Движение против полицейского террора. Часть 3
Мы завершаем серию текстов под общим названием Записки о классовой борьбе. В третьей статье о движении против полицейского террора в США речь пойдёт, в частности, о надклассовом уличном движении в 2014 г. в Фергюсоне, в 2015 г. в Балтиморе, в 2016 г. в Милуоки, а также об индивидуальном терроре по отношению к полицейским. В статье нам удалось показать, что мелкобуржуазная идеология афроамериканского движения за гражданские права не может положить конец смертоносному полицейскому насилию и только совместная борьба белых и чёрных пролетариев и пролетарок может разрушить аппарат насилия буржуазии.
Демонстрация движения Борьба за 15 долларов, которая частично сочеталась с движением против полицейского террора, апрель 2016 г., Нью-Йорк.
В ночь с 11 на 12 октября 2014 г. репрессивные органы США арестовали 17 протестующих в Фергюсоне. Тем не менее, четырёхдневные «Выходные сопротивления» в Фергюсоне и Сент-Луисе, как это невольно показывает описание Юргена Хайзера, скорее всего прошли под влиянием мелкобуржуазной идеологии гражданских прав чернокожих, чем пролетарского классового сознания: «Четырехдневные „Выходные сопротивление“ в Фергюсоне и Сент-Луисе, штат Миссури, завершились кульминацией многочисленных актов гражданского неповиновения в день „Морального понедельника“. Несмотря на проливной дождь и предупреждение о торнадо, утром около 1000 человек направились к зданию управления полиции Фергюсона, чтобы потребовать ареста полицейского Даррена Вилсона. Застреливший два месяца назад чернокожего подростка Майкла Брауна белый полицейский, несмотря на очевидное преступление, все еще находится на свободе и под защитой руководства полиции. Больше всего участников движения „Справедливость для Майкла Брауна“ возмущает тот факт, что большое жюри только в январе 2015 г. будет разбирать вопрос о возбуждении судебного разбирательства против Вилсона. Поскольку в США редко проводятся судебные разбирательства против убийц-полицейских, опасения, что Вилсону также удастся уйти от правосудия, сконструировав ситуацию самообороны, не беспочвенны.
Латиноамериканская телекомпания TeleSur сообщила в понедельник вечером (13 октября 2014 г.) об оккупации кампуса Университета Сент-Луиса. После вечера поминовения жертв полиции Майкла Брауна и Вондеррика Майерса была объявлена сидячая забастовка. „Мы здесь, чтобы сокрушить системный расизм и превосходство белых“, - заявил один из организаторов. (Комментарий: Здесь мы отчётливо видим реакционные тенденции чёрного национализма и афроамериканской идеологии гражданских прав. Конечно, среди буржуазии США преобладают белые, а чёрные пролетарии и пролетарки подвергаются сверхжестокой эксплуатации и угнетению. Однако, лозунги o господстве белых отвлекают от фундаментального классового антагонизма между буржуазией и пролетариатом и от того факта, что чернокожие также разделены на классы.)
Стоящие за инициативой Ferguson October низовые, правозащитные и профсоюзные организации рассматривали выходные сопротивления как прелюдию к общенациональной кампании и призывали людей принять участие в национальном дне действий 22 октября (2014 г.). Корнел Вэст, выступая в Университете Сент-Луиса, призвал к единству и сплоченности: „Каждое поколение в этой стране прошло через ад - на протяжении четырехсот лет!“ В Окленде, штат Калифорния, в движении принимает участие „Сеть против массовых заключений и полицейского террора“. Там в канун Нового года сотрудники транспортной полиции застрелили беззащитного Оскара Гранта.» (Юрген Хайзер, Vier Tage Widerstand (Четыре дня сопротивления), в газете junge Welt, от 15 октября 2014 г., стр. 7)
Своего пика политическое уличное движение против полицейского террора в США достигло 13 декабря 2014 г. Юрген Хайзер писал об этом следующее: «В США сотни тысяч откликнулись на призыв организаций по защите гражданских прав провести общенациональный день сопротивления. Спусковым крючком стало решение судебной системы США не привлекать к ответственности белых полицейских, виновных в гибели двух безоружных чернокожих. Крупные митинги прошли в Вашингтоне, округ Колумбия, Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне, Лос-Анджелесе и Окленде, а также в канадском городе Торонто. Этот день действий стал кульминацией всех мобилизаций, которые начались со смертельного выстрела в чернокожего подростка Майкла Брауна 9 августа в Фергюсоне, штат Миссури, белым полицейским.
По официальным данным, 50 000 человек в Вашингтоне под лозунгом „Справедливость для всех“ прошли маршем от центра города к Капитолию, к местопребыванию Конгресса США. Эл Шарптон, активист за гражданские права и основатель Национальной сети действий, возглавил демонстрацию вместе с семьями нескольких жертв насилия со стороны полиции. Среди них были родители Майкла Брауна, которые приехали со многими демонстрантами из Фергюсона, и Самария Райс, мать 12-летнего Тамира, который недавно был застрелен полицейским в Кливленде, штат Огайо. Гвен Карр, мать Эрика Карнера, который был задушен полицейским в июле (2014 г.) на Статен-Айленде, штат Нью-Йорк, заявила: „Мы будем каждый раз возвращаться, пока не добьемся справедливости. Оглянитесь вокруг - эти толпы! Здесь представлены черные, белые, все цвета кожи и религии!“ (Комментарий: Однако надклассовое политическое уличное движение никогда не сможет победить полицейский террор, который является частью капиталистической классовой войны сверху. На иллюзиях этого движения по отношению к центральному американскому правительству мы остановимся ниже.) Другие ораторы потребовали, чтобы в будущем расследования расистских актов насилия со стороны полицейских велись федеральными прокурорами. Местные прокуроры неоднократно оказывались сообщниками подозреваемых.
Выступающие в начале декабря на пресс-конференции в Нью-Йорке от более чем 25 организаций по защите гражданских прав объявили общенациональный день действий в качестве прелюдии к 2015 г., который они провозгласили „Годом справедливости и рабочих мест“. (Комментарий: Здесь мы опять видим леволиберальную социал-демократическую направленность политического уличного движения. Социальные революционеры и революционерки не выступают за создание рабочих мест, они ведут борьбу как против непродуктивной (безработица), так и против продуктивной (наёмный труд) нищеты пролетариата. Леволиберальные и социал-демократические активистки и активисты принципиально не критикуют наёмный труд, эксплуатацию и отчуждение, которым подвергаются наёмные рабочие и работницы из пролетарской среды. Они выставляют полностью социал-реформистские требования о создании «рабочих мест», не обращаясь к их капиталистическому контексту и не ставя их под сомнение.) После начальных совещаний президент Национальной городской лиги Марк Х. Мориал заявил, что пришло время „с новым энтузиазмом и энергией достичь фундаментальных изменений особенно в области равенства перед законом.“ (Комментарий: При капитализме правовое равенство перед законом основано на социальном неравенстве в капиталистическом производстве. Тот, кто хочет отстаивать правовое равенство перед законом и компенсировать социальное неравенство созданием нескольких «рабочих мест» и фразами о справедливости, как это делает движение за гражданские права, показывает лишь свою политическую характерную маску капитала.) (Юрген Хайзер, Ferguson ist überall (Фергюсон повсюду), в газете Junge Welt от 15 декабря 2014 г., стр. 1). Надклассовое политическое уличное движение никогда не сможет упразднить капиталистический способ производства как социально-экономическую основу ментовского террора!
Как стало ясно из выше приведённого, мы должны чётко видеть различия между мелкобуржуазным социально-реформистским и политическим уличным движением Black Lives Matter и социальным уличным движением на местах, которое часто выражает гнев низших слоёв чёрного пролетарского населения. Локальные беспорядки и восстания после актов полицейского террора не могут быть искусственно организованы политическими активистами и активистками. Они обладают своей социальной динамикой и крепкими связями с местными активистами и активистками. Одним из ведущих активистов этого движения в Фергюсоне был, например, Доней Картер, который ранее никогда не участвовал в демонстрациях. Доней был однозначно социальным активистом, а не левым политическим деятелем. Он был выдвинут на передний план местного движения социальной динамикой протеста против полицейского террора в Фергюсоне.
Благодаря социальному уличному движению против полицейского террора жизнь Картера изменилась в положительную сторону: «Раньше мы были разменной монетой, но теперь мы нашли друг друга. Мы были потерянными голосами, но потом люди поняли, кто мы на самом деле и для чего на самом деле существует это движение. Оно стало нашим голосом. Мы больше не потеряны. Моя жизнь радикально изменилась. Вокруг меня погибло много друзей от наркотиков, бандитизма и насилия, но мне благодаря этому движению удалось вытащить себя из этого.
Здесь очень многие страдали депрессией. Очень трудно было даже ясно думать и что-то делать, т.к. вокруг тебя столько негатива. Я говорю не только о себе. Многие мои друзья состояли в бандах и были связанны с насилием, но они пошли дальше и держались вместе. Они почти не беспокоились о том, что было так важно раньше. Люди проснутся, они действительно откроют глаза и увидят, каково это на самом деле, потому что только правда может освободить тебя. Я увидел правду. Я понимаю, что происходит. Я понимаю, как работает система, и я просто хочу, чтобы люди, которые не в курсе того, что происходит, поняли, как работает система» (New Generation of Fighters (Новое поколение борцов), в журнале Wildcat № 97, зима 2014/2015 гг., стр. 9)
Пример Картера показывает, что как мещанские предрассудки по отношению к «асоциальным элементам», так и ортодоксально-марксистские оговорки относительно «люмпен-пролетариата» не имеют ничего общего с социальной действительностью. Если такие прогрессивные самоизменения пролетариев и пролетарок возможны уже в надклассовом уличном движении, то что будет возможно в процессе мировой социальной революции?
Сильвия Федеричи подчёркивала классовые различия между социальным сопротивлением полицейскому террору нижней прослойки чернокожего населения и действиями интегрированного в Демократическую партию истеблишмента афроамериканского движения за гражданские права: «Связь между молодежью на улице и старыми представителями движения за гражданские права разрушена. Её нет. В многих случаях, например, когда эти политики призывали к тишине на собраниях, молодежь говорила: „Нет, спасибо, хватит. Это наше дело.“ (Сильвия Федеричи, Ferguson zeigt das Ende der politischen Vertretung (Фергюсон показывает конец политического представительства), в журнале Wildcat № 97, зима 2014/2015 гг., стp. 10)
Однако протест в Фергюсоне все же был надклассовым уличным движением, а не пролетарской классовой борьбой, во время которой места борьбы на рабочем месте, в офисе и на улице неразрывно слиты воедино. Эту огромную разницу игнорируют даже такие представители радикального крыла мелкобуржуазных политических левых как Wildcat. В короткой заметке этого журнала говорится: «В 1941 г. CLR Джеймс писал о борющихся против своих условий труда в южном Миссури сельскохозяйственных рабочих, что „эти рабочие в фундаментальном смысле являются одними из самых передовых в Америке. Для каждого марксиста передовой рабочий - это тот, кто хочет разрушить систему, в которой он живет. Это именно то, что самые выразительные жители южного Миссури думают о капитализме.“ Возможно, то же самое можно сказать и о людях, вышедших на улицу в Фергюсоне в 2014 г.» (в журнале Wildcat № 97, зима 2014/2015, стр. 9).
Автор статьи в Wildcat даже не заметил, что CLR Джеймс говорит классово-специфически о «рабочих и работницах», в то время, как он пишет классово-неспецифически «о людях на улицах Фергюсон в 2014 г.». Конечно, люди на улицах Фергюсона были преимущественно представителями пролетарского класса, но их уличное движение не было тождественно пролетарской классовой борьбе на предприятиях, от которого оно было изолировано. В другом месте в статье Wildcat говорится о надклассовых субъектах этого уличного движения, о представителях «чёрного сообщества Фергюсона». Что ж, если кто-то перестаёт замечать коренные различия между надклассовым уличным движением и пролетарской классовой борьбой, то он не может внести свою лепту в вопросе развития пролетарской революционной динамики этого движения. Перед социальными революционерами и революционерками в США стоит задача прояснения разницы между классовой борьбой и надклассовым уличным движением, ведения теоретической и практической борьбы против белого расизма, чёрного национализма и идеологии афроамериканских гражданских прав, Необходимо также подчеркнуть, что возможные совместные выступления пролетарских коллективов на надклассовых уличных движениях могут способствовать укреплению классового самосознания. В долгосрочной перспективе только совместная борьба белых и чёрных пролетариев и пролетарок может разрушить аппарат насилия буржуазии.
Движение стало более динамичным. Во-первых, после убийства Фредди Грея в апреле 2015 г. в Балтиморе движение переросло в восстание на улицах (см. Полицейский террор), во-вторых, 1 мая 2015 г. движение частично соединилось с пролетарской классовой борьбой. Социальный бунт - это самая радикальная форма уличного движения. В статье в Wildcat можно было прочитать о беспорядках в Балтиморе следующее: «27 апреля 2015 г. в Балтиморе вспыхнули, вероятно, самые мощные беспорядки в крупном американском городе со времен беспорядков в Лос-Анджелесе в 1992 г. Несколько зданий были разграблены и подожжены, в какой-то момент горело так много зданий, что муниципальная пожарная команда была перегружена и вызвала подкрепление из близлежащих населенных пунктов. Губернатор штата Мэриленд, в котором расположен Балтимор, направил в город Национальную гвардию, а мэр ввёл пятидневный ночной комендантский час. Причины бунта и его ход типичны и хорошо известны, но в Балтиморе также события получили новое развитие, которых не было в Лос-Анджелесе в 1992 г.
Балтимор - один из самых беднейших крупных городов США. Смертность детей в Западном Балтиморе, который стал эпицентром восстания, находится на уровне Гондураса и Молдавии. Продолжительность жизни в самых богатых районах города на 20 лет выше, чем в самых бедных. Это социальное бедствие тесно связано с процветающей жестокой торговлей наркотиками.
В течение многих лет местные банды контролировали торговлю наркотиками в Балтиморе и вели войну за территории. Однако, за последнее десятилетие наркоторговля стала более организованной и сосредоточилась в руках довольно устойчивых картелей. Одним из них является Black Guerrilla Family (BGF), названная в честь сомнительной группы чернокожих националистов, действовавшей в калифорнийских тюрьмах в 70-х гг. прошлого столетия. BGF проникла в местные группы через передовые организации и, таким образом, укоренилась в Балтиморе. Манифест самопомощи из этой среды был эйфорически встречен некоторыми членами городского парламента, потому что они ничего не знали о предыстории банды.
Полиция и банды наркоторговцев связаны симбиотическими отношениями. Для полиции банды являются средством, чтобы требовать больше персонала, денег и власти. Банды, со своей стороны, используют полицию, чтобы сдавать им соперничающие банды и таким образом расширять свою территорию влияния. В полиции процветает коррупция, многие полицейские коррумпированы, некоторые даже сами торгуют наркотиками. Плюс к этому еще насилие на улицах - тебя могут просто так застрелить, за то, что ты случайно наткнулся на кого-то. Почти в каждой чернокожей семье уже есть жертва такой перестрелки. Учитывая все это, социальная ситуация в Балтиморе больше похожа на положение в бразильской фавеле, чем в городе США.
Однако непримиримое и заслуженное недоверие к полиции - это всего лишь один из аспектов общего недоверия в обществе, который служит механизмом выживания и защитой, и оно точно так же направлено как против политических или коллективных действий в традиционном смысле, так и против левой политики. (Комментарий: То, что пролетарские низы отвергают левую политику в отличие от Wildcat мы считаем правильным. Левая политика может только воспроизводить капитализм в частнособственнической или национализированной форме. Только социально-революционная антиполитика, которая во время возможного разрушения национальных государств со стороны мирового пролетариата достигнет своего апогея, может быть действительно антикапиталистической. Формирование всё большего числа пролетариев и пролетарок под знамёнами социально-революционной антиполитики является частью процесса радикализации масс посредством классовой борьбы.) Также, беспредельнoe убийство стольких молодых чернокожих на улицах помогает объяснить гнев по поводу случаев насилия со стороны полиции.
Именно на этом фоне в ночь на 11 апреля после гибели Фредди Грея в полицейской машине произошел социальный взрыв. Смертельные случаи были и раньше, например, убийство Тайрона Уэста, но в основном после этого происходила небольшая демонстрация гнева и все успокаивалось. Почему смерть Грея вызвала беспорядки, остается неясным. Безусловно, свою роль сыграло освещение в СМИ беспорядков в Фергюсоне. Внезапно противостояние с полицией перестало быть абстрактным, потому что его уже видели по телевизору. Борьба против полиции, возможно, еще не является социально приемлемой нормой, но это, по крайней мере, считается нормальным. Молодежь организовала через социальные сети флешмоб, во время которого через несколько часов после похорон Грея все собрались в Мондаумин, старом торговом центре на окраине западного Балтимора.
Непонимающие критики изобразили беспорядки как аполитичные, потому что в последние годы было проведено несколько непубличных флешмобов, в ходе которых молодые люди грабили магазины, без разбора нападали на прохожих и дрались между собой. Отчасти это может быть правдой, но те, кто так говорит, упускают из виду, что конфронтация до Мондаумина стала очень политической, независимо от того, насколько неполитическим было движение в начале, и независимо от того, каковы были сознательные намерения восставших. (Комментарий: Здесь мы снова видим разницу между Wildcat и нами. Мы рассматриваем восстание в Балтиморе не как аполитичное и не как политическое, а как инстинктивно антиполитическое. Пролетарские низшие классы показали свой гнев по отношению к политике. Социально-революционная антиполитика соединяет эту инстинктивную злость с чётким историко-материалистическим анализом.)
Трудно оценить, как все это повлияло на спровоцировавшую беспорядки молодежь. Несмотря на все внимание СМИ, их голоса до сих пор почти не до кого не доходят. Средства массовой информации сделали в основном чуть более старших чернокожих студентов, которые не участвовали в беспорядках, представителями участников войны. И очень часто они имеют опыт общения со СМИ, т.к. они принимали участие в организации протестов в Фергюсоне и после смерти Эрика Карнера. Однако внезапно молодежь западного Балтиморам своими действиями заставила говорить о себе. Вдруг общество обратило на них внимание. CNN спрашивало их, что они думают. Молодые анархисты раздавали бутылки с водой и листовки о правовой защите, незнакомцы проводили демонстрации в других городах, чтобы их защищать. Должно быть, для многих это был преобразующий волнующий опыт, который продолжит бурлить под поверхностью социальной ткани города еще долгие годы.
Несколько дней спустя окружной прокурор Балтимора объявил, что причастные к убийствам полицейские будут привлечены к ответственности. Это было справедливо воспринято как победа, и демонстрации превратились в празднования. (Комментарий: Это можно охарактеризовать как победу только с точки зрения ограниченных целей. С социал-революционной точки зрения это была лишь частичная победа. Потому что в долгосрочной перспективе речь идёт не о немного «перестаравшихся» отдельных мусорах, которых государственный аппарат буржуазии привлёк к ответственности, а о разрушении последнего. Уступки буржуазии ведут к нивелированию борьбы, частичные победы превращаются в частичные поражения.)
Несколько дней спустя мэр Балтимора Роулингс-Блейк попросила министерство юстиции вмешаться и расследовать систематические нарушения со стороны полиции. Перед лицом этих двух вмешательств протесты утихли. На общенациональный марш после предъявления обвинения, который созвал Малик Шабазз из организации Черные юристы за справедливость и бывший лидер партии Новые черные пантеры, мобилизуется всего несколько тысяч человек, несмотря на заявление Шабазза о том, что десять тысяч протестующих хлынут в Западный Балтимор. (Комментарий: Здесь снова выражается отвращение пролетарских низов к политическому уличному движению, которoe в отличие от социального уличного движения представляло собой мобилизация Шабазза. Это как раз и есть здоровый классовый инстинкт пролетарских низов, который позволяет им понять то, чего левая мелкая буржуазия никогда не поймёт! С другой стороны, сознательные пролетарские революционеры и революционерки, конечно, иногда участвуют в демонстрациях политических уличных движений, чтобы отделить честных пролетариев и пролетарок от мелкобуржуазных уличных политиков.) 16 мая 2015 г. в демонстрации за амнистию всех бунтовщиков приняло участие всего несколько десятков человек.
Однако инициирование судебного разбирательства было также попыткой черного политического класса, который правил в Балтиморе и был застигнут врасплох развитием событий, путем уступок восстановить государственный контроль над событиями. В ближайшие месяцы будут произведены более согласованные действия, такие как туманные конференции „по расширению прав и возможностей молодежи“, чтобы „исцелить“ атмосферу в городе и вернуть его на „позитивный“ путь развития. Это показывает важный аспект беспорядков, который мало кто заметил. Это было первое восстание в городе, которым правили чернокожие политики. Балтимор не похож на Фергюсон, где изолированный белый класс правит в основном чернокожим и бесправным населением. Чернокожие политики более десяти лет правят городом. Но в таких районах, как западный Балтимор, во время победного марша черного политического класса местной Демократической партии мало что изменилось. На самом деле все стало намного хуже, и было предпринято мало попыток остановить систематическое насилие и привлечь виновных полицейских к ответственности.
Пока рано говорить о том, что чернокожие лидеры настолько же продажные, как и белые. Для Фредди Грея 11 апреля (2015 г.) совершенно не имело значения, что его мучители были образцового разнообразия: трое белых, трое черных, мужчины и женщины. В конечном счете, все они действовали в соответствии со своей ролью в обществе.» (C.P., Baltimores „Fire Next Time“, в журнале Wildcat № 98, лето 2015 г., стр. 6-8)
Как сообщает газета junge Welt в августе 2016 г., после насилия со стороны полицейских со смертельным исходом беспорядки вспыхнули также в городе Милуоки. «После очередного смертельного инцидента во время полицейского контроля в американском городе Милуоки, штат Висконсин, вспыхнули беспорядки. Около 200 демонстрантов собрались в ночь на воскресенье (14 августа 2016 г.) на гневные акции протеста. В полицейских полетели камни, было подожжено АЗС и несколько магазинов, раздались выстрелы.(…)
Полиция пыталась разогнать демонстрацию. Судя по всему, полиция также стреляла в воздух. Один сотрудник полиции после удара кирпичом был доставлен в больницу. По данным полиции, пожары, устроенные демонстрантами, изначально не удалось потушить, потому что там раздались выстрелы. Пожарные смогли вмешаться и взять под контроль распространение огня только около полуночи. (Krawalle nach tödlichen Schüssen (Беспорядки после смертельных выстрелов), в газете junge Welt, от 15 августа 2016 г., стр. 1)
Беспорядки продолжались несколько дней: «После того, как полицейский смертельно ранил афроамериканца в американском городе Милуоки, уже вторую ночь подряд в городе происходят протесты и беспорядки. Сначала демонстрация была мирной. Затем, как сообщила полиция, в понедельник утром (15 августа 2016 г.) раздались выстрелы, камни и бутылки полетели в сторону полицейских. Один человек был доставлен в больницу с огнестрельными ранениями. Первоначально не было указано, был ли это демонстрант» (Опять протесты против полицейского насилия, в: junge Welt от 16 августа 2016 г., стр. 2)
Отчасти социальное уличное движение против полицейского насилия сочеталось с пролетарской классовой борьбой. В 2015 г., например, развернулась кампания как по борьбе с полицейским террором, так и за повышение минимальной заработной платы в сфере быстрого питания Fight for $15 (Борьба за 15 долларов). Первого мая калифорнийские докеры в Окленде объявили забастовку против полицейского насилия. Один из активистов рассказал в интервью Wildcat следующее: «1 мая (2015 г.) местное отделение Профсоюза портовых и складских работников ILWU в Окленде объявило забастовку против полицейского террора, и около тысячи рабочих и сторонников прошли маршем к мэрии Окленда. Это решение было принято 16 апреля, до того, как Фредди Грей был убит 27 апреля в Балтиморе. Однако борьба докеров осталась изолированной, работники других портов на западном побережье не присоединились к ним. Кроме того, это была единственная акция профсоюзов, о которой стало известно. Однако с декабря (2014 г.) стала заметной связь между кампанией „Борьба за 15 долларов“ Межнационального союза работников сферы обслуживания SEIU и движением против полицейского насилия. Движение низкооплачиваемых рабочих за более высокую заработную плату состоит в основном из чернокожих людей, которые сами являются жертвами насилия со стороны полиции. Эта связь также была очевидна во время забастовок и демонстраций 15 апреля (2015 г.), национального дня действий „Борьба за 15 долларов“. Официального заявления профсоюза не было, но демонстранты ясно показали связь между заработной платой и расовым правосудием посредством предсмертных приговоров и других средств. В последних двух городах жители также боролись с массовым отключением питьевой воды - следствием приватизации и жесткой экономии»(Die Zukunft der Bewegung (Будущее движения), в журнале Wildcat № 98, лето 2015 г., стр. 11)
Здесь ясно видна дилемма, заключающаяся в том, что социальное уличное движение против ментовского террора в значительной степени осуществляется наиболее эксплуатируемой частью рабочего класса и неработающими слоями пролетариата, в то время как пролетарская классовая борьба все ещё ведётся в узких рамках воспроизводительной классовой борьбы и под профсоюзным контролем. Ни чернокожие политики в Демократической партии, ни мелкобуржуазно-демократические реформисты и реформистки из политического уличного движения BLM не заинтересованы в том, чтобы борьба против полицейского насилия велась как последовательная классовая война снизу.
Мы разделяем точку зрения процитированного выше активиста: либо движение против полицейского террора объединится с пролетарской классовой борьбой, либо оно будет направлено истеблишментом афроамериканского движения за гражданские права в русло поверхностного социального реформизма: «Движению против полицейского насилия необходимо установить более тесный контакт с борьбой рабочих, т.е. с низовым движением „Борьба за 15 долларов“, которое поддерживают многие рабочие, несмотря на то, что это кампания организована профсоюзом SEIU. Если оно этого не сделает, то движение рискует превратиться в рупор для демократов. Например, когда газета New York Times пытается изобразить его как „новое движение за гражданские права“ и выбирает двух своих активистов (ДеРей Маккессон и Джонетт Элзи) в качестве представителей движения. Это делается, вероятнее всего, для того, чтобы этих „представителей“ можно было использовать для поддержки кандидатов и должностных лиц, которые произносят красивые речи. Хотя я сомневаюсь, что оба активиста подчинятся такому плану, но такие вещи случаются.
Это движение, как и любое другое в США в 2015 г., должно осознать для себя, что борьба должна быть направлена против класса капиталистов, который контролирует нашу жизнь. Контроль имеет много граней, но самым важным фактором власти является работа. Так что место работы, так или иначе должно стать полем битвы.» (Die Zukunft der Bewegung (Будущее движения), в журнале Wildcat № 98, лето 2015 г., стр. 11)
На периферии движения против полицейского террора развилось также и индивидуальное ответное насилие против этого террора. Вечером в четверг, 7 июля 2016 г., чернокожий ветеран армии США Мика Джонсон застрелил пятерых полицейских в Далласе. 25-летний мужчина служил империализму США в Афганистане до 2013 г. В воскресенье, 17 июля 2016 г., ветеран войны в Ираке, афроамериканец Гэвин Лонг застрелил трех полицейских в Батон-Руж, штат Луизиана. В ходе полицейской операции он также был застрелен. 39-летний Гэвин Лонг служил в Ираке с 2008 по 2009 гг. в качестве морского пехотинца. До своего акта чрезмерного насилия он призывал в интернете к вооружённому сопротивлению расистским атакам белых. Он написал в Twitter: «Насилие - это ответ. Когда же вы наконец подниметесь, чтобы ваш народ не был истреблён, как туземцы?» (Drei tote Polizisten in Baton Rouge (Три убитых полицейских в Батон-Руж), в газете junge Welt, от 19 июля 2016 г., стр. 7)
Индивидуальный террор на периферии движения против полицейского террора является частью шовинистической конкурентной борьбы всех против всех. Тот факт, что он исходит, от чернокожих, которые имеют военную подготовку, является далеко не совпадением. Когда-то они были пушечным мясом национального капитала США в конкурентной борьбе с другими национализмами. Для этих людей было нормальным, что перманентная конкурентная борьба в буржуазном обществе велась с оружием в руках, они были исполнителями и жертвами военной конкурентной борьбы между национальными государствами. В США они интерпретировали этнизированную форму классовой войны преимущественно белой буржуазии против преимущественно чернокожих низов на этно-расистский манер как войну между белыми и чёрными и не могли и не хотели видеть, что в этой войне только одна сторона должна быть вооружена.
Также, мы, пролетарские революционеры и революционерки, считаем, что не только в США должен быть дан боевой ответ мусорскому террору. Однако это должно произойти не со стороны отдельных лиц в форме индивидуального террора, а в процессе длительной подготовки социальной революции, которая может разрушить все буржуазные аппараты насилия во всем мире. Подготовка, конечно, это не пассивное ожидание, а активное участие в сегодняшней классовой борьбе, пусть и ограниченной.
Индивидуальный террор не способен победить государственный аппарат. Однако политические характерные маски капитала используют этот террор для перехода в контрнаступление. Юрген Хайзер писал об этой контратаке следующее: «По причине того, что оружие было направлено на полицейских, корпоративные СМИ в США заговорили о „надвигающейся гражданской войне“. Здесь возникает вопрос, почему, учитывая 585 граждан США, включая несоразмерное количество чернокожих среди них, которые, по данным британской газеты Guardian, уже стали жертвами полицейского насилия в США в этом году, СМИ говорят о „гражданской войне“, пусть и о „гражданской войне сверху“. Только за первые две недели июля было насчитано по меньшей мере 37 жертв, это столько, сколько на счету полиции в Великобритании за 15 лет.
Напуганные нападениями на полицейских такие политики как экс-мэр Нью-Йорка Рудольф Джулиани не выступают за то, чтобы палачи и убийцы в погонах наконец-то понесли ответственность. Вместо этого Джулиани широко раскритиковал движение Black Lives Matter, назвав его „расистским по своей сути“ и „антиамериканским“ и обвинил чернокожих родителей в том, что их дети стали жертвами насилия со стороны полиции. Они просто не „воспитали в них уважение к сотрудникам органов правопорядка“, - возмущался Джулиани.» (Юрген Хайзер, Gewalt gesät (Насилие посеяно), в газете junge Welt от 20 июля 2016 г., стр. 3)
Попав под такого рода давление, движение BLM дистанцировалось от индивидуального насилия и послушно призналось в верности демократии. BLM противопоставило настоящей существующей демократии, этой кровавой диктатуре капитала, свои мелкобуржуазные иллюзии. В своём заявлении об убийствах полицейских в Далласе организация заявила: «В этот день акции в Далласе собралось много женщин и мужчин, единомышленников с друзьями, родственниками и коллегами. Они были вынуждены отказаться от своей акции, когда одинокий стрелок направил свое оружие на 11 полицейских, убив пятерых из них. Это трагедия - как для тех, кто пострадал от этого нападения, так и для нашей демократии. Кое-кто хочет использовать это событие, чтобы подавить движение за перемены и ускорить упадок активного дискурса о правах человека для черной Америки. Мы все должны выступить против этого.» (Юрген Хайзер, Gewalt gesät (Насилие посеяно), в газете junge Welt от 20 июля 2016 г., стр. 3)
Здесь мы снова имеем типичную мелкобуржуазную идеологию гражданских прав, которая может служить только целью разоружения пролетариата на теоретическом уровне, но не может положить конец смертоносному полицейскому насилию. Здесь мы имеем опять пример призыва к великому буржуазному идеалу прав человека. Между прочим, эти права человека были провозглашены политическими характерными масками капитала ещё тогда, когда афроамериканцы и афроамериканки были ещё рабами и рабынями. Да, права человека были провозглашены рабовладельцами, и даже сегодня во имя прав человека ведутся империалистические войны. Невозможно вести наступательную борьбу против полицейского насилия буржуазии и в то же время исповедовать милые идеалы буржуазии. В конце концов, кто определяет при капитализме, чем на самом деле являются идеологически раздутые права человека? Правильно, государство как идеальный совокупный капиталист! BLM требует государственной поддержки прав человека для «чёрной Америки».
Итог: Полицейский террор является частью классовой войны буржуазии США против особенно жёстко эксплуатируемого и сверхугнетаемого чернокожего пролетариата. Даже чёрный президент США не смог и не сможет положить конец этой классовой войне. Действительно, разрешение некоторым чернокожим вообще быть частью класса буржуазии требует от них признания и принятия факта дополнительной эксплуатации и угнетения чёрного пролетариата как деловой основы капитализма США. Обама в этом вопросе также не отличился от всех. Движение против полицейского террора как межклассовое и преимущественно афроамериканское уличное движение также не сможет победить. Единственный способ победить садистов и хулиганов буржуазии США - это совместная общая классовая борьба белых и чёрных пролетариев и пролетарок посредством мощных массовых забастовок и воинственных пролетарских уличных движений. Мировой пролетариат все ещё сильно разделен и расколот в расовом отношении, а классовая борьба очень изолирована. Но так не должно быть и не должно оставаться! Пролетарские революционеры и революционерки уже сегодня на практическом и теоретическом уровне готовятся к будущему обострению классовой борьбы, в которой высокоактивный пролетарский класс, солидарно преодолевающий все линии размежевания и раскола, и, конечно, вооружённый, коллективно даёт воинственный ответ ментовскому террору, и не только в США.