Задача из цикла "Клиника"
Интересно, что только больница № 1 в Москве называется "градской", все остальные - "городские".
Когда-то территория Первой градской занимала целую версту вдоль Калужского тракта, где-то за городом. Время шло, город рос, пока вся территория больницы не оказалась в центре города. Сегодня - это многопрофильное медицинское... нет, нихуя. Это совершенно нормальная больница, куда меня привезли на совершенно обычной скорой помощи, водитель которой слушал радио "Шансон", курил и, нажимая на квакалку, не давал перестроиться в левый ряд какой-то Ауди со словами "Куда он сука, блять, лезет. Пффф. Еще по мобиле пиздит, сука".
Врач скорой (наблюдая блюющего по всему корридору молодого рокера, рассказал, что нейрохирурги почти никогда не ставят диагноз "сотрясение мозга") сдал меня в приемной обычному хирургу и отчалил за следующим клиентом.
На втором этаже перед кабинетом ультразвуколога на такой советской дермантиновой скамеечке стояла трехлитровая непочатая банка тыквенного сока. Больше на этаже никого не было. "Чье это?" - спросила УЗИ-диагност.
Тем же вечером меня отвезли в палату и, согласно нормам российского законодательства, ознакомили с тактикой лечения.
Через несколько дней малолетние журнапидорасы с мобилами и мыльницами выпуска пятилетней давности решили проведать меня на месте.
Дано: отдельностоящий хирургический корпус на территории государственной больницы в центре Москвы (в состав корпуса также входит реконструированная церковь "Знамения Божьей Матери"™). Охрана, не заточенная на церберство. 240 хирургических коек. Пациент в одной из палат (без отдельной палаты и без индивидуальной охраны), к которому хотят прорваться журналисты-мудаки.
Задача: как сделать так, чтобы нежелательные уебаны селективно фильтровались на входе в корпус.
Когда-то территория Первой градской занимала целую версту вдоль Калужского тракта, где-то за городом. Время шло, город рос, пока вся территория больницы не оказалась в центре города. Сегодня - это многопрофильное медицинское... нет, нихуя. Это совершенно нормальная больница, куда меня привезли на совершенно обычной скорой помощи, водитель которой слушал радио "Шансон", курил и, нажимая на квакалку, не давал перестроиться в левый ряд какой-то Ауди со словами "Куда он сука, блять, лезет. Пффф. Еще по мобиле пиздит, сука".
Врач скорой (наблюдая блюющего по всему корридору молодого рокера, рассказал, что нейрохирурги почти никогда не ставят диагноз "сотрясение мозга") сдал меня в приемной обычному хирургу и отчалил за следующим клиентом.
На втором этаже перед кабинетом ультразвуколога на такой советской дермантиновой скамеечке стояла трехлитровая непочатая банка тыквенного сока. Больше на этаже никого не было. "Чье это?" - спросила УЗИ-диагност.
Тем же вечером меня отвезли в палату и, согласно нормам российского законодательства, ознакомили с тактикой лечения.
Через несколько дней малолетние журнапидорасы с мобилами и мыльницами выпуска пятилетней давности решили проведать меня на месте.
Дано: отдельностоящий хирургический корпус на территории государственной больницы в центре Москвы (в состав корпуса также входит реконструированная церковь "Знамения Божьей Матери"™). Охрана, не заточенная на церберство. 240 хирургических коек. Пациент в одной из палат (без отдельной палаты и без индивидуальной охраны), к которому хотят прорваться журналисты-мудаки.
Задача: как сделать так, чтобы нежелательные уебаны селективно фильтровались на входе в корпус.