Весенние догонялки
В принципе, я люблю калининградскую весну. Я имею в виду весну именно в Калининграде, а не на полях области, голых и зачастую мерзко-вязких в это время года. Нет, конечно, лето здесь еще пригляднее - по крайней мере, распустившаяся зелень скрывает многие гадости, которых за 60 с лишним лет деятельности нынешних хозяев города накопилось больше, чем хотелось бы. Но весна, особенно поздняя, у нас тоже ничего себе.
Особенно мне нравится пройтись по улицам, когда стоит хорошая весенняя погода. Солнце уже пригревает, но еще не жарит. Поэтому приятно, скажем, посидеть на какой-нибудь скамеечке, которую еще не успели истоптать местные бандерлоги, предпочитающие по им одним ведомой причине отдыхать не на специально предусмотрено конструкторами для этого месте, а исключительно на спинке упомянутого сооружения, видать, не в силах противиться зову предков. Ну, пивка попить можно при этом, да. С обязательным условием опустить опустевшую бутылку или банку в ближайшую урну, а не швырнуть в свежезеленеющие кусты неподалеку. Иначе какой же ты, нахер, кенигсбержец? (Всю жизнь я подозрительно относился к слову «калининградец», что-то в нем, на мой взгляд, содержится то ли инфантильное, то ли нецензурное, а скорее всего, просто совковое.) А после этого, окончательно придя в благодушное настроение, не спеша направиться дальше по своим делам.
Особенно хороши в плане такого вот мимоходного созерцания, естественно, старые районы города - то немногое, что сохранилось еще от настоящего Кенигсберга. Допустим, окрестности нынешнего Главпочтамта, который при немцах, насколько помнится, был простым почтовым отделением - если я ошибся, настоящие краеведы поправят. Есть у нас места и покуртуазнее, но сейчас не о них.
Так вот, неторопливо шагая по улице после принятых пол-литра пенного напитка, я, как умел, наслаждался калинин… тьфу!.. кенигсбергской весной. Даже резвящиеся вокруг индивидуумы эдак младшего школьного возраста не раздражали. Вероятно, у них уже закончились уроки, и теперь детишки почти наравне со мной радовались яркому солнцу, теплому ветру и относительной свободе.
Оказавшись напротив Главпочтамта, я немного замедлил шаг, чтобы полюбоваться довоенным строением и заодно не врезаться в бегущего навстречу пацаненка. Сам по себе он был, прямо скажем, так себе: простецкая физиономия, волосы мышиного цвета, который почему-то принято считать русым, весь корявенький такой. Короче, у нас в школе подобные особи составляли подотряд отпетых хулиганов и на особую значимость в нормальной жизни не претендовали сызмальства. Неудивительно, что не этот советизированный гаврош привлек мое внимание, а девочка примерно того же возраста, которая мчалась следом.
О, это было совсем другое создание! В отличие мальчишки, погруженного в невзрачную форму типа школьной, юная фемина была облачена в нечто розово-воздушное, с воланами и кружевами. Я отнюдь не педофил, но невозможно было не заметить, как выгодно подчеркивало платье намечавшиеся прелести будущей девичьей фигуры и длинные ноги обладательницы стильного прикида. По всему было заметно, что лет через пять-семь девочка станет весьма привлекательной девушкой. К будущим успехам младшеклассница готовилась уже сейчас, обзаведясь стильной прической. Но возраст пока брал верх, и школьница, поддавшись весеннему настроению, видимо, играла в догонялки со сверстником.
«Небось, за косичку (а, нет, у нее локоны - ну, значит, за один из них) дернул и побежал», - растроганно вспомнил я собственные школьные годы. И посторонился, дабы ни в коем случае не стать грубой помехой задору безоблачного детства. В самом деле, еще успеют и он, и она сполна прочувствовать грубые реалии жизни.
Пацан промчался мимо молча-сосредоточенно. Владелица розового платьица и длинных ног, сообразив, что догнать незамысловатого кавалера все равно не удастся, притормозила.
- Ну, бл…, я тебя еще уе…! - гаркнула фемина по адресу убегавшего, повернулась и пошла обратно.
Пошел дальше и я. Правда, весеннее настроение у меня почему-то как рукой сняло.
Особенно мне нравится пройтись по улицам, когда стоит хорошая весенняя погода. Солнце уже пригревает, но еще не жарит. Поэтому приятно, скажем, посидеть на какой-нибудь скамеечке, которую еще не успели истоптать местные бандерлоги, предпочитающие по им одним ведомой причине отдыхать не на специально предусмотрено конструкторами для этого месте, а исключительно на спинке упомянутого сооружения, видать, не в силах противиться зову предков. Ну, пивка попить можно при этом, да. С обязательным условием опустить опустевшую бутылку или банку в ближайшую урну, а не швырнуть в свежезеленеющие кусты неподалеку. Иначе какой же ты, нахер, кенигсбержец? (Всю жизнь я подозрительно относился к слову «калининградец», что-то в нем, на мой взгляд, содержится то ли инфантильное, то ли нецензурное, а скорее всего, просто совковое.) А после этого, окончательно придя в благодушное настроение, не спеша направиться дальше по своим делам.
Особенно хороши в плане такого вот мимоходного созерцания, естественно, старые районы города - то немногое, что сохранилось еще от настоящего Кенигсберга. Допустим, окрестности нынешнего Главпочтамта, который при немцах, насколько помнится, был простым почтовым отделением - если я ошибся, настоящие краеведы поправят. Есть у нас места и покуртуазнее, но сейчас не о них.
Так вот, неторопливо шагая по улице после принятых пол-литра пенного напитка, я, как умел, наслаждался калинин… тьфу!.. кенигсбергской весной. Даже резвящиеся вокруг индивидуумы эдак младшего школьного возраста не раздражали. Вероятно, у них уже закончились уроки, и теперь детишки почти наравне со мной радовались яркому солнцу, теплому ветру и относительной свободе.
Оказавшись напротив Главпочтамта, я немного замедлил шаг, чтобы полюбоваться довоенным строением и заодно не врезаться в бегущего навстречу пацаненка. Сам по себе он был, прямо скажем, так себе: простецкая физиономия, волосы мышиного цвета, который почему-то принято считать русым, весь корявенький такой. Короче, у нас в школе подобные особи составляли подотряд отпетых хулиганов и на особую значимость в нормальной жизни не претендовали сызмальства. Неудивительно, что не этот советизированный гаврош привлек мое внимание, а девочка примерно того же возраста, которая мчалась следом.
О, это было совсем другое создание! В отличие мальчишки, погруженного в невзрачную форму типа школьной, юная фемина была облачена в нечто розово-воздушное, с воланами и кружевами. Я отнюдь не педофил, но невозможно было не заметить, как выгодно подчеркивало платье намечавшиеся прелести будущей девичьей фигуры и длинные ноги обладательницы стильного прикида. По всему было заметно, что лет через пять-семь девочка станет весьма привлекательной девушкой. К будущим успехам младшеклассница готовилась уже сейчас, обзаведясь стильной прической. Но возраст пока брал верх, и школьница, поддавшись весеннему настроению, видимо, играла в догонялки со сверстником.
«Небось, за косичку (а, нет, у нее локоны - ну, значит, за один из них) дернул и побежал», - растроганно вспомнил я собственные школьные годы. И посторонился, дабы ни в коем случае не стать грубой помехой задору безоблачного детства. В самом деле, еще успеют и он, и она сполна прочувствовать грубые реалии жизни.
Пацан промчался мимо молча-сосредоточенно. Владелица розового платьица и длинных ног, сообразив, что догнать незамысловатого кавалера все равно не удастся, притормозила.
- Ну, бл…, я тебя еще уе…! - гаркнула фемина по адресу убегавшего, повернулась и пошла обратно.
Пошел дальше и я. Правда, весеннее настроение у меня почему-то как рукой сняло.