Ведьмак
На правах краткого отчета. Осторожно, ролевые игры и пресловутый ОБВМ, подумайте, оно вам надо?
Поиграли в Ведьмака.
Вкратце - получилась игра в Упущенное. Бедный мой, бедный Таэнгрим, он же Тихий Волк, и он же - когда-то - Риордаин из дома Седой Совы. Перед тем, как попасть в бригаду Фаоильтиарны, он успел потерять все, что только мог потерять - родню, друзей, надежду, веру, свет и даже первую свою несмелую любовь. В руинах искрошенной души оставалась тлеть только бесцельная ярость и жажда отомщения, вокруг которых нужно было теперь воссоздовать какого-то нового себя, искать новую цель и надежду - вот только какую? Выбивать для эльфов королевство? Бесполезно, люди предадут, а нильфы - те же люди. Искать другие миры? Поражение, да и кто сказал, что в них будет лучше, что сеидхе не станут в них рабами? Кто сказал, что получится найти такую роскошь, как мир незанятый?
Убить всех дхойне? Невозможно. Но это, по крайней мере, вполне реальная работа, да и процесс небесприятен, к тому же, людишки и сами, кажется, готовы активно в нем поучаствовать, им нужно лишь немножечко помочь.
Вот с этого начнем, а там посмотрим.
И вот уже бригада белок Фао - новая семья. Дело спорится, глотки режутся. Волк чуть отходит, крепнет, веселеет. Окончательно привязывается к стае, к каждому из соратников по-своему, вроде можно, было уже несколько удачных дел - и никаких потерь, боль начинает забываться. И в том простом мирке, в том жестком бандаже, которым он отгородил себя от всего остального мира на время восстановления, он начинает чувствовать в себе некоторое умиротворение, еще не надежду, нет, но удовольтсвие от хорошо сделанного маленького ежедневного кусочка обещающего затянуться на долгие еще годы огромного труда.
Сомнений все меньше. Женщина, одна, красивая, хоть и человек, стоит ли трогать? Может, просто попугать, пусть несет весть, что эта земля - наша, не суйтесь сюда? Но бригада кричит - убей! И Таэнгрим убивает, уже далеко не в первый раз эа этот день. Так быстро. Так просто. Так приятно.
Он хорошо знает, что за каждое "приятно" однажды приходится платить. Но пока - пока - об этом можно не думать.
Нильфы занимают несколько деревень, в том числе Нижнюю Мархию - разведка боем перед переходом Яруги основными силами. Мархию дарят синегорцам, те рады, как дети - это печалит, бессмысленно им объяснять, что Каэдвен и Аэдирн эту игрушку заберут обратно очень быстро, при этом еще и больно надавав по рукам. В тот же день так и происходит, но, о чудо, спасибо Фао, вожак совершенно бесподобен, все сеидхе уходят без потерь и еще и убив при этом члена отряда Райлы, а это не крестьянка, серьезная, опасная добыча. Образ закованной в черную броню спины, в которую входит, добивая, стрела Таэнгрима, вспоминаясь, каждый раз вызывает у него довольный оскал.
Дальше - поход на деревеньки Каэдвена, небольшая месть за неизбежную утерю Мархии, шуточно-неофициального надела Лаэве. Бригада проходила мимо Шаэрраведда, не заглянуть было невозможно.
В сами руины, поклониться образу Аэлирэнн, зашли по очереди, кажется, только Фаоильтиарна и Таэнгрим. Почитали следы - плохо дело, слишком плохо, и очень неприятно, было много людей, несколько отрядов. Слишком много их ходит по лесам, слишком много их в заповедном месте, их вообще не должно было быть здесь, они не должны были касаться этих плит и ступать по это земле. Это неожиданно, это раздражает и это даже немного больно. Шепоток правды, о которой не хочется и думать.
И вот здесь происходит странное.
У ног Аэлирэнн - роза. Таэнгрим машинально трогает влажные от росы лепестки - и видит у себя на пальцах свежую кровь. Это смущает и тревожит его, он не стирает капли с руки и они засыхают бурыми метками. Он не думает тогда о предзнаменованиях, только о том, кто же из своих погиб, чье имя отпечаталось алым на белом цветке.
После Шаэрраведда все начинает потихоньку разваливаться. Атака была неудачной, со стен города пристально следили за деревнями, в итоге каэдвенцы гнали эльфов по лесу как дичь. Ушли. В Синих Горах - убита мать Аине. Таэнгрим, прощаясь, кладет ей на грудь белый бутон - едва ли не все, что может ей обещать. Общее собрание сеидхе, на нем Таэнгрим еще раз понимает, как слепы мирные сородичи и в сердцах во всеуслышание отрекается от рода, называя бригаду своей семьей, и в это время Фао роняет фразу "Ты не прав", и Таэнгрим принимает ее на свой счет. Это новый удар, панцирь начинает трещать по швам, он него отваливаются крупные куски.
Чтобы отвлечься, выводит отряд за водой, пара синегорцев напрашиваются тоже пойти, и это нервирует. На дороге много движения, тянущее ожидание непременных неприятностей в завершение не самого удачного дня еще больше выводит из равновесия. Где-то внутри разгорается ярость, проверенное безотказное топливо. На дороге появляется старуха дхоине, и Таэнгрим пытается уговорить себя сдержаться и дать ей шанс, она уже почти мертва, ей не иметь детей, почему-то ему кажется очень важным не убивать ее. Но старуха лепечет и ведет себя совершенно по-идиотски, и ломается стрела на вскинутом луке, и тогда ярость вскипает и затопляет все. После смерти старухи Таэнгрим чувствует, что, кажется, в нем только что сгорела частичка чего-то важного, того, что он сумел было сохранить и заново надстроить и он снова в самом начале, он снова просто бездумный зверь без капли разума. Ярость не покидает его на всем пути обратно в лагерь. Ярость... и, кажется, отчаяние.
Ночью он четвертует только что убитую женщину, в сумке у которой нашли отрезанное эльфийское ухо. Со злостью и удовлетворением. Других эмоций больше не примешивается, и это плохо, очень плохо, это дорога в один конец, вниз, к обрыву, но Таэнгриму, кажется, уже все равно, он, кажется, и не собирается больше никуда возвращаться. Музыка, поэзия, красота - шуршащие пустые оболочки слов, смерть - вот это уже что-то действительное емкое, теплое, осязаемое. Как кровь на лепестках роз.
Ночью же многомудрый лорд Филавандрель отправляет четырех дев из своей бригады на охоту, в гениальнейший рейд по тем самым местам, где бригада Фао убила нескольких всего пару часов назад. Брагада Фао выходит следом, но на Каэдвен, Таэнгрим нервничает, переживая за не слишком опытных девиц, плохие предчувствия усиливаются - у развилки неспокойно, там могут бродить упыри, поодаль воет в лесах баньши, проходят изредка отряды.
И подтверждением звучит крик Морелаине, предсмертный крик. Бой во тьме. Таэнгрим тяжело ранен, уверен, что убиты все, вся его бригада, дважды по нему практически проходят аэдирнцы, хоронят мертвых каэдвенцев. С трудом ползет обратно в лагерь, с передышками, периодически зарываясь лицом в мох, давя внезапные приступы истерического смеха. Ну, жив. А толку-то.
Но в итоге выясняется, что живы все - кроме Море, только порядком изранены. Это приносит некоторое облегчение. Не совсем своя. Бедовая была девка, хотя что-то в ней, кажется, было. В чем-то они были похожи, но она чуть дальше прошла по тропе.
День все-таки прожит. Плохой день, но будет следующий.
Наутро Фао спрашивает каждого, готов ли он пойти на войну, выступить плечом к плечу с Нильфгаардом. Да, готов. Возможность убить многих, и убить сильных воинов. Цена? Таэнгрим знает ее. Она его не пугает. Он готов ее уплатить.
Он убил не одного и не двух в битве под Вызимой, колчан опустел не один раз. Бой шел в целом неплохо, Темерия в какой-то момент была уже практически обескровлена, оставалось только взять врага за горло и хорошенько рвануть, но - не повезло. Подошел Аэдирн. Темерцы бросились из-за стен вперед, и вот в этот момент, в долю секунды перед смыканием клещей, пришлось решать, спастись или остаться. Отряд нильфов "Альба", к которому приписали Таэнгрима, спешно разворачивал строй. Смешно, бесполезно. Сметут.
Волк знал, что нужно бежать, он умел выживать. Позади госпиталь, он задержит нападающих, уйти можно легко. Эльф знал, что нужно остаться. Оказывается, в нем сохранилось еще что-то он сеидхе, что - смешно! - позволяет ему все-таки сравняться с людьми. Удрать и окончательно потерять это - нет, невозможно.
Жаль только, что он так мало успел.
В конце концов, в arse все это. Позади госпиталь. Снять бы еще одного.
---
А дальше была история Элли и Тото, простых почтальонов из Вердэна, чью мельницу смыла Яруга. Им были открыты все двери во всех королевствах. Они спали в Цинтре в палатке наемного убийцы Лео Бонарта, передавали послания магичкам и королям, низушкам и краснолюдам, их судьбу небрежно подержал в страшных руках лично Дийкстра, они видели казнь и счастливое спасение генерала Вандермеера, и прекрасные витражи и библиотеку Оксенфурта, общались с учеными, генетиками и мастеровыми, пробовали пироги Аэдирна на обручении принца и поминальные щи в Нижней Мархии, беседовали с призраком, находили волшебные травы и магические артефакты, и спасали Тото от безымянной болезни.
И встречали, не узнавая, эльфийских агентов, слушали, не слыша, истории о скоятаэлях, и сквозь непробиваемую стеклянную стену наблюдали, не понимая, за отчаянным сражением Ваэнгрима и его сына с людьми из отряда Черной Райлы, видели тело свежеубитого белками хозяина "Щей-Бощей" и улыбались главе семейства Хольмов, знаменитых проводников Каэдвена, одних из главных врагов Синих Гор, потерявшему убитыми эльфами жену, сына и дочь.
И в конце концов унесли свои картонные, такие насыщенные и такие бессмысленные жизни и все свое накопленное золото вдаль по желтой дороге к такой простой и понятной своей мечте.
По иронии, едва ли не первым существом, которое эта странная парочка увидела когда-то в Вердэне, только-только объявившись в городе, была пропавшая сестра Морелайне, и она же - старая любовь Таэнгрима, едва ли не единственная, встреча с кем могла когда-то кардинально все изменить.
Вскоре после исчезновения Элли и Тото у Айне все же родился столь долгожданный сын. Достаточной лы была плата за эту жизнь, будет ли она счастливой? Кто знает... Его зовут Veisweall, и это само по себе уже неплохое начало.
Поиграли в Ведьмака.
Вкратце - получилась игра в Упущенное. Бедный мой, бедный Таэнгрим, он же Тихий Волк, и он же - когда-то - Риордаин из дома Седой Совы. Перед тем, как попасть в бригаду Фаоильтиарны, он успел потерять все, что только мог потерять - родню, друзей, надежду, веру, свет и даже первую свою несмелую любовь. В руинах искрошенной души оставалась тлеть только бесцельная ярость и жажда отомщения, вокруг которых нужно было теперь воссоздовать какого-то нового себя, искать новую цель и надежду - вот только какую? Выбивать для эльфов королевство? Бесполезно, люди предадут, а нильфы - те же люди. Искать другие миры? Поражение, да и кто сказал, что в них будет лучше, что сеидхе не станут в них рабами? Кто сказал, что получится найти такую роскошь, как мир незанятый?
Убить всех дхойне? Невозможно. Но это, по крайней мере, вполне реальная работа, да и процесс небесприятен, к тому же, людишки и сами, кажется, готовы активно в нем поучаствовать, им нужно лишь немножечко помочь.
Вот с этого начнем, а там посмотрим.
И вот уже бригада белок Фао - новая семья. Дело спорится, глотки режутся. Волк чуть отходит, крепнет, веселеет. Окончательно привязывается к стае, к каждому из соратников по-своему, вроде можно, было уже несколько удачных дел - и никаких потерь, боль начинает забываться. И в том простом мирке, в том жестком бандаже, которым он отгородил себя от всего остального мира на время восстановления, он начинает чувствовать в себе некоторое умиротворение, еще не надежду, нет, но удовольтсвие от хорошо сделанного маленького ежедневного кусочка обещающего затянуться на долгие еще годы огромного труда.
Сомнений все меньше. Женщина, одна, красивая, хоть и человек, стоит ли трогать? Может, просто попугать, пусть несет весть, что эта земля - наша, не суйтесь сюда? Но бригада кричит - убей! И Таэнгрим убивает, уже далеко не в первый раз эа этот день. Так быстро. Так просто. Так приятно.
Он хорошо знает, что за каждое "приятно" однажды приходится платить. Но пока - пока - об этом можно не думать.
Нильфы занимают несколько деревень, в том числе Нижнюю Мархию - разведка боем перед переходом Яруги основными силами. Мархию дарят синегорцам, те рады, как дети - это печалит, бессмысленно им объяснять, что Каэдвен и Аэдирн эту игрушку заберут обратно очень быстро, при этом еще и больно надавав по рукам. В тот же день так и происходит, но, о чудо, спасибо Фао, вожак совершенно бесподобен, все сеидхе уходят без потерь и еще и убив при этом члена отряда Райлы, а это не крестьянка, серьезная, опасная добыча. Образ закованной в черную броню спины, в которую входит, добивая, стрела Таэнгрима, вспоминаясь, каждый раз вызывает у него довольный оскал.
Дальше - поход на деревеньки Каэдвена, небольшая месть за неизбежную утерю Мархии, шуточно-неофициального надела Лаэве. Бригада проходила мимо Шаэрраведда, не заглянуть было невозможно.
В сами руины, поклониться образу Аэлирэнн, зашли по очереди, кажется, только Фаоильтиарна и Таэнгрим. Почитали следы - плохо дело, слишком плохо, и очень неприятно, было много людей, несколько отрядов. Слишком много их ходит по лесам, слишком много их в заповедном месте, их вообще не должно было быть здесь, они не должны были касаться этих плит и ступать по это земле. Это неожиданно, это раздражает и это даже немного больно. Шепоток правды, о которой не хочется и думать.
И вот здесь происходит странное.
У ног Аэлирэнн - роза. Таэнгрим машинально трогает влажные от росы лепестки - и видит у себя на пальцах свежую кровь. Это смущает и тревожит его, он не стирает капли с руки и они засыхают бурыми метками. Он не думает тогда о предзнаменованиях, только о том, кто же из своих погиб, чье имя отпечаталось алым на белом цветке.
После Шаэрраведда все начинает потихоньку разваливаться. Атака была неудачной, со стен города пристально следили за деревнями, в итоге каэдвенцы гнали эльфов по лесу как дичь. Ушли. В Синих Горах - убита мать Аине. Таэнгрим, прощаясь, кладет ей на грудь белый бутон - едва ли не все, что может ей обещать. Общее собрание сеидхе, на нем Таэнгрим еще раз понимает, как слепы мирные сородичи и в сердцах во всеуслышание отрекается от рода, называя бригаду своей семьей, и в это время Фао роняет фразу "Ты не прав", и Таэнгрим принимает ее на свой счет. Это новый удар, панцирь начинает трещать по швам, он него отваливаются крупные куски.
Чтобы отвлечься, выводит отряд за водой, пара синегорцев напрашиваются тоже пойти, и это нервирует. На дороге много движения, тянущее ожидание непременных неприятностей в завершение не самого удачного дня еще больше выводит из равновесия. Где-то внутри разгорается ярость, проверенное безотказное топливо. На дороге появляется старуха дхоине, и Таэнгрим пытается уговорить себя сдержаться и дать ей шанс, она уже почти мертва, ей не иметь детей, почему-то ему кажется очень важным не убивать ее. Но старуха лепечет и ведет себя совершенно по-идиотски, и ломается стрела на вскинутом луке, и тогда ярость вскипает и затопляет все. После смерти старухи Таэнгрим чувствует, что, кажется, в нем только что сгорела частичка чего-то важного, того, что он сумел было сохранить и заново надстроить и он снова в самом начале, он снова просто бездумный зверь без капли разума. Ярость не покидает его на всем пути обратно в лагерь. Ярость... и, кажется, отчаяние.
Ночью он четвертует только что убитую женщину, в сумке у которой нашли отрезанное эльфийское ухо. Со злостью и удовлетворением. Других эмоций больше не примешивается, и это плохо, очень плохо, это дорога в один конец, вниз, к обрыву, но Таэнгриму, кажется, уже все равно, он, кажется, и не собирается больше никуда возвращаться. Музыка, поэзия, красота - шуршащие пустые оболочки слов, смерть - вот это уже что-то действительное емкое, теплое, осязаемое. Как кровь на лепестках роз.
Ночью же многомудрый лорд Филавандрель отправляет четырех дев из своей бригады на охоту, в гениальнейший рейд по тем самым местам, где бригада Фао убила нескольких всего пару часов назад. Брагада Фао выходит следом, но на Каэдвен, Таэнгрим нервничает, переживая за не слишком опытных девиц, плохие предчувствия усиливаются - у развилки неспокойно, там могут бродить упыри, поодаль воет в лесах баньши, проходят изредка отряды.
И подтверждением звучит крик Морелаине, предсмертный крик. Бой во тьме. Таэнгрим тяжело ранен, уверен, что убиты все, вся его бригада, дважды по нему практически проходят аэдирнцы, хоронят мертвых каэдвенцев. С трудом ползет обратно в лагерь, с передышками, периодически зарываясь лицом в мох, давя внезапные приступы истерического смеха. Ну, жив. А толку-то.
Но в итоге выясняется, что живы все - кроме Море, только порядком изранены. Это приносит некоторое облегчение. Не совсем своя. Бедовая была девка, хотя что-то в ней, кажется, было. В чем-то они были похожи, но она чуть дальше прошла по тропе.
День все-таки прожит. Плохой день, но будет следующий.
Наутро Фао спрашивает каждого, готов ли он пойти на войну, выступить плечом к плечу с Нильфгаардом. Да, готов. Возможность убить многих, и убить сильных воинов. Цена? Таэнгрим знает ее. Она его не пугает. Он готов ее уплатить.
Он убил не одного и не двух в битве под Вызимой, колчан опустел не один раз. Бой шел в целом неплохо, Темерия в какой-то момент была уже практически обескровлена, оставалось только взять врага за горло и хорошенько рвануть, но - не повезло. Подошел Аэдирн. Темерцы бросились из-за стен вперед, и вот в этот момент, в долю секунды перед смыканием клещей, пришлось решать, спастись или остаться. Отряд нильфов "Альба", к которому приписали Таэнгрима, спешно разворачивал строй. Смешно, бесполезно. Сметут.
Волк знал, что нужно бежать, он умел выживать. Позади госпиталь, он задержит нападающих, уйти можно легко. Эльф знал, что нужно остаться. Оказывается, в нем сохранилось еще что-то он сеидхе, что - смешно! - позволяет ему все-таки сравняться с людьми. Удрать и окончательно потерять это - нет, невозможно.
Жаль только, что он так мало успел.
В конце концов, в arse все это. Позади госпиталь. Снять бы еще одного.
---
А дальше была история Элли и Тото, простых почтальонов из Вердэна, чью мельницу смыла Яруга. Им были открыты все двери во всех королевствах. Они спали в Цинтре в палатке наемного убийцы Лео Бонарта, передавали послания магичкам и королям, низушкам и краснолюдам, их судьбу небрежно подержал в страшных руках лично Дийкстра, они видели казнь и счастливое спасение генерала Вандермеера, и прекрасные витражи и библиотеку Оксенфурта, общались с учеными, генетиками и мастеровыми, пробовали пироги Аэдирна на обручении принца и поминальные щи в Нижней Мархии, беседовали с призраком, находили волшебные травы и магические артефакты, и спасали Тото от безымянной болезни.
И встречали, не узнавая, эльфийских агентов, слушали, не слыша, истории о скоятаэлях, и сквозь непробиваемую стеклянную стену наблюдали, не понимая, за отчаянным сражением Ваэнгрима и его сына с людьми из отряда Черной Райлы, видели тело свежеубитого белками хозяина "Щей-Бощей" и улыбались главе семейства Хольмов, знаменитых проводников Каэдвена, одних из главных врагов Синих Гор, потерявшему убитыми эльфами жену, сына и дочь.
И в конце концов унесли свои картонные, такие насыщенные и такие бессмысленные жизни и все свое накопленное золото вдаль по желтой дороге к такой простой и понятной своей мечте.
По иронии, едва ли не первым существом, которое эта странная парочка увидела когда-то в Вердэне, только-только объявившись в городе, была пропавшая сестра Морелайне, и она же - старая любовь Таэнгрима, едва ли не единственная, встреча с кем могла когда-то кардинально все изменить.
Вскоре после исчезновения Элли и Тото у Айне все же родился столь долгожданный сын. Достаточной лы была плата за эту жизнь, будет ли она счастливой? Кто знает... Его зовут Veisweall, и это само по себе уже неплохое начало.