вспомнилось
У нас на соседней улице жил Колян-дурачок. Такой типаж, знаете, без возраста - вспыльчивый, влюбчивый и влипчивый.
Стихов знал - прорву просто!
Сколько его помню, всегда околачивался у гастронома - то болел с перепоя, то отходил после драки. И всё норовил проходящим женщинам ручку поцеловать. Трогательный забулдыга, «античным стихом выдуривающий трёху на продолжение банкета».
Моя соседка Инка грызла цветные мелки. Чтобы я не ябедничала её бабушке, она откупалась от меня чешскими конфетами «бон-пари», которые папа привозил ей из командировок - страшная экзотика по тем временам.
Так вот, эти конфеты мы с моим приятелем Юркой выменивали под гастрономом на сказки Пушкина (своего рода аудио-сеанс). И если Колян был не с бодуна и в настроении, нам удавалось почти до конца послушать «Сказку о царе Салтане» или «Сказку о мертвой царевне», или ещё чего-нибудь.
Те удивительные ощущения не только ни с чем не сравнить, но уже толком и не прочувствовать...
Стихов знал - прорву просто!
Сколько его помню, всегда околачивался у гастронома - то болел с перепоя, то отходил после драки. И всё норовил проходящим женщинам ручку поцеловать. Трогательный забулдыга, «античным стихом выдуривающий трёху на продолжение банкета».
Моя соседка Инка грызла цветные мелки. Чтобы я не ябедничала её бабушке, она откупалась от меня чешскими конфетами «бон-пари», которые папа привозил ей из командировок - страшная экзотика по тем временам.
Так вот, эти конфеты мы с моим приятелем Юркой выменивали под гастрономом на сказки Пушкина (своего рода аудио-сеанс). И если Колян был не с бодуна и в настроении, нам удавалось почти до конца послушать «Сказку о царе Салтане» или «Сказку о мертвой царевне», или ещё чего-нибудь.
Те удивительные ощущения не только ни с чем не сравнить, но уже толком и не прочувствовать...