. - Чтобы увидели, что я ни в кого не целюсь. Говорю: не стреляйте!
Вот я не стрелял, ребята, которые забрали автомат, они видели, что я как бы даже с предохранителя не снимал, у меня ни один патрон не выстрелил. Весь боекомплект, который был, он весь цел был. Я вот вышел так. Говорю, типа: не стреляйте! Я хочу жить, ну, не убивайте. Я в вашу сторону не стрелял, я с ваших еще никого не убил, типа. Они говорят, ну: положите автомат. Положил автомат. Типа, ну, подойди к нам. Подошел. Только лег. Понятно… И всё. Потом так, не знаю, меня так… побили, я просто немножко сознание на время потерял. И я не знаю, что там дальше, там тоже что-то кричали, стреляли, я не знаю, кто из наших…
Из наших было где-то… с нашей стороны человек, наверно, до двадцати. Честно, количества не помню. Ну, где-то до двадцати. Я не знаю, кто выжил, кто нет. Я помню, что со мной были… Вот я как бы был, вот, потом нас привезли, когда расстреляли полностью, забрали, туда привезли, я не помню, у меня просто сильно голова болела, гематомы были… Не совсем всё помню, как оно происходило там. Помню, что нас привезли в село. Сразу привезли не в погреб, где я потом сидел, а сразу в это… Комната какая-то там. Сразу поставили в пол, там что-то пытались допрашивать. Все кричали толпой, я не знал даже, кому, что. Я просто отвечал то, что услышал первое. Отвечал…»
Разрыв записи. Далее уже о теперешнем: - «Не, нормальные условия, как бы кормят…» «Сегодня принесли вот борщ, что-то такое. Там хлеб принесли. Дали покушать» - «В общем, вы не голодные. Воды дают?» - «Нет. Нормально всё, нормально» - «А теперь ключевой вопрос: вы вообще понимаете, что то, что вы мне сейчас рассказали, это уголовная статья. И вас ждет трибунал и возможно даже лишение свободы?» - «Если так вот решат. Сначала если отпустят…»
«Вам не обидно вообще? Вы приехали убивать мирных людей. Добровольно сдались в плен. И за это же сели в тюрьму. Просто, откровенно говоря, за то, что вы отказались убивать людей» - «Я не знаю, как будет дальше…» «Зато мы уже больше людей убивать не будем. Это точно» - «А вы вот скажите вашим товарищам, которые еще будут убивать людей»
Второй солдат, не тот, что рассказывал: «Ребята, вы смотрите, то есть. Мы воюем, по-моему, против местного населения. Я не видел здесь никого, то есть, наемного там. Я видел дедов, ну, женщин видел, пацанов, девушек молодых. Местных то есть, с Донбасса, и всё. Других я тут не видел… Ну, до конца не знали никакой информации такой, даже похожей. Мы только здесь увидели, против чего мы воюем и как. То есть простите нас за это» «…Вот, и делаем выводы. И понятно, что мы будем как бы… ну, извиняться, не извиняться, это людям как бы…Мы понимаем, что это, например, не вернет уже жизни там детей или сыновей. Это мы и сами понимаем. Как бы я не знаю дальше, что там с нами будет… Родители… Ну, как бы словами тоже не утешишь»
Жительница Донбасса, заплаканная: «Я приехала сюда с города СлАвянска за своим погибшим сыном. Мой сын выносил раненного, и его снайпер подстрелил, как говорят люди, которые с ним были. Он сейчас лежит наверху, на Мариновке. За Мариновкой, там есть терминал. Вот. Пытались вынести, пытались как-то подойти, чтобы повыносить, там остались раненные. Много трупов осталось наших. Ну, как, не много, но они туда не подпускают.
Я очень хочу обратиться, - закрывает лицо руками. - Если у вас есть хоть какая-то совесть, если у вас есть хоть какая-то память… Мамы, мамы… Пожалуйста, вспомните о своих детях. Ваши же дети тоже здесь погибают. И с Западной Украины, и с Восточной Украины. Отдайте. Командование украинское, отдайте моего сына. Пожалуйста. Останки. Я не знаю, что там уже есть. Он маленький ребенок. Ему семнадцать лет Пожалуйста, отдайте, -плачет. - Пускай вернут. Пускай вернут трупы эти. Не издевайтесь над памятью. Мы мамы. Мы все мамы.
Пожалуйста. Если есть хоть какая-то возможность, я очень вас прошу. Потому что общественность ничего не видит этого всего. Я вчера была... Вчера на обмен привезли трупы. Я здесь нахожусь уже седьмые сутки. Я была в Степановке. Попала в окружение, честно. Парни наши молодцы. Они нас, девчонок, вывезли, мирных жителей вывозили. Молодцы. Вообще, честно, я уже не думала, что я выживу. Вот. Просто… Это было просто нереально. Вот…
Я не сепаратистка, я не террористка, я обычная мама. Я не… Мой сын выбрал такой путь. Он хотел людям помогать. Он был медбрат. Просто кому-то… Зачем, зачем издеваться над памятью матерей? Зачем? Нам хотя бы частичку, чтобы мы знали, мне же нужны братские могилы. Нам нужно то, чтобы мама знала, куда ей прийти, поплакаться»
Еще два интервью с пленными ВС Украины и обращение матери погибшего солдата в конце - 2 августа 2014 года - предупреждаю, что это материал телеканала LifeNews (сокращение интервью путем монтажа легко заметно)
Видео взято с американского ресурса Youtube и соответственно признано отвечающим общепринятым международным нормам информации, разрешенной к распространению
Click to viewЛейтенант: «Так как я офицер, мое подразделение отправили на проведение так называемой антитеррористической операции и я, входя в состав, тоже отправился туда» -«За что вы отвечаете в подразделении?» -«Моя должность - заместитель командира роты по работе с личным составом» - «Расскажите о настроениях в составе ваших военнослужащих?» - «Настроение, ну, все очень напряжены. Люди видят, как летят пули. Люди видят, как погибают другие. Многие из них уже не очень… даже сказать, не то, что не рады, а просто хотят вернуться домой, чтобы всё это закончилось»
«Ну, а ваше подразделение вообще понятие имеет, по ком они стреляют?» - «Как и им, так и мне говорили, что будем воевать с террористами. Так же считают они» - «А как вы считаете, мирные жители, которые гибнут от ваших снарядов и пуль, это случайность или так и должно быть?» - «Нет, ни в коем случае так быть не должно, потому что мирные жители не причем» - «Когда вы вернетесь домой, что вы сделаете?» - «Хочу просто больше не видеть этой войны и всё, что с этим связано» - «Вы в Бога верите?» -«Да… Православный христианин»
«Понимаете, что хуже всего: вы здесь убиваете точно таких же православных христиан, точно таких же людей, как и вы, у которых есть мама и папа, и которые, к сожалению, большинство погибших даже и не видели оружие ни у кого, не говоря о том, чтобы взяли его и воюют с кем-то? Погибают исключительно мирные жители» - «Да. К сожалению я понял это уже после того, как увидел здесь с кем реально…» - «А ваши коллеги знают это?» - «Мои коллеги, как и я, скорее всего не знают этого»
«Если бы перед вами… сидел ваш коллега, вот такой же офицер, как и вы… что бы вы ему сказали?» - «Что это не наша война… По поводу условий - я начну с того, что когда я был ранен в ногу, мне сделали… наддали, как говорится, квалифицированную медицинскую помощь, зашили рану, следят, перевязывают. Кушать дают. Нахожусь в комнате. Отдыхаю. Залечиваю ногу» - «Над вами не издеваются здесь? Не бьют?» - «Нет, не бьют…
За время, пока мы находились в зоне боевых действий, непосредственно эти три дня оставшихся, ну, не оставшихся - последних, именно воевали… я не видел даже, с кем я воюю. Издалека . Не мы, а то есть артиллерия воевала. Вот. Ну, и всё. А вот непосредственно уже когда столкнулись, то я уже увидел, что это те же славяне и люди, с которыми, грубо говоря, ну, не грубо, а братья украинцам»
Двое солдат: «Как бы мы воевали, ну, не против собственного народа, а как бы за целостность Украины… То, что говорят, ну, как бы то, что нам говорят командиры, как бы за целостность, за единую страну, единую Украину» -«То есть, если я вас правильно понял, вы считаете оправданным убийство мирных жителей ради сохранения каких-то там территориальных условных значений?» - «Не, ну нам не говорили, что мирных жителей убивают. Нам этого не говорили. Ну, говорили просто, что воюем, типа, против террористов, как бы наемники идут…»
«В каком городе дислоцируется ваша воинская часть?» - «В Кировограде» - «Вы телевизор там смотрели?» - «Ну, там да, но это давно было» - «Вы митинги в Донецке, в Луганске вообще видели?» - «Да… Ну, по новостям показывали, да, там…» - «А показывали кого, мирных жителей или террористов каких-то, вооруженных людей, как вы считаете?» - «Как показывали мирных, ну, пророссийских, проукраинских митинги Показывали и людей просто как бы в масках, в форме и, типа, наемников, что они захватывают там города и так далее» - Второй солдат: «Ну, эти что показывают по телевизору: смотрите, это всё наемные люди, хотят отобрать Донбасс. То есть идет такое, что мы даже не знали, что здесь будем против мирных жителей…» …
«И значит, исходя из той информации, которую вам предоставили телеканалы, вы ехали сюда убивать террористов, да?» - «Нет, у нас же… свои командиры тоже рассказывают из-за того, что, это самое… не именно, что мы сами по себе придумали, поехали, то есть. Не то, что мы сами» «Мы не собирались… Не ехали сюда с целью убивать мирных. Мы как бы…» «Их защищать. А получилось совсем по-другому» «Их защищать, да. А по телевизору показывают тоже мирных жителей, типа, просим украинскую армию: помогите, потому что получается как бы беспредел, потому что война идет, а никто ничего не делает, как бы… Кого, что нам ждать, ну, типа, никто не знает»
«Как долго вы уже находитесь в плену?» - «29 вечером я попал в плен…» - «При каких обстоятельствах вы попали в плен?» - «Мы поехали, как нам сказали, мы поехали за упавшим пилотом Его искали днем, у нас там старший был, его искал он, не мог найти. И потом, мы даже не знали, в каком населенном пункте находимся, потом нам просто сказали, что мы вот переночуем здесь и, типа, попробуем завтра продолжить поиски. Ну, мы просто остались. Вот меня оставили на охранении, там ферма в конце села. И меня оставили возле дороги просто, получается, сказали: смотри просто за дорогой.
Меня оставили и где-то прошло, наверное, минут двадцать, где-то так, Ну, услышали звук техники. И нам просто, ну, у каждого была радиостанция, связь, внутри группы, и сказали: просто там заляжьте, просто наблюдайте. И получается так, что как бы, ну, залег в кустах, Ну, видели, что какая-то техника проезжает, но различия, чья это техника, наша, украинская, как бы не было. То получается так: там ишла колонна, я не помню там, кажется, БТР был… Я не помню. Помню, что кричали, я так не видел просто полностью. Там, за кустами так, немножко шла. Вроде говорили, что один грузовой, ну, там Урал, ЗИЛ, я не знаю, что-то такое, переделанное было. Потом БТР и БМП, кажется…
И получается так, что как-то колонна прошла вот немножко. БМП поехало как-то за фермой, она получается как бы выехала сзади. И я не знаю, получилось как бы, что я оказался отрезанный и от своих, и я вот посредине как-то оказался - посредине линии огня… Ну, я лежал и больше никаких команд не поступало, ничего. И просто БМП объехало, и я не помню: то ли БМП выстрелило или шо, я не помню. Помню: был один выстрел и потом как бы начали кричать со всех сторон. Вот я был посредине как раз. Те там наши, группа, они как бы сзади начали кричать. А вот с колонны люди как бы спешились и начали сюда кричать тоже.
Ну, и одни, и вторые что-то кричали там, и получается, ну, люди, которые с колонны слезли, начали кричать: вы кто такие?! Сзади тоже наши кричали: кто там?! Какое подразделение?! И вот люди, которые колонна шла, я не знаю, ну, вот начался резкий огонь, секунд 15-20, наверное. Такой огонь вообще, со всех стволов. Я не знаю. И вот я буквально был от них, ну, метров, наверное, пятнадцать. Вот так я лежал. Не знаю, честно, как меня не зацепило. Я вот так просто прижался к земле. И вот буквально я видел, как надо мной трава, вот всё, косило. Просто был огонь такой - нельзя было подняться вообще.
И потом получается всё затихло. Потом обратно начали кричать там, - чирикают воробьи. - И я вроде услышал, что там, сзади, наши как бы тоже говорят: не стреляйте, мы, типа, выходим, хотели как бы, наверное, узнать: вообще кто там? Ну, как бы. Ну, вот кричали, что, типа, не стреляйте, мы выходим, мы выходим! И я так понял, что тоже собирались выходить. И я из кустов вот так вышел, вот так сразу автомат вперед, - показывает руками над головой. - Чтобы увидели, что я ни в кого не целюсь. Говорю: не стреляйте!
Вот я не стрелял, ребята, которые забрали автомат, они видели, что я как бы даже с предохранителя не снимал, у меня ни один патрон не выстрелил. Весь боекомплект, который был, он весь цел был. Я вот вышел так. Говорю, типа: не стреляйте! Я хочу жить, ну, не убивайте. Я в вашу сторону не стрелял, я с ваших еще никого не убил, типа. Они говорят, ну: положите автомат. Положил автомат. Типа, ну, подойди к нам. Подошел. Только лег. Понятно… И всё. Потом так, не знаю, меня так… побили, я просто немножко сознание на время потерял. И я не знаю, что там дальше, там тоже что-то кричали, стреляли, я не знаю, кто из наших…
Из наших было где-то… с нашей стороны человек, наверно, до двадцати. Честно, количества не помню. Ну, где-то до двадцати. Я не знаю, кто выжил, кто нет. Я помню, что со мной были… Вот я как бы был, вот, потом нас привезли, когда расстреляли полностью, забрали, туда привезли, я не помню, у меня просто сильно голова болела, гематомы были… Не совсем всё помню, как оно происходило там. Помню, что нас привезли в село. Сразу привезли не в погреб, где я потом сидел, а сразу в это… Комната какая-то там. Сразу поставили в пол, там что-то пытались допрашивать. Все кричали толпой, я не знал даже, кому, что. Я просто отвечал то, что услышал первое. Отвечал…»
Разрыв записи. Далее уже о теперешнем: - «Не, нормальные условия, как бы кормят…» «Сегодня принесли вот борщ, что-то такое. Там хлеб принесли. Дали покушать» - «В общем, вы не голодные. Воды дают?» - «Нет. Нормально всё, нормально» - «А теперь ключевой вопрос: вы вообще понимаете, что то, что вы мне сейчас рассказали, это уголовная статья. И вас ждет трибунал и возможно даже лишение свободы?» - «Если так вот решат. Сначала если отпустят…»
«Вам не обидно вообще? Вы приехали убивать мирных людей. Добровольно сдались в плен. И за это же сели в тюрьму. Просто, откровенно говоря, за то, что вы отказались убивать людей» - «Я не знаю, как будет дальше…» «Зато мы уже больше людей убивать не будем. Это точно» - «А вы вот скажите вашим товарищам, которые еще будут убивать людей»
Второй солдат, не тот, что рассказывал: «Ребята, вы смотрите, то есть. Мы воюем, по-моему, против местного населения. Я не видел здесь никого, то есть, наемного там. Я видел дедов, ну, женщин видел, пацанов, девушек молодых. Местных то есть, с Донбасса, и всё. Других я тут не видел… Ну, до конца не знали никакой информации такой, даже похожей. Мы только здесь увидели, против чего мы воюем и как. То есть простите нас за это» «…Вот, и делаем выводы. И понятно, что мы будем как бы… ну, извиняться, не извиняться, это людям как бы…Мы понимаем, что это, например, не вернет уже жизни там детей или сыновей. Это мы и сами понимаем. Как бы я не знаю дальше, что там с нами будет… Родители… Ну, как бы словами тоже не утешишь»
Жительница Донбасса, заплаканная: «Я приехала сюда с города СлАвянска за своим погибшим сыном. Мой сын выносил раненного, и его снайпер подстрелил, как говорят люди, которые с ним были. Он сейчас лежит наверху, на Мариновке. За Мариновкой, там есть терминал. Вот. Пытались вынести, пытались как-то подойти, чтобы повыносить, там остались раненные. Много трупов осталось наших. Ну, как, не много, но они туда не подпускают.
Я очень хочу обратиться, - закрывает лицо руками. - Если у вас есть хоть какая-то совесть, если у вас есть хоть какая-то память… Мамы, мамы… Пожалуйста, вспомните о своих детях. Ваши же дети тоже здесь погибают. И с Западной Украины, и с Восточной Украины. Отдайте. Командование украинское, отдайте моего сына. Пожалуйста. Останки. Я не знаю, что там уже есть. Он маленький ребенок. Ему семнадцать лет Пожалуйста, отдайте, -плачет. - Пускай вернут. Пускай вернут трупы эти. Не издевайтесь над памятью. Мы мамы. Мы все мамы.
Пожалуйста. Если есть хоть какая-то возможность, я очень вас прошу. Потому что общественность ничего не видит этого всего. Я вчера была... Вчера на обмен привезли трупы. Я здесь нахожусь уже седьмые сутки. Я была в Степановке. Попала в окружение, честно. Парни наши молодцы. Они нас, девчонок, вывезли, мирных жителей вывозили. Молодцы. Вообще, честно, я уже не думала, что я выживу. Вот. Просто… Это было просто нереально. Вот…
Я не сепаратистка, я не террористка, я обычная мама. Я не… Мой сын выбрал такой путь. Он хотел людям помогать. Он был медбрат. Просто кому-то… Зачем, зачем издеваться над памятью матерей? Зачем? Нам хотя бы частичку, чтобы мы знали, мне же нужны братские могилы. Нам нужно то, чтобы мама знала, куда ей прийти, поплакаться»