Политические формы власти капитала. Часть 2
Господствующей государственной формой при развитом частном капитализме является демократия. Демократия означает народовластие. «Народ» является идеологической абстракцией и состоит в капиталистической реальности из враждующих между собой классов и конкурирующих рыночных субъектов. Классовая и конкурентная борьба мешают «народу» управлять собой в духе солидарности. В демократической реальности на самом деле правит политический аппарат насилия. В идеологическом плане он предан «народу», а фактически является органом власти господствующей буржуазии. Современная демократия есть политическая форма социальной диктатуры капитала. Однако для мелкобуржуазных демократок и демократов «настоящая демократия» является нечто иным, чем она есть на самом деле, а именно - социально-реакционной формой господства буржуазии. Они противопоставляют идеологической «власти народа» реальную демократию как господство буржуазии. Мелкобуржуазные демократы и демократки хотят воплотить в жизнь идеологическое «народовластие». Но это невозможно. «Народ» как идеологическая конструкция не может править и быть субъектом государства. А бесклассовое и безгосударственное общество основано на безвластной самоорганизации свободных производителей. Описывать возможный коммунизм как «народное правление» - значит втягивать его в тину производства буржуазной идеологии. Антиполитический коммунизм борется с реальной демократией так же последовательно, как и со всеми другими формами государства.
Современные демократии могут быть конституционными монархиями (например, Великобритания, Нидерланды) или республиками. Республики можно ещё разделить на президентские и парламентские. Стабильные демократии являются плюралистическими многопартийными диктатурами. Политические партии соревнуются в форме свободных выборов за контроль над государственным аппаратом. Политические партии - это буржуазно-бюрократические правящие аппараты, состоящие из профессиональных политиков и идеологов, которые могут распоряжаться бессильным мелкобуржуазно-пролетарской партийным базисом и избирателями как маневрирующей массой. В принципе, все политические партии в демократическом государстве хотят одного: управлять государством и иметь для этого мандат и полномочия электората. Чтобы они были избраны, они должны чем-то внешне отличаться друг от друга. Демократические партии устраивают для себя и зрителей шоу под названием предвыборная кампания. Во время этой кампании они обвиняют друг друга в ненадлежащем управлении государством.
При свободных выборах всё важное уже определено: господство меновой стоимости над потребительной стоимостью, капиталистическая эксплуатация наёмного труда и господство профессиональных политиков над организацией общества в целом. Если демократия стабильна, то пролетарии и пролетарки могут голосовать за левых, центристских, правых, недействительно или вообще не голосовать, в любом случае они всегда получат плюралистическую и демократическую многопартийную диктатуру как политическую надстройку приумножения капитала. В стабильных демократиях, как правило, правящие партии не фальсифицируют выборы, а проигравшие признают своё поражение. Для стабильных демократий необходима определённая жировая прослойка преувеличения капитала и дисциплины конкурирующих между собой политических партий. Переизбрание правительства в стабильных демократиях гарантирует беспрепятственное воспроизводство государства. Верные системе демократические оппозиционные партии критикуют правительства, но не государство, которым они хотят управлять в будущем. Демократические оппозиционные партии обычно являются находящимися в резерве правящими партиями. Парламентские оппозиционеры и оппозиционерки также живут за счёт парламентского жалования, которое выплачивается из присвоенной государством прибавочной стоимости.
Кроме политцирка свободных выборов, при демократии имеются ещё всякого рода свободы для своего «народа», что даёт своего рода пространство для мелкобуржуазной протестной политики и классово-боевого пролетарита. Именно эти рамки свободы шута говорить дерзости суверену придётся разбить классово-боевому пролетариату, чтобы получить возможность освободиться от эксплуатации и угнетения. Свобода печати по существу есть свобода капиталистических и мелкобуржуазных владельцев средств массовой информации продавать своё мнение невладеющему средствами производства пролетариату. Свобода СМИ является частью капиталистической свободы торговли. Мелкобуржуазные радикалы и классово-боевые пролетарии и пролетарки также имеют право мирно собираться и, при определённых условиях, выступать против государства. За тем, чтобы митинги и протесты оставались мирными, следит хорошо вооружённый политический аппарат насилия государства. Мелкобуржуазная протестная политика требует от государства «политических свобод», т.е. большей площадки для игры в рамках капитализма, тогда как антиполитический коммунизм борется за свободное от политики, бесклассовое и безгосударственное общество.
В нестабильных или только формальных демократиях правящие партии неохотно соглашаются с отстранением от должности путём голосования. Они не хотят обходиться без легитимирующей функции выборов, но и не хотят, чтобы их легко выбили из правительственных кресел. Последствие - не совсем свободная политическая конкуренция между партиями и фальсификация выборов. Это можно было наблюдать, например, в августе 2020 г. в Беларуси. Или проигравшие на выборах не смиряются со своим поражением и мобилизуют своих сторонников и сторонниц против победителей. Как это сделал проигравший на президентских выборах в США в 2020 г. Дональд Трамп, который не смирился со своим поражением и 6 января 2021 г. мобилизовал своих сторонников и сторонниц на штурм Капитолия. Хорошо, на самом деле это был не переворот, а борьба за политическую власть, но и не «нормальная» демократическая практика. Здесь надо признать свою роль сыграли также фальсификации выборов с помощью электронного и почтового голосования и «мёртвых душ». Все эти события являются выражением политического кризиса американской демократии.
Если внутри правящего класса или политического персонала государства возникают серьёзные конфликты, которые невозможно разрешить с помощью избирательных кампаний, то это и в парламентских демократиях может привести к Гражданским войнам. Одним из таких примеров была Гражданская война в США (1861-1865 гг.) между промышленной буржуазией северных штатов, жившей за счёт эксплуатации двояко свободного наёмного труда, и аграрными капиталистами и капиталистками южных штатов, для которых прибавочную стоимость производили афроамериканские рабы и рабыни. Гражданская война в США была капиталистической социально-реакционной бойней с обеих сторон. Следовательно, победа северных штатов воспроизвела не только промышленно-капиталистическую эксплуатацию наёмных рабочих и работниц, но и расизм по отношению к афроамериканцам и афроамериканкам даже без их прямого порабощения. Поскольку отмена рабства в США происходила в этом социально-реакционном контексте, она также не была прогрессивной.
При демократии военные подчиняются гражданскому правительству. Военный переворот представляет собой свержение гражданского правительства. Если после успешного путча армии удаётся удержать власть, то демократия трансформируется в военную диктатуру. Антиполитический коммунизм борется против военных переворотов и диктатур, но никогда не защищает демократию. Пролетарские революционеры и революционерки участвуют в классовой борьбе против военных переворотов и диктатур и выступают против демократических иллюзий внутри рабочего класса. Во время гражданской войны между демократией и организовавшими путч военными пролетарские социальные революционеры и революционерки ведут последовательную борьбу против обеих сторон.
Например, во время Гражданской войны в Испании (1936-1939 гг.), с января 1936 г. в Испании к власти пришло прокапиталистическо-демократическое, антифашистское правительство Народного фронта, состоящее из организаций институционализированного рабочего движения - социал-демократическая, послушная Москве сталинистская и левосоциалистическая партия ПОУМ, а также анархо-синдикалистский профсоюз НКТ (последние две силы присоединились к социально-реакционному режиму Народного фронта только после военного переворота) - и либерально-демократический центр. Прокапиталистический демократический антифашистский социально-реакционный режим Народного фронта столкнулся как с классовой борьбой пролетариата, так и с антидемократической фракцией испанской буржуазии. Последний поддержал военный переворот 17 июля 1936 г. На фоне военного переворота в стране развернулась классовая борьба пролетариата, которая носила воспроизводительный характер и имела сильные продемократические иллюзии. Если в то время в Испании существовало бы социально-революционное течение, то оно должно было бы вести классовую борьбу и войну как против военного путча, так и против прокапиталистического режима Народного фронта. Одновременно необходимо было радикально выступить против демократических иллюзий внутри самого пролетариата. В целом борьба должна была быть направлена на революционное свержение режима Народного фронта и революционную классовую войну против военщины, которая руководила переворотом.
Однако институционализированное рабочее движение - сталинисты, социал-демократы, а также ПОУМ и анархо-синдикалистская НКТ - превратили репродуктивную классовую борьбу пролетариата во внутрикапиталистическую, социально-реакционную гражданскую войну между демократическим режимом Народного фронта и лидерами путча. Причём генерал Франко все больше становится ведущей фигурой в этом внутрикапиталистическом конфликте. Также Гражданская война в Испании быстро интернационализировалась. В то время как итальянский и немецкий фашизм поддержали военный переворот, Франция и Великобритания официально оставались «нейтральными», что поддерживало фактически Франко. Советский государственный капитализм вмешался в военном отношении на стороне режима Народного фронта. В то время советский империализм стремился к союзу с Францией и Великобританией, поэтому Москва также защищала демократический частнособственнический капитализм в Испании. В Испании советская тайная милиция НКВД участвовала также в организации пыток и убийств против классово-боевого пролетариата, троцкистов и троцкисток и против левого крыла режима Народного фронта, НКТ и ПОУМ. НКТ и ПОУМ были ни чем иным, как левым фиговым листком режима Народного фронта, в то время как сталинистские убийцы-головорезы и палачи все больше представляли кровавое рыло советского империализма.
Советский империализм вёл классовую борьбу сверху против классово-боевого пролетариата, троцкизма и левого крыла Народного фронта гораздо более последовательно, чем против Франко. Именно поэтому он выиграл первую войну и проиграл вторую. В мае 1937 г. сталинизм в Барселоне организовав репрессии против НКТ и спровоцировал пролетарскую классовую борьбу против себя. Руководство НКТ и аппарат ПОУМ затормозили классовую борьбу пролетариата и помешали ему свести счёты с режимом Народного фронта. Так Народной фронт смог удержать политическую власть. В июне 1937 г. сталинисты и сталинистки разгромили ПОУМ. Настоящее социально-революционное течение ни при каких условиях не должно было защищать демократический режим Народного фронта от военщины, а должно было вести бескомпромиссную борьбу против обоих противоборствующих сторон. В то время такую последовательную борьбу вёл итальянский левый коммунизм - итальянский по происхождению, интернациональный по направленности - и организация коммунизма рабочих советов в США - Groups of Council Communists. После победы в Гражданской войне в 1939 г. Франко установил военную диктатуру, которая после его смерти в 1975 г. снова превратилась в демократию.
Военная диктатура в Европе также просуществовала в 1967-1974 гг. в Греции. В Южной Америке военные диктатуры возникли также в Чили (1973-1990 гг.), в Аргентине (1976-1983 гг.) и в Бразилии (1964-1974 гг.). В Чили империализм США организовал военный переворот против левореакционного режима Альенде, который воплощал в себе государственно-интервенционистскую и государственно-капиталистическую тенденцию в рамках частнособственнического капитализма и противоречил интересам буржуазии США. Во время военной диктатуры Пиночета Чили стала первой страной в мире, проводившей неолиберальную экономическую политику. Турция также насчитывает долгую историю военных переворотов в 1961, 1970 и 1980 гг. Под государственным переворотом мы понимаем процесс, во время которого государственный аппарат (военные, полиция, спецслужбы) или мелкобуржуазно-радикальная партия как большевики в 1917 г., (см. Большевизм) совершают переворот, но после этого государством управляет гражданское правительство. Например, в ноябре 2019 г. госаппарат устроил переворот в Боливии против левореакционного режима Эво Моралеса. Однако результатом стала не военная диктатура в стране, а правореакционное гражданское правительство, которое между тем было уже переизбрано и уступило место опять левой реакции. Военный переворот в Египте в 2013 г. против исламистского режима Братьев-мусульман формально привёл к формированию гражданского правительства во главе с беспартийным военным Ас-Сиси в качестве президента. Военщина в Египте играет важную роль в экономике, армия владеет несколькими компаниями и политически является очень сильным фактором. С 1962 г. в Мьянме де-факто существует военное правление. Гражданское правительство просуществовало с февраля 2011 г. по февраль 2021 г., однако в это время военные по-прежнему сохраняли большую политическую власть. В феврале 2021 г. военщина устроила переворот против гражданского правительства.
При рассмотрении наиболее крайней формы правой политики, фашизма, необходимо делать различие между политико-идеологическим течением, с одной стороны, и государственной формой правления, с другой. В то время как правый консерватизм как политико-идеологическое течение национальной демократии плавно переходит в неофашизм, парламентская демократическая форма правления отчётливо отличается от фашизма как государственной системы властвования в Италии (1922-1945 гг.) и Германии (1933-1945 гг.). В Италии и Германии фашизм и национал-социализм были мелкобуржуазными, реакционными массовыми движениями, к террору которого против левых политических сил и против евреев и евреек, в значительной степени терпеливо относился демократический государственный аппарат. В конце концов, именно государственная исполнительная власть, в интересах буржуазии, легально привела к политической власти фашистов и нацистов. В Италии король Виктор Эммануил III провозгласил Муссолини премьер-министром, а в Германии - рейхспрезидент Гинденбург объявил Гитлера канцлером. Фашизм и национал-социализм в его немецкой форме, как мелкобуржуазное реакционное движение, так и как форма правления является сверхкрайним выражением конкурентного шовинизма и его идеологической практики или практикуемой идеологии, состоящей из социал-дарвинизма, милитаризма, империализма, национализма, расизма и расистского смертельного антисемитизма. Фашизм и национал-социализм возникли, развились и стали могущественными как крайняя форма конкурентного шовинизма в условиях структурного кризиса производства прибыли западноевропейского и североамериканского капитализма и усилились массовыми убийствами.
Немецкий фашизм представлял собой крайнюю форму конкурентного шовинизма, переросшего в промышленные массовые убийства. При «нормальном» капитализме социально-экономическая конкуренция определяет, какие отдельные капиталы и владеющие средствами производства и торговли мелкие буржуа разоряются и какие наёмные работники и работницы теряют свою работу. Немецкий фашизм определил разрушение средств к существованию политическим образом посредством расистского антииудаизма. Он экспроприировал еврейских капиталистов и капиталисток, посредством чего всеобщий «арийский» капитал стал более концентрированным и централизованным. Поскольку нацисты и нацистки вытеснили еврейское население из профессий, «арийские» бюргеры и фрейлины смогли занять их позиции. В фашистском антииудаизме расчётливый конкурентный национализм сочетается с иррациональным расовым фанатизмом. Фашистское фольксгемайншафт как антиеврейское сообщество добычи и истребления превратилось в массовое смертоносное насилие.
Вытесняя еврейское население из экономики, культуры и профессий, нацизм создал массово «непроизводительную» нищету для капитала. «Нормальный» капитализм либо предоставляет возможность пролетариям и пролетаркам, живущим в «непроизводительной» нищете, погибнуть, либо кое-как управляет нищетой посредством национального социального государства. Нацистки и нацисты как крайнее преувеличение капитализма уничтожили «непродуктивную» нищету еврейского населения, которую они сами своим расовым фанатизмом создали. Индустриальное массовое убийство европейских евреев, рома и синти, а также людей с психическими отклонениями не представляет собой «упадок цивилизации», как это утверждает либерально-демократический антифашизм в качестве идеологии защиты и оправдания «нормального» капиталистического состояния. До сих пор это была высшая стадия варварства капиталистической цивилизации. Капитализм, даже в его нефашистской форме, абсолютно смертоносен. Это сделано для того, чтобы идеологически замаскировать пропаганду фашизма под якобы «упадoк цивилизации».
При переходе от демократии к фашизму и обратно от фашизма к демократии как государственной формы правления в Италии и Германии мы имеем перед собой пример демократическо-фашистской социальной реакции с большим кадровым пересечением. После 1945 г. в отличие от глобальных военных переворотов и диктатур, фашизм больше не материализовался как государственная форма правления. Также он был в глазах подавляющего большинства мировой буржуазии слишком иррациональным и разрушительным. Насколько правый консерватизм, как политико-идеологическое течение, может плавно переходить в неофашизм, настолько правоконсервативные режимы, как например, в Польше, Венгрии и США при президенте Трампе - остаются в рамках демократии. Неофашизм объективно выступает как крайне правое крыло демократии. Даже если подавляющее большинство мировой буржуазии не хочет его политической власти, фашизм интегрирован в различные демократические государственные аппараты. В Германии, например, сильное связь неофашизма и демократических секретных служб проявилась в серии убийств, совершенных Национал-социалистическим подпольем (NSU). (см. Элитарный национализм и уличный расизм в ФРГ. Часть 2) Здесь перед нами живая практика демократическо-фашистской социальной реакции.
Демократическо-фашистская социальная реакция как реакционное уличное движение также была активна и успешна на Майдане в Украине против нежеланного президента Януковича в 2013/2014 гг. Союз между неолиберально-демократической и ультранационалистическо-неофашистской фракциями оппозиции Януковичу также был поддержан империализмом ЕС и США. С геополитической точки зрения целью было полное высвобождение Украины из сферы влияния Москвы. Когда Вашингтон поддерживал демократическо-фашистскую социальную реакцию на Украине, в США правила центристская капиталистическая фракция. Эта фракция также в выборочном порядке была готова работать с неофашистами и неофашистками. При президенте США Обаме это произошло во внешней политике. При Трампе, представителе правой фракции капитала, ещё и во внутренней политике - особенно во время штурма Капитолия 6 января 2021 г.
Социальные революционеры и революционерки не были и не являются мелкобуржуазными антифашистами и антифашистками. Левые коммунисты и коммунистки, а также представители коммунизма рабочих советов боролись с фашизмом и национал-социализмом на революционной основе. Однако они не защищали социал-реакционную демократию как капиталистическую форму правления от фашизма, как сталинисты и троцкисты. Нынешний антиполитический коммунизм также ведёт бескомпромиссную борьбу с демократическо-фашистской социальной реакцией, но никогда не защищает демократию.
Другой политической формой капиталистического правления является исламизм. Исламизм представляет собой политизированную религию и религиозно замаскированную политику арабских, северо- и западноафриканских режимов, партий и вооружённых групп, в то время как ислам является одной из мировых монотеистических религий и существует с 7 века. Мы можем различать шиитский и суннитский исламизм. Поскольку ислам является государственной религией империалистических региональных держав, таких как Иран (шииты) или Саудовская Аравия (сунниты), он также представляет собой идеологию империализма.