Анализ и преодоление половой страсти

[tenryu9021]

Джулио Аристиде Сарторио. Диана Эфесская и рабы

Анализ и преодоление половой страсти

Вопрос об отношении к половой жизни табуирован в современной дискуссии: о нём можно говорить откровенно, т. е. без обиняков и хвастовства, разве что с психологом или врачом. Оказывается, что вопрос об отношении к одному из самых сильных влечений человека предоставляется решать ему в одиночку, как если бы было желательно, чтобы каждый вновь изобретал велосипед или находил съедобную пищу путём проб и ошибок, используя в качестве помощника только опыт близкого и ограниченного круга людей. То же самое справедливо в большой степени для всех психологических вопросов, с которыми сталкивается человек: беспощадный самоанализ и обращение к опыту мыслителей прошлого, посвятивших свою жизнь исследованию их, в обществе, целью культуры которого является, напротив, раздувание всех страстей человека, на которых можно наживаться, представляется чем-то «архаичным» и едва ли не подозрительным. Однако, мало где честный разбор вопроса натыкается на такие препоны, как в половой сфере, где человеку, чтобы составить какое-либо самостоятельное мнение о ней, необходимо поставить под сомнение целые пласты культуры, причём не только нынешней, но и прошлой. Вместо ответа на вопрос, как относиться ему к тем желаниям, которые он находит в себе, ему внушено, что сам вопрос неуместен и неприличен: в «порядочном обществе» люди странным образом предпочитают молчать о своей половой жизни, в то время как в жизни приватной она играет для них огромную, если не центральную роль. Если же он обращается к появившейся со времён «сексуальной революции» огромной литературе, занимающейся по виду данной темой, то никаких ответов на свои вопросы там он найти не может: литература эта редко проблематизирует само половое влечение, для неё речь идёт о более или менее бесконфликтных и наиболее приятных способах удовлетворения половой потребности.

Данная статья является моей попыткой прорвать эту завесу молчания и познакомить интересующихся с результатами моих многолетних наблюдений как за самим собою, так и за людьми меня окружающими. Я старался писать её предельно откровенно и не говорить того, в чём бы я не был уверен по крайней мере в части анализа полового влечения. По этой причине написанное может показаться кому-то однобоким, поскольку я рассматриваю в нём половое влечение в первую очередь таким, каким оно предстаёт мужчине, касаясь женской «сексуальности» только в тех пунктах, которые представляются мне наиболее ясными. Женского анализа самой себя вообще очень не хватает для полноценного философского понимания предмета, и я желал бы когда-нибудь увидеть его написанным.

Занимаясь настоящей статьёй, я имел, однако, в виду не отвлечённо философский или социологический анализ темы, но прежде всего практическое руководство по освобождению себя от половой зависимости и то воздействие, которое оказывала на меня эта работа, те силы и понимание себя, которые она мне давала, даёт мне основание верить, что написана она была не зря и может быть полезна людям. При этом я старался вести анализ так, чтобы изначально не занимать никакой позиции, но подводить читателя к моим выводам, исследуя вопрос, сколько это возможно, вместе с ним. Потому я адресую её всем, кто искренне заинтересован в самопознании, а не только лишь узкому кругу друзей, в общем и целом и без того разделяющему мои взгляды.

I
Анализ полового влечения как такового

Понять, что ищет человек в самом половом акте значит в большой степени понять и ту деятельность, которая являет собою подготовку к нему, именно поэтому начать рассмотрение темы данной статью стоит с осмысления того, каким образом функционирует «половой ответ человека» - психо-физиологическая реакция, составляющая основу половой жизни и проанализировать. Принцип действия её можно схематически обрисовать как возбуждение, вызываемое появлением полового раздражителя, будь то визуальные или мысленные образы и проч., стимуляция половых органов и оргазм. Каждый из этих этапов имеет особенности в воздействии на сознание, которые способны стать объектом зависимости, и я рассмотрю их здесь поочерёдно.

1) Возбуждение от внешнего раздражителя воздействует на человека как своего рода «кофе»: внезапно он чувствует какую-то бодрость скучный мир вокруг него куда-то отодвигается и на место его встаёт неподдельный интерес. В роли такого раздражителя может выступать привлекательный в половом отношении субъект, а степень возбуждения зависит от степени возможности полового общения с ним. Указывать на такую возможность, а потому действовать «возбуждающе», могут в зависимости от ситуации самые разнообразные детали, главный же из них - обнажённость тела, которая, в реалиях нашего общества с его табуированностью наготы, истолковываются подсознанием как готовность и желание полового общения.

2) Если вслед за появлением полового раздражителя следует стимуляция, возбуждение это возрастает проявляясь набором физиологических реакций. Психически во время неё подавляются на какое-то время все другие мотивы, занимающие человека в нормальном режиме функционирования его психики: весь мир для него становится неважен, важным является то состояние, которое он предчувствует: кажется, он или она готовы забыть обо всём на свете, лишь бы «продолжать движение». Период этот, с точки зрения телесных ощущений, служит лишь техническим моментом на пути к вершине их, однако все сексуальные практики так или иначе нацелены на то, чтобы удлинить его максимально. Происходит же это потому, что именно на этом этапе человек «обладает» и «имеет» другого, именно здесь он может осознать и насладиться своей властью над другим, тем более, когда он знает, что и дойти до вершины, хоть и окольными путями, ему никто не помешает.

3) Эйфория, производимая оргазмом - это состояние, в котором человек на какое-то время находится «вне себя», т. е. вне повседневного режима функционирования психики, в котором он должен постоянно опасаться чего-то и готовиться к чему-то, состояние весьма сходное с наркотическим опьянением. Если во время стимуляции для него важно продолжать её, и это несёт в себе ещё осадок беспокойства: как бы что не заставило прервать её, то здесь он как бы выбрасывается из течения жизни: он всего достиг, то, что его занимало только что, успешно закончилось, а обычный мир с его заботами ещё не успел вернуться - и никто и ничто не может прервать его удовольствия, включая его самого.

Первый род зависимости, возникающий в практике половых отношений, непосредственно связан с этим третьим этапом «полового ответа» и равносилен, с психологической точки зрения, наркотической зависимости. Цель употребления наркотиков и цель половой стимуляции одинаковы: вызывание состояний психики, отличных от нормальных и соединённых с ощущением удовольствия, разница заключается лишь в механизме действия: в последнем случае источник наркотического вещества - это само тело человека, она является, таким образом, «естественным наркотиком», можно даже предположить, что наркотические вещества получили распространение именно в силу схожести своего действия с сексом.

Такова чисто наркотическая зависимость или, вернее сказать, наркотикоподобная, возникающая в половой жизни. Но равно как и распространённость наркотиков охватывает лишь небольшой процент людей, так и половые сношения никогда не приобрели бы того веса, того ореола вожделенности, каковые они имеют, если бы всё заканчивалось только нажатием на какую-то кнопку кайфа на теле: в этом случае половая активность человека вполне могла бы ограничиваться мастурбацией, а до полового контакта с другим существом ему или ей не было бы особого дела. Гораздо важнее в половой жизни её коммуникативная составляющая, половое общение - это есть один из видов общения, и нам нужно рассмотреть в чём заключаются его особенности.

Сущность его раскрывается уже в том, в чем отлично половое сношение от принятия наркотика: в отличие от последнего в нём человек использует себе подобного в качестве средства утоления жажды, он делает себе шприц из тела другого, и именно это подчинение другого своему желанию и является решающим и самым вожделенным в половом акте, отсюда и то огромное внимание, оказываемое не ощущениям в самом оргазме, а продолжительности второго этапа, этапа физического обладания. Половой акт воспринимается человеком как победа: «партнёр» согласился открыть мне самое сокровенное, я сделал из него, наделённого в прочее время всевозможными статусами, которые он имеет как член общества, простой предмет для получения удовольствия мною, «сексуальную игрушку», и мне ничто не помешало получить то, что хотелось - значит, я победил. «Вот эта женщина, которая за словом в карман не полезет и может осадить любого (как мне хочется верить), которая подчиняет всех своей красотой и овладеть которой мечтали многие, но сейчас - она отдаётся мне». «Вот тот мужчина, который указывает другим их место, который богат и горд, которого не могли подчинить вещи, которые подчиняют других, сейчас просто мой раб, готовый на всё, только бы иметь доступ к моему телу». - «Раз я сумел(-а) подчинить другого, значит, я чего-то да стою!» Именно это утверждение собственной значимости посредством обладания другим как вещью, посредством использования его для собственного удовольствия, и является коренной особенностью половой страсти и именно оно и делает её одной из самых сильных зависимостей, которым подвергается человек.

Для удовлетворения - и выработки - первой, «наркотической», стороны половой зависимости человеку достаточно лишь своего собственного тела, именно посредством мастурбации она вступает в свои права. Однако, очень скоро человек переходит эту, впрочем, весьма условную границу, желание просто «кайфа» дополняется стремлением обладать другим, причём последнее не только принимается обществом, но и провозглашается, зачастую необходимым условием полноценной жизни, в отличие от первой ступени, которая всячески замалчивается. Границы между этими двумя стадиями в значительной степени условны: так, рукоблудие зачастую сопровождается фантазиями или просмотром порнографии, в которых человек достигает доминирования над воображаемым субъектом - не в силах или не желая по каким-то причинам подчинить своей воле другого в этом мире, он утоляет эту жажду, что грезит об этом или отождествляет чужую «победу» со своей. С другой стороны, и в желании иметь реальную половую жизнь не последнюю роль, вероятно, играет усиление психо-физиологических реакций, возникающее при присутствии партнёра, связанное не с «коммуникативной» стороной секса, но с добавлением дополнительных раздражителей органов чувств при половой близости.

Половая сфера, таким образом, даёт человеку то, что он желает: с одной стороны, телесное удовольствие, по интенсивности и увлекающей силе превосходящее все другие, с другой - утверждение своего статуса доминирующего субъекта в обществе, реальном или воображаемом, т. е. хотя бы в своих собственных глазах. Но даёт она ему это только на очень короткое время, в остальное же время жизнь его является отрицанием того, что он утверждает в половом акте: унылостью, вместо бодрости, рассеянностью вместо сосредоточенности, беспокойством о вчерашнем и завтрашнем дне, когда он хочет жить сейчас, чередой унижений и жертвований своими интересами, вместо утверждения их посредством других людей. Половые сношения именно потому вызывают привязанность, что они не решают в действительности никаких проблем, но лишь создают ощущение их решённости на какое-то ограниченное время, а потому и вызывают «жажду повторения», всегда предполагающую преходящий характер того, что надо повторять. Именно эта жажда повторения мнимого решения проблем и является синонимом зависимости.

II
Вредные последствия половой зависимости

Главное отличие половой зависимости от зависимости наркотической лежит в её воздействии на здоровье: последняя оказывает на него несомненный вред, в первом же случае эти последствия не наблюдаются. Именно отсутствие этого видимого вреда вместе с всеобщей подверженностью, и служит ей обоснованием своих прав, но отсутствие вреда для здоровья не означает безвредность для других сфер жизни. Я не буду поэтому специально говорить о СПИДе и о венерических болезнях, рассматривая их как побочный феномен: нам необходимо понять, какой вред возникает даже в самом идеальном «безопасном» случае.

Внимание. Сродни всякому предвкушаемому удовольствию, секс оказывает разрушительное воздействие на способность человека концентрироваться на предмете своей деятельности, но вследствие своеобразия своего воздействия на организм - эйфория на регулярной основе - действие его сильнее. Любое занятие, требующее внимания и сосредоточенности на себе страдает от этого: вид всякого привлекательного в половом смысле индивидуума, всякое прочитанное слово, могущее быть истолкованным в половом смысле - всё это служит тому, что человек отвлекается, начинает фантазировать, перестаёт слушать аргументы, но начинает слушать потенциального полового партнёра, вместо дела, которое он делает, он воображает себе момент, когда оно, наконец, закончится, и он сможет предаться тому, что даёт ему такое наслаждение. Всякий намёк здесь вызывает тотчас психологическую реакцию, отнимающую человека от его прочих дел - это воздействие похоти на внутренний мир человека по праву можно назвать рабством духа.

Неверная оценка людей. Под влиянием половой похоти, соединяемой с представлениями об общественных ролях, которые через неё возникают, человек совершает поступки, за которые ему приходится жалеть, когда это наваждение проходит. Половая привлекательность застилает человеку очи и делает из совершенно заурядной во всех остальных смыслах женщины - «милого ангела», каждое слово которого, как бы оно ни было пошло, перетолковывается и представляется выразителем тайного смысла, её прекрасной души, которая почему-то всегда представляется сочетающейся с прекрасным телом; из развратника-мужчины же половой интерес лепит «бедного страдальца», который просто ищет и не находит «ту единственную», которою являюсь, конечно, я. Этот паралич здравого суждения особенно характерен для молодых и т. н. «неиспорченных» людей. По мере количества грабель, на которые доводится наступить здесь, такое настроение сменяется цинизмом по отношению и к себе, и к другим.

Непонимание себя и других, являющееся причиной такого поведения, не является чем-то благородным, милой ошибкой молодости и т. п.: именно посредством её человек, имеющий силы перешагнуть через похоть полностью, спотыкается и увязает в ней вместе с объектом своей страсти, для которого он или она служат точно так же ещё одним доказательством всесилия половых знаков, которые они шлют окружающим.

Практика властвования. Очень часто люди, критически рассуждающие про половые отношения, говорят, что в них происходит овеществление человека, партнёр предстаёт в роли инструмента для достижения определённых телесных ощущений, так что секс - сродни каннибализму. На самом деле, это не совсем так: иначе бы человек в нём был бы заменим и люди бы вполне ограничивались мастурбацией или всевозможными имитаторами тела другого. Напротив, направленность половой активности на человека, а не на вещь имеет ключевой момент, ибо сам половой акт, действительный или воображаемый, является практикой власти, а не только лишь достижением «кайфа», как было показано выше. Именно поэтому он является отрицанием свободы, причём здесь совершенно неважно выступает ли человек в роли повелевающего или повелеваемого: как и во всяких властных отношениях, любая из этих ролей является двоякой: повелевающий - всегда раб, и раб - всегда повелитель. Известно, что всякая привычка поддерживается практикой, и отсюда можно утверждать, что и привычка власти поддерживается сексом: человек, предающийся ему, вновь и вновь оживляет в себе эти роли, которые могут быть изжиты только долговременным воздержанием от их исполнения, и именно поэтому истинное общественное преобразование начинается с преобразования своей «личной жизни» - одно неотделимо от другого, как бы это ни мнилось кому-то.

III
Порнография

Отдельное место необходимо уделить порнографии, ибо в современном обществе она является одним из наиболее часто встречающихся способов удовлетворения половой страсти. Поскольку в её производстве решающую роль играют деньги, снимающие все соображения морали, гигиены, здоровья и т. д., которые мог бы выставить партнёр в действительных половых отношениях, она является одной из самых наглядных иллюстраций того, о чём в действительности мечтает человек. Порнографию часто ругают за то, что она говорит неправду о половых отношениях, создавая у людей ложные ожидания от живых людей - но зато она говорит человеку правду о его жизни и его желаниях, как и о том, что ради своего удовольствия он готов упиваться унижением другого и способствовать ему своими деньгами.

Самой целью порнографии всегда является отождествление с исполнителем для смотрящего её человека, который не может быть исполнителем сам. Образы, используемые порнографией, являются привлекательными не просто потому, что они демонстрируют половой акт: они всегда демонстрируют чужой половой акт, то, как обладает кто-то другой, а значит при иных условиях, она могла бы восприниматься отрицательно, как вид потребления того, что мог бы потребить ты сам. Существование порнографии требует на другом конце человека лишённого так или иначе возможности удовлетворить свои желания: не в силах быть самому тем, кем он хочет, он соглашается хотя бы воображать, что он стоит на его месте. Порнография является, таким образом, проявлением бессилия человека, всегда могущего взять реванш перенесением битвы в своё воображение. Именно поэтому использование её в качестве способа удовлетворения полового аппетита свойственно прежде всего низам и несамостоятельным слоям общества: малооплачиваемым рабочим и безработным, подросткам т. д.
Содержание порнографии, далее, отличается и от изображения обычного полового акта во всех подробностях. Если общей задачей порнографии является уверить человека в том, что, на самом деле, он совершает половой акт, который он видит на экране, то от самого полового акта, в который смотрящий должен перенестись требуется, чтобы он максимально удовлетворял тому, что человек ищет в половом акте: утверждение себя путём унижения другого, прежде всего женщины. Все приёмы, всё, без чего немыслима порнография - это не что иное, как изощрённые способы унижения, удовольствия от того, что можешь заставить женщину делать то, что приносит ей боль, то, что считается в обществе постыдным и унизительным. Порнография переступает всякие границы, которые ставит половому акту природа: в ней он являет свою истинную сущность: это не средство продолжения рода, но средство достижения удовольствия - в первую очередь не телесного, но властного в самом примитивном его проявлении - удовольствия топтать другого. Надо ли упоминать тот факт, что на порносайтах под номером один по количеству запросов, идут сцены изнасилования?

Отношение самих современных женщин к порнографии во многом симптоматично. Не в силах бороться с нею, не в силах остановить эту машину, за которой стоят миллиарды или заставить своих мужчин отказаться от неё, они сами вынуждены мириться с нею. Происходит ressentiment: раб, который не может ничего поделать со своим рабством, стремится представить дело так, что его унижение, в действительности является не унижением, а наоборот проявлением его «избранности». Женщины вынуждены в итоге принимать те требования, которые выставляют им мужчины, распалённые образами, виденными ими на экране: им ничего не остаётся, как признать эти требования законными, убеждать себя и других, что то, что служит исключительно их унижению и неприятно им физически, в действительности приносит им удовольствие, «если знать, как делать».

IV
Социальные аспекты половой зависимости

Сексуальная революция 60-х годов воспринималась многими как освобождение человека, с одной стороны, от пут морали, единственной целью которой якобы являлось подчинение его существующему порядку, подавление «природных потребностей» во имя отживших догм, которые - в лучшем случае - имели когда-то какой-то общественно-полезный смысл, но для современного человека с его уровнем развития уже давно устарели, с другой - освобождение от пут природы, вожделенное столькими поколениями отделение сексуальности от обременительного деторождения. На последнем аргументе, который сродни радости от того, что можешь получать удовольствие от пищи, не переваривая её, я останавливаться здесь не буду, для меня важно понять, какие общественные отношения приводят к тому, что половая сфера становится столь необходимой для человека - именно этого не доставало в анализе тех, кто требовал «эманципации пола»: они видели человека, наполненного желаниями, но проследить возникновение этих желаний, равно как и благотворность или пагубность их удовлетворения, они не могли: для этого им нужно было бы снять свои очки левака или психоаналитика и проблематизировать то, что они брали за данность.

В каждой цивилизации, которую мы знали до сих пор, люди были разделены всевозможными статусами, даже внутри одних слоёв отношения между ними не только не были отношениями близких людей, людей-братьев и сестёр, но не имели даже спонтанности, напротив, они всегда регулировались всевозможными предписаниями поведения: что и как можно говорить, на каком расстоянии стоять и т. д. Всякая цивилизация - это комплекс общественных учреждений, оформляющих «бесформенную» человеческую массу, причём, и здесь лежит ещё один момент, особенно важный для нашего рассмотрения, оформляющих её в иерархически упорядоченные структуры, в которых каждый является повелевающим в отношении одних и подчинённым по отношению к другим.

Добавить сюда следует и те особенность, которыми отмечена конкретно наша, западная, цивилизация на своём современном этапе. Способом существования властных структур в ней является присвоение прибавочной стоимости от товарного производства, что превращает увеличение и удешевление производства товаров в цель, эквивалентную завоеванию власти. Человеку в этой системе отводится место своего рода машины по производству материальных благ: за деньги, которые он получает, он обречён делать работу, смысл которой ему зачастую непонятен и которую он никогда не взялся бы делать на постоянной основе, если бы ему не сулили материальное вознаграждение. Порождаемое наёмным трудом отчуждение человека от своей работы, в которой она представляется чем-то, что хочется поскорее «сделать и забыть», отработать свой рабочий день и никогда более о ней не вспоминать в своё «свободное время»  - говорящее название, предполагающее, что остальное время является несвободным - приводит к тому, что и для современного человека, даже оставив в стороне все условности и статусы общества, сам его труд является повинностью, практикой подчинения, занимающей добрую половину его дня.

Таким образом, вся жизнь человека в цивилизованном обществе и не менее, а, с развитием капиталистических отношений даже более, сколько бы материальных благ они не давали взамен, является постоянным подчинением, начиная от подчинения навязанным ему правилам поведения, «соблюдения границ» других людей, какими бы искусственными они ни были, подчинения существующей иерархии, на каком бы, политическом, религиозном, экономическом или даже меритократическом доминировании она ни основывалась и кончая временем, проводимым за чуждым, подневольным трудом. Человек, живущий в такой цивилизации, должен постоянно подавлять себя, подавлять спонтанность в отношениях с людьми, встраиваться в рабочий ритм индустрии, мириться со своим положением зависимого существа, вечно обязанного играть в чужие игры. Существует множество реакций, которыми может проявиться неприятие человеком «системы», одна из самых естественных - это бунт, попытка так или иначе разорвать цепи, в которые его заковывает общество. При этом бунт действительный сопряжён всегда с риском, он требует подготовки, а значит опять-таки подчинения некой дисциплине - пусть даже подчинения ради освобождения. Не в силах освободиться или хотя бы сделать попытку освободиться человек переносит свою «месть» в сферу, где ему всё ещё открыт простор для того, чтобы подчинять себе, а не подчиняться самому, где он может на ком-то другом отыграть то, с чем он вынужден мириться в повседневной жизни. Половая сфера в силу своих уникальных особенностей даёт ему эту возможность.

Что есть доступ к телу как не отрицание всех условностей общества? Огромное количество норм и табу особенно в нашей цивилизации связано с телом и в особенности с телом противоположного пола, снятие их в отношении хотя бы одного или одной мнится человеку «попиранием предписанного», т. е. актом утверждения своей воли, ритуалом возвращения в царство непосредственности, где можно смотреть, не отводя глаз, гладить, целовать, совокупляться. То, что было нельзя, становится можно - в этом разгадка того, что секс представляется актом свободы, в то время как он, будучи инстинктивным и покоящимся на рефлексах, должен бы представляться как раз таки отрицанием её, задействованием в человеке того, что у него общего со скотом. И пока общество будет воспроизводить границы между людьми и границы между полами, половая сфера, в которой происходит соединение тел, а потому всякое выставление таких границ невозможно, и будет представляться несущей свободу. Нельзя сказать при этом, что половая сфера делает людей равными: это было бы противно биологическому смыслу размножения, в котором потомство должен оставлять только the fittest, наиболее приспособленный, на языке людей же - наиболее привлекательный в телесном отношении; та иллюзия освобождения, которой овеяна половая сфера покоится, однако, на том, что она радикально перетряхивает сложившуюся в обществе иерархию, в ней равными шансами оказываются наделёнными люди, которые во всём прочем, кроме наличия полового влечения, имеют друг с другом мало общего: люди разного общественного положения, взглядов, национальности, даже расы начинают оцениваться совершенно по другому критерию, чем тот, которым их меряют в другое время.

Общественное значение половой сферы при этом выходит далеко за рамки Ersatz'а бунта, в ней человек не только ритуально разрывает заковывающие его цепи, - нет, в ней он обладает и имеет, тогда как в его повседневной жизни имеют обычно его, он не просто освобождается, он воссоздаёт систему власти, только на вершине её оказывается он. Биологическая особенность полового акта, отличающая его от, с одной стороны, простого удовольствия, от еды, запахов, звуков и т. п., с другой - от подчинения других своей воле в том, что здесь, как было показано выше, происходит соединение телесного удовольствия с удовольствием власти. При этом доминирование в сексе, если в него не вмешиваются соображения материальной выгоды (проституция) является воображаемым: каждый из партнёров ощущает, что имеет он, а не его, а потому практика его - это своего рода властвование без подвластных, причём один из самых приятных видов его - в котором власть сопровождается не сопротивлением, за подавление которого надо брать на себя ответственность, а наоборот телесным удовольствием. Всё это превращает половые сношения в идеальный способ уйти от реальности тех отношений, в которые встроен человек, в идеальный компенсационный механизм для подвластного, многократно превосходящий по своему действию пресловутый опиум церковной веры: в последней есть сомнения, есть необходимость постоянно уверять себя, возрождать в себе надежду на переворот социальной структуры за гробом с помощью ритуалов, молитв и т. д. - в половой сфере ничего этого не надо: что все эти обещания будущей власти (и то относительной, подвластной другому «сыну человеческому») в сравнении с реальностью опыта власти в половом акте? Не оттого ли раб всегда предпочитал это земное, скотское царствование рассказам о царстве небесном даже после того, как формально объявил себя верующим в него?
Третьим аспектом социального значения половой жизни, который я хочу упомянуть, является её роль своего рода «оживителя жизни». Обречённость человека пустое и безвкусное существование: с одной стороны, на неинтересный и однообразный труд - следствие упомянутого разделённого и наёмного труда, с другой стороны - досуг, тратящийся на работу над своим image'ем, т. е. на преобразование заработанных денег в статус, а потому требующий вновь насилия над собой - всё это приводит к тому, что отправление чисто телесных потребностей превращается для него в единственное неподдельное желание, где ему не надо претворяться, что ему нужно или нравится то, что он делает; если на своей работе он - машина для делания денег, неважно для себя ли или для другого, то здесь он хотя бы животное. Принуждая себя к той деятельности, которая от него требуется, он рад всякому удобному случаю, чтобы уйти от неё хотя бы в сознании, и уж тем более рад зацепиться за любой объект, интерес к которому не надо вызывать усилием воли. Гедонизм, «вознаграждение себя, на которое ты имеешь право», как стало модно говорить в обществе потребления, всегда предполагает наличие того, за что человек имеет право себя вознаграждать. Именно в этом его общественный смысл: он должен уравновешивать повседневное рабство, на которое обречён человек, создавать ощущение того, что система работает и на тебя, а не ты работаешь на систему. Особенно наглядно то, насколько человек теряет всякое представление о деятельности вне «накопительства», проявляется в моменты, когда ему вдруг становится нечего делать, т. е. и работа не требует его активного участия в ней, и выстраивание статуса так или иначе невозможно - тогда он внезапно оказывается один на один с собою, с тем, кого он не может переносить. Наша технократическая эпоха делает всё, чтобы это происходило как можно реже, чтобы в любой момент, стоит «веретену самоутверждения» оборваться где-то, его можно было продолжить с другого конца: нет людей или занятия? Смартфон или планшет решат эту проблему: здесь всегда найдётся кто-нибудь online, перед кем можно ваять собственный образ, а приложения и газетные онлайн-материалы не дадут остановиться накапливанию маны, которую вы после сможете применить при состязании с другими. Но так или иначе даже эта система даёт сбои: то «виртуальные люди» оказываются не теми, т. е. не теми, на кого может подействовать ваше очарование, то физических сил на «самосовершенствование» может не хватать, не говоря уж о том, что «волшебный брусочек» может - пока что - иногда разряжаться. И вот тогда человек снова один с собою - который, несмотря на все пережитые upgrade'ы в образованности, культурности, профессионализме и т. д. как будто стал только ещё более несносным; в общем-то это и не должно удивлять: все они были только в отношении других, но не в отношении себя: чтобы стать другом самому себе нужна совсем другая работа. В эти моменты он ищет, чем бы заполнить зияющую пустоту в душе и реакции тела на внешние раздражители: пищу, сексуально привлекательные объекты и половую стимуляцию, курение, алкоголь и прочие наркотики, всегда дадут ему желаемый уровень возбуждения. Человек получает какое-то «дело», которое даже приносит ему удовольствие, и использование половой функции своего тела в этом случае чрезвычайно эффективно: в добавок ко всем прочим эффектам, здесь он, фантазируя, ещё и получает иллюзию утверждения своего статуса.

Продолжение: http://tenryu9021.livejournal.com/16340.html