(no subject)
Сегодня была у родителей.
Каждый раз как в первый раз поражаюсь, как долго могла вариться в этом супе тревоги, недовольства, раздражений и драмы.
И вот, шепча отцу "давай пообедаем на неделе, я угощаю", стараясь успеть донести свою мысль, пока мать не дошла от кухни до комнаты, я вспомнила то же чувство, как когда есть ты, он и еще немного его жена.
Я думала, что играла в это впервые в 19 лет, а оказалось, что почти с рождения.
Всегда была я, он и его жена.
И каждый день я предавала и меня предавали, и так по кругу. Я дожидалась, пока мать уйдет на работу, чтобы до школы поболтать с отцом. Я ненавидела, когда она отбирала у меня отца, ведь проводить время одна она не могла, а, значит, я оставалась в одиночестве. Одна ли дома, или ехала с ними - втроем я всегда была не нужна отцу, а матери недоступна.
Отец предупреждал меня, что "это я мамке не говорил", чтобы наши версии сходились. Я однажды перестала предупреждать отца, что "это между нами", потому что "между нами" по определению стало все, что я говорила.
Но, храня все мои страхи, радости и переживания, он смело отбрасывал меня в сторону, стоило матери позвать его. В редкой ссоре(которые были нередко) он вступался за меня. Надо, правда, заметить, что и против вступался почти никогда. Просто, принимая любую сторону, он нарушал бы нейтралитет, официально перевешивал чашу весов этой драмы, где одной он был должен, а другой нужен.
В 19 лет я упивалась тем, какую разрушающую силу я несу другой женщине, другим отношениям. Не со зла, а, наоборот, через любовь. Мне было стыдно, и, спасибо Насте, она отговорила меня написать письмо с извинениями. Но большую часть времени мне было сладко, сладко и гордо, гордо, гордо. Как удивительно, что семь лет я не видела в этом простейшего паттерна, в котором жила каждый день.
Сейчас, запутавшись в самом определении отношений, я особенно наслаждаюсь вниманием чужих мужчин. Говорю "я не буду нести отвественность за чужие решения", предлагая ему прогнуть свою парадигму брака под мою привлекательность. Сейчас я уже не буду пытаться извиняться перед ней. Нет, сейчас я просто возьму еще одно доказательство того, что я лучше, лучше его жены.
И нет, никаких истерик, никаких требований покинуть ее ради меня, ничего такого.
Такому меня папа не учил.
Каждый раз как в первый раз поражаюсь, как долго могла вариться в этом супе тревоги, недовольства, раздражений и драмы.
И вот, шепча отцу "давай пообедаем на неделе, я угощаю", стараясь успеть донести свою мысль, пока мать не дошла от кухни до комнаты, я вспомнила то же чувство, как когда есть ты, он и еще немного его жена.
Я думала, что играла в это впервые в 19 лет, а оказалось, что почти с рождения.
Всегда была я, он и его жена.
И каждый день я предавала и меня предавали, и так по кругу. Я дожидалась, пока мать уйдет на работу, чтобы до школы поболтать с отцом. Я ненавидела, когда она отбирала у меня отца, ведь проводить время одна она не могла, а, значит, я оставалась в одиночестве. Одна ли дома, или ехала с ними - втроем я всегда была не нужна отцу, а матери недоступна.
Отец предупреждал меня, что "это я мамке не говорил", чтобы наши версии сходились. Я однажды перестала предупреждать отца, что "это между нами", потому что "между нами" по определению стало все, что я говорила.
Но, храня все мои страхи, радости и переживания, он смело отбрасывал меня в сторону, стоило матери позвать его. В редкой ссоре(которые были нередко) он вступался за меня. Надо, правда, заметить, что и против вступался почти никогда. Просто, принимая любую сторону, он нарушал бы нейтралитет, официально перевешивал чашу весов этой драмы, где одной он был должен, а другой нужен.
В 19 лет я упивалась тем, какую разрушающую силу я несу другой женщине, другим отношениям. Не со зла, а, наоборот, через любовь. Мне было стыдно, и, спасибо Насте, она отговорила меня написать письмо с извинениями. Но большую часть времени мне было сладко, сладко и гордо, гордо, гордо. Как удивительно, что семь лет я не видела в этом простейшего паттерна, в котором жила каждый день.
Сейчас, запутавшись в самом определении отношений, я особенно наслаждаюсь вниманием чужих мужчин. Говорю "я не буду нести отвественность за чужие решения", предлагая ему прогнуть свою парадигму брака под мою привлекательность. Сейчас я уже не буду пытаться извиняться перед ней. Нет, сейчас я просто возьму еще одно доказательство того, что я лучше, лучше его жены.
И нет, никаких истерик, никаких требований покинуть ее ради меня, ничего такого.
Такому меня папа не учил.