Июльское восстание, путч Корнилова и крестьянская война
В нашей следующей статье о русской революции 1917-1921 гг. наш рассказ о пролетарской борьбе во время известных июльских событий 1917 г. и тактике большевиков в эти дни. Мы также попытались воспроизвести хронологию Корниловского мятежа и борьбы классово-боевого пролетариата против военных путчистов, а также на поведении мелкобуржуазных демократов из Временного правительства и правления советов. В конце мы ещё раз подробно остановились на восстании мелкого крестьянства и сельского пролетариата и показали его в целом мелкобуржуазный характер.
Пролетарское уличное движение в Петрограде. 3-5 июля 1917 г.
В начале июля 1917 г. даже большевики не могли больше сдерживать порыв классово-боевого пролетариата Петрограда и матросов Кронштадта. Солдаты до ненависти были обозлены тем, что правительство продолжает империалистическую войну, в то время как рабочие и работницы страдали от недостатка продуктов и роста инфляции, которая сжирала всё достигнутое классовой борьбой поднятие зарплаты. Кроме этого, буржуазия была вынуждена закрыть многие предприятия, так что безработица угрожала социально-экономическому воспроизводству пролетариев и пролетарок. Отдельные анархисты и анархистские группы стали ещё больше подогревать враждебное настроение масс против Временного правительства. Утром 3 июля 1917 г. солдаты 1-го пулемётного полка, который насчитывал около 11 000 солдат и принимал активное участие в Февральской революции, на митинге постановили направить своих делегатов в другие воинские части и к матросам Кронштадта с призывом вооружиться и двинуться на Петроград. Военная организация при ЦК большевиков также прислала агитаторов в полк, которые пытались раздавать пулемётчикам успокоительные пилюли. Однако последние не дали больше остановить себя самозваным мнимым «авангардом пролетариата».
Плотина была прорвана. Против политической воли большевиков в Петрограде началось мощное социальное уличное движение пролетариата и солдат, которые в большинстве своём были выходцами из крестьян. С 7 часов вечера на промышленных предприятиях Петрограда остановилась работа. Пролетариат столицы перестал производить прибавочную стоимость для капитала и государства и ринулся на улицу. В этом движении приняли участие также вооружённые формирования Красной гвардии. Произошли вооружённые стычки между участниками движения и буржуазно-контрреволюционными силами из числа офицеров, служащих и юнкеров. Не обошлось без убитых и раненых.
Социальное давление на большевиков в эти дни также возросло. Пролетарское уличное движение стало развиваться не по планам большевиков и вопреки их воли. И что теперь? Чтобы полностью не потерять политический контроль своей партии над субъективно революционным пролетариатом, большевики призвали 4 июля провести «мирную, но вооружённую демонстрацию». Изначально планируемый большевиками призыв к сдерживанию масс и спокойствию был изъят из набора, а решение возглавить демонстрацию также не было готовым. Так что на следующее утро газета «Правда» вышла с белой «дырой» на первой полосе. Большевики стали раздавать призыв к демонстрации в виде листовок и Военная организация при ЦК партии выдвинулась на передний план.
4 июля пролетариат Петрограда также не приступил к работе. Пролетарии и пролетарки как и многие солдаты массово устремились на улицы города. Это пролетарское уличное движение было направлено против Временного правительства оказывало давление снизу на мелкобуржуазно-демократическое правление советов для того, чтобы меньшевистские и эсеровские политики разорвали свою коалицию с либеральной буржуазией и взяли от имени советов власть в свои руки. Анархистки и анархисты выдвинули лозунг «Долой Временное правительство!» и «Безвластие и самоустройство». Когда к пролетарскому уличному движению присоединились прибывшие из Кронштадта матросы, оно приняло ещё более мощную силу. Вооружённое шествие демонстрантов устремилось к Таврическому дворцу, где располагался Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Делегации рабочих и работниц, солдатов и матросов оказывали мощное давление на ведущих политиков эсеров и меньшевиков. В этот день также произошли вооружённые столкновения демонстрантов с контрреволюционными силами из числа казаков.
Однако мелкобуржуазно-демократическому Исполкому советов ещё раз удалось в своих личных интересах и в интересах буржуазии сломить мощное уличное движение рабочих, работниц, солдатов и матросов. В ночь на 5 июля с помощью социально-реакционных военных частей правительству и мелкобуржуазно-демократическому Исполкому Петросовета удалось разоружить рабочих, работниц, солдатов, и матросов и арестовать радикально настроенных пролетариев и большевистских политиков. На следующий день рабочие и работницы Петрограда опять начали производить прибавочную стоимость. Пролетарское уличное движение июля было закончено.
Поведение большевизма во время июльских дней было типичным для мелкобуржуазного политического радикализма. Социально-революционные работницы, рабочие и интеллигенты с сегодняшним нашим опытом и сознанием конечно бы приняли участие в этом пролетарском уличном движении не пытаясь притормозить его. Одновременно с этим они бы не стремились встать во главе движения. Наоборот, они заняли бы позицию направленную против политической опеки этого социального движения со стороны большевиков. Даже если это движение началось самоорганизованно, большевизму в конце концов удалось политически и идеологически подчинить себе его. В основном требовании июльского восстании «Вся власть советам!» перемешались иллюзии пролетариата по отношению к советам - этой смешанной формы мелкобуржуазной «рабочей демократии» и органами классовой борьбы с политической стратегией большевиков. При тогдашних условиях основное требование «Вся власть советам!» означало монополизацию всей власти в руках мелкобуржуазно-демократических политиков из числа меньшевиков и эсеров, которые контролировали всероссийское правление советов. Как со стороны пролетарского уличного движения так и со стороны большевиков это было требованием к меньшевистским и эсеровским политикам Исполкома советов порвать с политическим персоналом буржуазии и взять всю полноту власти в свои руки - в «интересах рабочих и крестьян». Это при том, что классовые интересы пролетариата и крестьянства не были одинаковыми, а политики объективно никогда не могут быть представителями интересов пролетариев и пролетарок, т.к. сама политика существуют за счёт эксплуатации пролетариата.
Меньшевистские и эсеровские политики не стремились к установлению власти советов. Они желали власти политиков в рамках частнособственнического капитализма, поэтому и отклонили требование захвата власти со стороны советов. Они хотели с развитием парламентской демократии в России постепенно усыпить органы советов. Однако эта стратегия противоречила, как стремлениям классово-боевого пролетариата, так и планам мелкобуржуазно-радикального большевизма, который уже тогда был формой госкапиталистической социальной реакции на начальной стадии! Большевики требовали у меньшевиков и эсеров взять власть от имени советов в свои руки, чтобы позднее самим захватить её в рамках демократии советов.
Разумеется, эти политические игры объективно не имеют ничего общего с задачами органов пролетарско-революционной самоорганизации, если не принимать в расчёт, что в тогдашней России исходя из объективных условий победа этих социально-революционных органов была невозможной. Однако в такой ситуации они могли бы субъективно попробовать то, что объективно должно было потерпеть неудачу, но посредством этой неудачи смогли придать важные импульсы мировому революционному процессу. Социальные революционерки и революционеры должны были внутри советов начать борьбу против профессиональных политиков, т.е. против партии меньшевиков, эсеров и большевиков и должны были объяснить, что задача советов состоит не в политическом захвате государственной власти, а в разрушении государства. Фабричные и заводские комитеты должны были завладеть средствами производства и стремиться упразднить товарное производство. Вторую задачу в тогдашней России по объективным причинам невозможно было реализовать. Но почему социальные революционеры должны субъективно стремиться к тому, чего объективно невозможно достичь? Потому что в ситуации, когда объективно победа революции невозможна, только так они могут субъективно остаться социальными революционерами и революционерками. Однако в июле 1917 г. советы и Фабзавкомы отображали субъективную слабость тогдашнего революционного пролетариата - он не был сознательно антиполитичен и находился под сильным воздействием идеологии самоуправление в рамках государства и товарного производства. Иллюзии пролетариата по отношению к большевикам были разрушены лишь после практического опыта с большевистским госкапиталистическим режимом. Разумеется субъективная слабость тогдашнего российского пролетариата была связана с уровнем его объективного опыта.
С социально-революционной точки зрения события июля 1917 г. для пролетариата России могли закончиться только поражением, т.к. он объективно и субъективно не был в состоянии упразднить себя. Большевизм ставил перед собой объективно совсем другие задачи, а именно добраться на хребте субъективно революционного пролетариата к политической власти, чтобы потом установить госкапиталистический режим. Однако эти тотальные социальные противоречия между субъективно революционным пролетариатом и объективно социально-реакционными большевистскими профессиональными политиками были хорошо идеологически завуалировано большевиками. Они действительно считали себя авангардом пролетариата, который был призван в интересах пролетариата захватить политическую власть, но в июле 1917 г. они считали, что пока у них не было достаточно сил для этого. Однако во время июльских событий большевики не смогли остановить революционный порыв петроградского пролетариата. В конце концов они встали во главе пролетарского движения, чтобы помешать революционному восстанию против Временного правительства, т.к. считали, что момент для большевистского захвата власти ещё не наступил.
Поражение во время июльского восстания как для классово-боевого пролетариата, так и для мелкобуржуазно-радикального большевизма было только временным. Но сначала был триумф частнокапиталистической социальной реакции. Контрреволюционные воинские части, особенно казаки, выплеснули всю свою ненависть на классово-боевых рабочих и работниц, восставших солдат и мелкобуржуазно-радикальных политиков. Помимо прочего юнкерами была разгромлена редакция и типография «Правды». Против ведущих большевиков были выданы ордена арест. Буржуазная пресса начала кампанию травли Ленина, обвинив его в шпионаже в пользу Германии. По этому поводу мы бы хотели заметить, что несмотря на некоторые сомнительные тактические комбинации Ленина в отношении кайзеровской Германии мы полностью исключаем факт шпионской деятельности большевистского вождя. Меньшевики также не верили, что Ленин был немецким шпионом, однако они отстранились от этой националистической лжи только отвлечённо. Ленин и Зиновьев, против которых был отдан приказ об аресте ушли в подполье, Троцкий был арестова и брошен в «Кресты».
Корниловский мятеж
В начале июля 1917 г. меньшевики и эсеры только с помощью социально-реакционных армейских частей смогли подавить пролетарское уличное движение в Петрограде. Однако очень скоро эти социально-реакционные армейские части начали поворачивать оружие против мелкобуржуазно-демократического правления советов. Они хотели довести контрреволюцию до конца! После июльских событий мелкобуржуазные демократы потеряли кредит политического доверия также и у буржуазии. Во время июльских дней они однозначно показали, что не в состоянии защитить буржуазию от революционного пролетариата. В июле спасителем буржуазии была армия! Большинство буржуазии и помещиков стало стратегически ориентироваться на установление военной диктатуры. Генерал Корнилов имел достаточно амбиций, чтобы сыграть роль легавого пса и ради интересов буржуазии и помещиков загрызть до смерти революционный пролетариат, большевиков, советы и Временное правительство. Отец русского либерализма Милюков сформировал позицию буржуазии поставив вопрос ребром: Корнилов или Ленин? Эта альтернатива не оставляла пространства действия мелкобуржуазным демократам из числа эсеров и меньшевиков.
После социально-рекционного подавления пролетарского уличного движения в июле 1917 г. позиции военного министра эсера Керенского в правительстве ещё более усилились. В результате переформирования правительства Керенский возглавил правительство сохранив пост военного и морского министра. Керенский пытался ограничить контроль советов над Временным правительством. Одновременно с этим он всё больше поддавался социально-реакционным стремлением буржуазии, помещиков и генералитета. Среди прочего Временное правительство опять вело смертную казнь на фронте. Но они не смогли справиться с социально-экономическим кризисом в России и как следствие с классово-боевым пролетариатом и восставшими солдатами. Генерал Корнилов потребовал также введения смертной казни в тылу - почти вся частнокапиталистическая социальная реакция стояла за ним, не считая с каждым днём слабеющих мелкобуржуазных демократов. Для удержания своей политической власти Керенский стал в этом вопросе также сближаться с буржуазией.
Керенский дал открыто понять действующему путчискими методами генералу Корнилову: «Действуйте против революционного пролетариата, мелкобуржуазного бунта крестьян, восставших солдат и матросов, большевиков и советов, но делайте это вместе со мной, под моим контролем». Однако Корнилов и подавляющее большинство русской буржуазии хотели покончить также и с Керенским. 27 августа он отдал приказ 3-му корпусу идти маршем на Петроград против революционного пролетариата, восставших матросов и солдат, большевиков, советов и Временного правительства. Кадеты по предварительному соглашению с Корниловым вышли из правительства, чтобы облегчить грязную работу Корнилову. Милюков пытался «добродушно» уговорить Керенского капитулировать перед Корниловым, и он был почти готов это сделать…
Однако в дело мешались рабочие, работницы, солдаты и матросы, а под их давлением и советы со своими мелкобуржуазными партиями меньшевиков, эсеров и большевиков. В ночь на 28 августа эти три партии входящие в советы и представители Фабзавкомов создали «Комитет народной борьбы с контрреволюцией», который перенял контроль над пролетарской и солдатской борьбой против государственного переворота генерала Корнилова. Этот «технический» единый фронт большевиков с меньшевиками и эсерами был типичным для тактических игр мелкобуржуазного радикализма. Социально-революционные рабочие, работницы и интеллигенты никогда не вступают во время практической борьбы в единый фронт с социально-реакционными силами, т.к. это только спутывает пролетарское сознание. С нашим сегодняшним опытом в тогдашней России социальные революционерки и революционеры боролись бы плечом к плечу с рабочими, работницами, солдатами и матросами, но не участвовали в политических играх меньшевиков, эсеров и большевиков. Они использовали бы свою позицию в практической борьбе против Корнилова для подготовки борьбы против Керенского и Ленина с Троцким. В разговорах с коллегами по работе, товарищами и товарищками по борьбе социальные революционерки и революционеры предостерегали бы их от большевиков как угрожающей госкапиталистической социальной реакции. Некоторые русские анархисты и анархистки в этом вопросе уже тогда достаточно приблизились к нашей сегодняшней позиции...
Однако вернёмся к борьбе пролетариата и мелкобуржуазных партий против Корнилова. Большую роль в этой борьбе играли железнодорожники и рабочие и работницы телеграфов. Русский генералитет во время планирования своего путча исходил из функционирующей инфраструктуры. Генералы не приняли в расчёт, что эта инфраструктура поддерживается в функциональном состоянии рабочими и работницами, которые пройдя через школу русской революции стали самостоятельными субъектами борьбы. Во время мятежа работники железной дороги устраивали саботаж на железнодорожных путях, а служащие на телеграфе информировали советы о планах путчистов.
Рабочие и работницы железной дороги предотвратили прибытие 3-го Кавалерийского корпуса под командованием генерала Крымова. По планам путчистов это контрреволюционное соединение должно было прибыть в столицу русской революции ещё вечером 27 августа. Утром 28 августа поезда, перевозившие 3-й корпус, прибыли в окрестности Луги. Однако дальше они не смогли продвинуться, т.к. железнодорожники разобрали железнодорожное полотно. Вынужденная остановка контрреволюционного корпуса была использована агитаторами советов для внесения раскола между солдатами и офицерами. Для этого первым надо было только сказать правду полностью дезинформированным солдатам: они здесь, чтобы выполнить грязную работу для военного путча. Офицеры внушили солдатам, что в Петрограде власть захватили немецкие агенты. Когда последние узнали правду, то они больше не захотели быть пешками в контрреволюционной игре. Вечером 28 августа войска Корнилова были фактически побеждены саботажем железнодорожников, воинскими частями верными правительству, советам и отрядами Красной гвардии.
Корнилов проиграл свою игру. Подавляющее большинство русской буржуазии поставило российское общество перед альтернативой: Корнилов или Ленин. Однако русская военщина была в слишком дегенерированном состоянии, чтобы установить военную диктатуру против крестьянства, пролетариата и мелкобуржуазного радикализма. Когда в августе это стало отчётливо ясным, то единственной силой, которая могла разрешить кризис российского государства остался госкапиталистический большевизм. До того как перейти к захвату власти большевиками в сентябре и октябре 1917 г., мы бы хотели поподробнее рассмотреть восстание мелкого крестьянства и сельского пролетариата, которые составляли подавляющее большинство населения России.
Восстание мелких крестьян и сельского пролетариата
Буржуазия и Временное правительство были не в состоянии и не желали осуществить немедленную радикальную земельную реформу. Решение «земельного вопроса» после Февральской революции могло бы выбить почву из под ног восстания мелкого крестьянства и сельского пролетариата. Нежелание и неспособность русской буржуазии к радикальным реформам, которые раз и навсегда уничтожили бы феодальных помещиков, были результатом политического и социально-экономического слияния между частным и крупным сельскохозяйственным капиталом. Некоторые слои городской буржуазии также владели поместьями. Кроме этого, помещики находились в долговой яме у российского банковского капитала. В случае безвозмездной конфискации сельскохозяйственных земель помещиков у российского банковского капитала осталось множество непогашенных кредитов. Затягивание земельной реформы буржуазией, Временным правительством и мелкобуржуазно-демократическими меньшевиками и эсерами происходило посредством делегирования этой проблемы Учредительному собранию, которое ещё необходимо было избрать и парламенту, выборы в который всё время откладывались.
Кроме того, Временное правительство создало бюрократически организованные Земельные комитеты, которые официально должны были подготовить проект земельной реформы, но в действительности затягивали его принятие. Верхушка этой организации была послушным инструментом в руках русского частного капитала и помещиков в деле предотвращения радикальной аграрной реформы.
Однако политический персонал буржуазии и помещиков был не в состоянии остановить аграрное движение мелкого крестьянства и сельского пролетариата. Как мы уже в наших предыдущих статьях заметили, посредством массовой мобилизации крестьян на Первую мировую империалистическую бойню царизму удалось на некоторое время погасить аграрное движение в стране. Однако после Февральской революции в начале апреля 1917 г., когда известие о революции докатилось до самых отдалённых уголков империи, массовый захват земли крестьянами опять возобновился. После возобновления полулегального восстания крестьян, советы почти не играли никакой роли, т.к. на селе они были слабо развиты. Вместо этого мелкие крестьяне и крестьянки использовали местные органы Земельных комитетов как официальную вывеску для своего восстания. Под давлением мелкокрестьянского базиса местные Земельные комитеты были вынуждены часто вмешиваться в право помещиков распоряжаться частной собственностью на землю. Нередко комитеты производили конфискацию урожаев и запасов леса у крупных землевладельцев, чтобы обеспечить социально-экoномическое воспроизводство мелких крестьян. Также местные Земельные комитеты конфисковали оружие у помещиков, которое потом они использовали в борьбе против контрреволюции.
Однако полузаконное прикрытие крестьянского восстания со стороны Земельных комитетов длилось недолго. Летом и осенью 1917 г. аграрное восстание крестьян радикализировалось и перешло к открытой войне против помещиков и покончило с последними остатками крепостничества. Урожаи и запасы грабились, сжигались и уничтожались, владельцы имений и усадеб сгонялись с мест жительства и имели место случаи их убийств. Кулаки, которые были крупными крестьянами на селе, старались сдерживать крестьянскую войну против последних остатков феодализма. Однако мелкому крестьянству и сельскому пролетариату ещё раз удалось втянуть их в войну против помещиков, при этом кулаки присваивали себе львиную долю разграбленного. Вся русская деревня ещё раз восстала против помещиков. Социальная дифференциация внутри сельской общины между крупными крестьянами, с одной стороны, и эксплуатируемым сельским пролетариатом, с другой - оказалась не такой большой, чтобы предотвратить совместную крестьянскую борьбу против остатков феодализма. Восстание крестьян стремилось к массовому разделу помещичьей земли на мелкую частную собственность. Таким образом, аграрное движение было в значительной степени мелкобуржуазным и смогло посредством совместной борьбы нивелировать и разрядить противоречия между кулаками и батраками на селе. В который раз русская деревня сплочённо выступила против общего врага: помещиков, буржуазии и Временного правительства. Все три силы были значительно ослаблены восстанием крестьян. Организационным центром мелкобуржуазного аграрного движения становится традиционный сельский сход, т.к. местные низовые Земельные комитеты из-за своего официального и государственного характера были непригодны для организации открытой крестьянской войны. В то время как советы в деревнях были слабо развитыми, а профсоюзы сельских рабочих и работниц были слишком пролетарскими для в целом мелкокрестьянского движения, которое выступало за мелкую частную собственность на селе.
Итог: По своей сущности антифеодальное и мелкобуржуазное восстание крестьян ослабило неспособную и нежелающую произвести земельную реформу буржуазию и Временное правительство. Мелкобуржуазно-демократические партии меньшевиков и эсеров, держась за юбку буржуазии, объединились с ней против мелкокрестьянского сельскопролетарского восстания крестьян. Правые эсеры на практике отказались от мелкобуржуазного социализма народников. Идея так называемого социализма состояла в придании мелкобуржуазными интеллигентами каких-то «социалистических» тенденций крестьянской мелкой собственности и докапиталистической общине, а также в фантазировании о возможности некапиталистического развития России на основе мелкой крестьянской собственности. Хотя большинство эсеров и распрощалось на практике с традицией народников, от партии откололись левые эсеры, которые продолжили производить идеологические иллюзии в отношении крестьянства. Русский анархизм также сильно идеализировал крестьянство. В нем слились прогрессивные тенденции его принципиальной враждебности к государству с социально-реакционными тенденциями идеологизации буржуазного индивидуализма, в том числе мелкокрестьянского.
Меньшевики и большевики в лучших традициях марксистской критики крестьянской мелкой собственности характеризовали основанную на ней мелкобуржуазное товарное производство как эмбрион капитала и наёмного труда. Мы также разделяем эту позицию и в наших предыдущих статьях подробно представляем её. Однако ведущие меньшевики и большевики сами были мелкобуржуазными профессиональными политиками и воплощали в себе реакционные тенденции марксизма. Меньшевики переняли идеологию «ведущей роли буржуазии в буржуазной революции» и стали на практике помогать частнокапиталистической социальной реакции подавлять антифеодальное крестьянское движение.
Большевистские политики обещали крестьянству осуществить мелкобуржуазную реформу земли, чтобы использовать крестьянское восстание против своих крупно- и мелкобуржуазных конкурентов, не питая каких-либо теоретических иллюзий по отношению к аграрному движению. Если большевизм стремился захватить и удержать политическую власть в России, то он был вынужден на некоторое время приспособиться к идеологии и практике крестьянской мелкой собственности. И большевизм, как и любое другое политическое течение, стремился к этому. Так, большевистские политики решили в социально-реакционных целях захвата государственной власти подержать мелкокрестьянское движение частных собственников, которое стремилось к разделу помещичьей земли на ещё более мелкую частную собственность. Для социально-революционных целей - разрушение государства и упразднение товарного производства - мелкокрестьянское сельскопролетарское движение было непригодным. Хотя сельский пролетариат в рамках этого восстания и боролся за своё упразднение, однако эта борьба велась либо мелкобуржуазно-индивиуалистическими методами в роли будущих владельцев земли или мелкобуржуазно-коллективисткими способом с объективными тенденциями создания кооперативной формы товарного производства.
Оппортунистическое приспособление большевиков в целях захвата власти к мелкобуржуазному аграрному движению находит место и в Истории русской революции Льва Троцкого. Цитата: «В программе эсеров всегда было много утопического: они собирались строить социализм на основе мелкого товарного хозяйства. Но основа программы была демократически-революционная: отобрание земли у помещиков. Став перед необходимостью выполнять программу, партия запуталась в коалиции (прим. с буржуазией). Против конфискации земли непримиримо восставали не только помещики, но и кадетские банкиры: под земельную собственность банки выдали не меньше 4 миллиардов рублей. Собираясь в Учредительном собрании поторговаться с помещиками насчет цены, но кончить полюбовно, эсеры усердно не подпускали мужика к земле. Они срывались не на утопическом характере своего социализма, а на своей демократической несостоятельности. Проверка их утопизма могла бы потребовать лет. Их измена аграрному демократизму стала ясна в течение месяцев: при правительстве эсеров крестьяне должны были становиться на путь восстания, чтобы выполнить программу эсеров» (Лев Троцкий, История русской революции. Том II, часть 2: Крестьянство перед октябрем).
Эта цитата на тот момент второго после Ленина значимости большевика однозначно показывает, что большевики не имели никаких иллюзий в отношении к антифеодально-мелкобуржуазному восстанию крестьян. Однако отсутствие иллюзий по отношению к мелкокрестьянскому восстанию у Троцкого связанно с идеализацией большевистских политиков, которые после захвата власти провели мелкобуржуазную земельную реформу: «Чтобы крестьянин мог очистить и разгородить землю, во главе государства должен был стать рабочий - такова простейшая формула Октябрьской революции» (Там же). Да, позиция Троцкого в роли «антисталинистского» оппозиционера также была идеологическим фундаментом Октябрьской революции, посредством которого он обманывал самого себя и мировой пролетариат. Нет, во главе государства встали не рабочие и работницы, а большевистские профессиональные политики. Таким образом, совместная борьба мелкого крестьянства и сельского пролетариата была использована мелкобуржуазным радикализмом против помещиков, чтобы значительно ослабить правительство Керенского.