Максим Кононенко: советский солдат - тот же фашист, только без фотоаппарата
Нет, никогда так дерзко правду Божью
Людская кривда к бою не звала!..
Совсем недавно в эфире Первого канала поляк Якуб Корейба, преподававший в МГИМО, приравнял Черняховского к Гитлеру. Максим Кононенко, колумнист «Российской газеты» (официальная газета правительства России), «Известий» и «Взгляда», автор передачи «Реплики Максима Кононенко», выходящей на «России-24» и на радио «ВестиФМ» (холдинг ВГТРК), решил не отстать от ублюдка Корейбы и выдал в Фейсбуке сообщение о том, что советского солдата от фашиста отличало только отсутствие фотоаппарата. Надо отдать должное Фейсбуку - в отличие от продолжающего потакать любителям фашистов федерального ТВ - сообщение Кононенко удалили, а его самого забанили на месяц.
Несомненно, если смотреть на вещи здраво, то невозможно не признать, что преступления и война идут рука об руку, и что преступные действия в отношении гражданского населения имели место во всех армиях - и в немецко-фашистской, и союзников, и советской. Поэтому один из важнейших факторов, определяющий масштаб преступлений, который нужно принимать во внимание при анализе происшедшего, - это позиция военно-политического руководства в отношении преступных деяний личного состава.
Предоставим слово профессионалу, специалисту в данной области, доктору исторических наук, действительному члену Академии военных наук, члену Союза писателей России, Елене Сенявской.
В мае 1941 года, перед нападением на СССР, Гитлер издаёт указ о «О военном судопроизводстве на войне с Советским Союзом», смысл которого в том, что при борьбе с большевизмом нельзя строить отношения с врагом на принципах гуманизма и международного права: «За действия против вражеских гражданских лиц, совершенные военнослужащими вермахта и вольнонаемными, не будет обязательного преследования, даже если деяние является военным преступлением или проступком. Судья предписывает преследование деяния против местных жителей в военно-судебном порядке лишь тогда, когда речь идет о несоблюдении воинской дисциплины или возникновении угрозы безопасности войск» (выделение здесь и далее - temirgaleevee).
Об оценке непосредственным участником событий сотворённых фашистскими войсками бесчинств и зверств 16-летний Дитер Барковский записал 15 апреля 1945 года: «В полдень мы отъехали в совершенно переполненном поезде городской электрички с Анхальтского воказала (Anhalter Bahnhof). С нами в поезде было много женщин, беженцев из занятых русскими восточных районов Берлина, они тащили с собой все свое имущество - набитый рюкзак, больше ничего. Ужас застыл на их лицах, злость и отчаяние наполняло людей, еще никогда я не слышал таких ругательств. Тут кто-то заорал, перекрывая шум: «Тихо»! Мы увидели невзрачного, грязного солдата, на форме два железных креста и золотой немецкий крест. На рукаве его была нашивка с четырьмя маленькими металлическими танками, что означало, что он подбил 4 танка в ближнем бою. «Я хочу вам кое-что сказать» - кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина: «Даже если вы не хотите слушать. Прекратите нытье, мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие - русские, поляки, французы, чехи, и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах». В поезде стало так тихо, что было бы слышно, как упала шпилька. Этот солдат знал, о чем говорил».
После того, как советские войска в ходе наступления видели следы этих зверств собственными глазами, жажда мести и психологические срывы имели место. И руководство приняло решительные меры - в начале 1945 года командующие фронтами издают приказы, сурово карающие за притеснение мирного населения. В особых случаях военные трибуналы проходили в виде показательных судебных процессов с вынесением смертных приговоров виновным и их расстрелом перед строем.
Политработники ведут широкую разъяснительную работу с личным составом, многие солдаты и офицеры сами решительно борются с грабежами и насилиями в своих рядах. При этом советское командование организует регулярное снабжение населения продовольствием, в то время как на территории, контролируемой союзниками, царит голод. Так, Елизабет Шмеер в беседе с соседками заявила: «3 января с фронта приезжал в отпуск мой сын. Он служил в частях СС. Сын несколько раз говорил мне, что части СС в России творили невероятные дела. Если придут сюда русские, то они не будут вас «обливать розовым маслом». Получилось иначе. Побежденному народу, армия которого так много причинила несчастья России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало свое правительство. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».
В этом второй, не менее важный фактор, определяющий малое число проступков советских солдат. Позиция и приказы руководства были естественны для сокровенного в глубинах солдатских сердец. Русская душа непримирима ко злу, почему для неё свойственно, с одной стороны, выступать против него, с другой же - не впускать его внутрь себя, не уподобляться злому. Одно из наиболее ярких свидетельств тому - воспоминания санинструктора Софьи Кунцевич: «Перешли границу - Родина освобождена.Я думала, что когда мы войдем в Германию, то у меня ни к кому пощады не будет. Сколько ненависти скопилось в груди! Почему я должна пожалеть его ребёнка, если он убил моего? Почему я должна пожалеть его мать, если он мою повесил? Почему я должна не трогать его дом, если он мой сжёг? Почему? Хотелось увидеть их жён, матерей, родивших таких сыновей. Как они будут смотреть нам в глаза?.. Всё мне вспомнилось, и думаю: что же будет со мной? С нашими солдатами? Мы всё помним... Пришли в какой-то посёлок, дети бегают - голодные, несчастные. И я, которая клялась, что всех их ненавижу, я соберу у своих ребят всё, что у них есть, что осталось от пайка, любой кусочек сахара, и отдам немецким детям. Конечно, я не забыла, я помнила обо всем, но смотреть спокойно в голодные детские глаза я не могла». (С более подробным изложением темы можно ознакомиться в интервью Елены Сенявской.)
Итог же нам хорошо известен: поверженная Германия была сохранена как государство благодаря позиции Советского Союза - «гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся».
Сложно заподозрить российского журналиста и публициста Кононенко, получившего советское образование, в вопиющем незнании истории Великой Отечественной войны, что делает его профашистский демарш в преддверии Дня Победы ещё подлее и гаже. И тем более актуальной становится акция «Вставай, страна огромная!» ИА REGNUM.
Click to view