Человек человеку
Утром на лестничном переходе метро люди турбулентно толпились, обходя препятствие. По мере того как людской поток неспешно нес меня вперед, я сначала увидела две спины в голубых форменных рубашках, потом услышала грубый окрик:
- Бырра! Собрали всё и свалили! Давайте-давайте!
Еще немного вперед, и я предсказуемо увидела двух бомжей, медленно и раскоординированно поднимающихся со ступеней. Мельком в голове пронеслась мысль... А в общем, даже не мысль, а просто противоречивое чувство брезгливого неодобрения - не к бомжам даже, которые стали уже привычной, хоть и ненавистной частью интерьера метро, а к тому тону, с которым на них рычали полицейские: не по-человечески, но и неясно, как по-другому...
Но это ощущение не успело даже толком оформиться во внятную мысль, как неожиданно только что ругавшийся постовой просительным и усталым голосом сказал:
- Люба, ну давай же поскорее. Мне смену сдавать пора - потом приходите и сидите сколько влезет... - таким тоном просят любимых и неругаемых детей пожалеть маму и вести себя потише.
И сразу обезличенная спина в голубой рубашке превратилась в обычного молоденького мальчика. И направление моих мыслей изменилось. Как-то хорошо.
...
Вот так и живем.
- Бырра! Собрали всё и свалили! Давайте-давайте!
Еще немного вперед, и я предсказуемо увидела двух бомжей, медленно и раскоординированно поднимающихся со ступеней. Мельком в голове пронеслась мысль... А в общем, даже не мысль, а просто противоречивое чувство брезгливого неодобрения - не к бомжам даже, которые стали уже привычной, хоть и ненавистной частью интерьера метро, а к тому тону, с которым на них рычали полицейские: не по-человечески, но и неясно, как по-другому...
Но это ощущение не успело даже толком оформиться во внятную мысль, как неожиданно только что ругавшийся постовой просительным и усталым голосом сказал:
- Люба, ну давай же поскорее. Мне смену сдавать пора - потом приходите и сидите сколько влезет... - таким тоном просят любимых и неругаемых детей пожалеть маму и вести себя потише.
И сразу обезличенная спина в голубой рубашке превратилась в обычного молоденького мальчика. И направление моих мыслей изменилось. Как-то хорошо.
...
Вот так и живем.