Немного о Булгакове и не только
Кто о чем, а вшивый о бане.
Что мы будем делать сегодня, Брейн? То же, что и всегда, Пинки, - попытаемся ниспровергнуть парочку авторитетов.
Чем дольше я живу, тем сильнее укрепляюсь в мысли, что так называемые «великие писатели», они действительно великие лишь потому, что у них нашлись соответствующие читатели, а если вдумаешься, так ничего особо великого и нет. Очистишь книгу от всей шелухи подсмыслов, символов и отсылок, глядишь, и вся магия произведения улетучилась. Осталась только грубо сшитая поделка. Как говорится, пишите непонятно, а толкователи найдутся. Литературоведы при желании отыщут скрытые смыслы и глубокую символику даже в орфографическом словаре. А если книга написана загадочно и непонятно, о, в таком случае это может означать только одно - она глубока, многослойна и понятна лишь избранным. Не беда, что эти избранные приводят совершенно противоположные толкования, им виднее, что хотел сказать автор. Хотел, но почему-то так и не сказал. Зато оставил «подсказки». Какая мерзость, честное слово! Полный бардак в головах.
Кстати о Булгакове. Вот к кому, к кому, а к любимому Михаилу Афанасьевичу всё вышесказанное, ну, никак не может относиться. Или всё-таки может? Автор «Евангелия от Михаила» у нас на особом положении. Кощунственно даже предположить, будто он мог написать глупость, которую все приняли за что-то великое. Но король-то, друзья мои, всё-таки голый. Точнее, не голый, но одежда у него порвалась на том самом месте, о котором вы сейчас подумали. На самом неприличном.
Добрый человек, не бей меня сильно, ибо знаю я, что рискую быть закиданным каменьями, но всё-таки сжалься и пощади. Добрый человек. Чего ради этот самый «добрый человек» привязался к Иешуа так, что чуть ли слился с ним воедино. Мы говорим «Ленин», подразумеваем «партия». Мы говорим «Иешуа», подразумеваем, что «Все люди добрые». Только вот добрые они не случайно. Добрыми людьми себя называли катары. Причем именно так и только так. А больше как-то никто не всплывает из глубин истории, кто бы активно пользовался обозначением «добрый человек». Зато катары, эти всплывают сразу же, по крайней мере, у того, кто о них знает. Катары, это те же альбигойцы. Или болгарские еретики. Их ещё любили манихеями обзывать, но в те времена манихейство было само по себе понятием ругательным и служило для христиан пугалом. А болгарские они потому, что ересь данная пошла как раз из Болгарии, и через Боснию распространилась в Италию и Францию.
Теперь вопрос залу: почему Иешуа через слово обращается ко всем «добрый человек», то есть напрямую отсылает нас к катарам? Варианта мне видится три.
Булгаков мог придумать словосочетание «добрый человек» случайно и так же случайно вставить его в текст. Несколько десятков раз. Так чтобы мы раз и навсегда запомнили: у Иешуа все люди добрые. О, случай, велика власть твоя! Перейдём ко второму варианту.
Весьма вероятно, что «добрый человек» это все же отсылка к катарам-альбигойцам, чтобы «знающие» люди поняли, мол, Иешуа - не настоящий Христос, а такой Иисус с налётом ереси. За которую людей сотнями на кострах жгли. Тамплиерам, когда орден разгромили, в вину вменяли, будто они тайно перешли именно в катарскую веру. Перешли они, мягко скажем, вовсе не в катарскую веру. Просто перешли дорогу всем, кому было можно и нельзя, вот их и расформировали с помощью аутодафе. Аутодафе, заметим, это отнюдь не костер, а публичное покаяние. Костер разводили уже после, если люди упорствовали и не отрекались от ереси. Вот сколько всего интересного может всплыть в голове у «знающего» читателя при словах «добрый человек». Но есть ещё и третий вариант.
Третий вариант придёт в голову не всякому литературоведу, даже если он очень сильно хочет написать что-то умное. Как бы там не казалось, а литературоведы зачастую весьма невежественны. Знают кучу всякого фактического хлама, большую часть которого сами же высосали из пальца. Катары - это в первую очередь дуализм. Во всех списках инквизиции дуализм значится первым пунктом в обвинениях против них. Сейчас по разным причинам современные исследователи катаров пытаются принизить значение в их взглядах дуализма, но инквизиция лучше знала, за что отправляет людей на костер. Опять же не сама, а руками светских властей. Да и Булгаков читать современных исследователей не мог. А дуализм - это вера в два начала, в двух вечных, всемогущих, независимых Богов. Доброго и Злого. И ни один из них не является создателем другого. Сразу с другой стороны можно взглянуть на Воланда. Кроме того катарский дуализм - это вера в то, что страшный суд давно прошел. Праведные души попали в рай, но мы с вами - грешники - попали в ад, где благополучно пребываем. Весь материальный мир, Земля, планеты, звезды, Луна и Солнце, а главное человек - есть творения Злого Бога, который сам пребывает в некоем «хаосе». Вот, значит, что Воланд делал на Земле. Заглянул проверить как дела в собственноручно созданном аду. Поэтому упоминания о том, что на Земле кроме Иешуа были хоть какие-то посланники доброго Бога, в книге отсутствуют. Потому что их не было и быть не могло. Ангелы не спускаются в ад. Далее. Человеческое тело считается тюрьмой для души. Спасение из тюрьмы - только смерть. После смерти душа переселяется в следующее тело (да, альбигойцы верили и в Христа, и в переселение душ). Находясь в теле, душа может немного очиститься. Если в процессе многочисленных перерождений она очистится полностью, то попадет в рай. Если не очистится, то будет перерождаться вечно. Чем же души запачкались изначально? Тем, что во время страшного суда остались нейтральными. Принявшие сторону зла превратились в демонов, сторону добра - в ангелов, а нейтральные теперь страдают в аду. Сразу становится понятно, почему Бог не мог взять Мастера и Маргариту к себе, даже при всем своем желании. Без должного числа перерождений душа не очистится и попасть в рай не сможет никаким образом. Она ещё не заслужила свет. А Воланда именно вежливо просили взять героев с собой, потому что они его стороны на страшном суде не принимали. И приказать добрый Бог злому не Может. Он ему вообще ничего не может.
Вот такой у нас глубокий и сложный третий вариант. При желании можно ещё много чего про дуализм написать, и сразу откроются многочисленные неведомые до тех пор грани книги. Хотя и написанного хватит на пару десятков мест. Не случайно же так часто повторяется катарский «добрый человек».
А теперь сюрприз, мальчики и девочки. Вторым пунктом в списках обвинений против катаров у инквизиторов идет докетизм. Об этом уже не так часто вспоминают, как о дуализме. Чтобы это найти, надо покопать, поискать, поработать. Но зачем, когда и с одним дуализмом всё так красиво вырисовывается? Затем, что докетизм - это отрицание человеческой сущности Христа. По мнению «добрых людей» Христос был лишь видимостью - аватарой. Ни светлый Бог, ни ангелы, ни сын светлого Бога попасть в телесную тюрьму просто не могут. «Добрые люди» верили, что Христос не был человеком, не рождался от женщины, не мог физически страдать, не мог умереть на кресте и воскреснуть во плоти. Не мог и всё тут. И вот стоит перед нами булгаковский Иешуа и намекает нам, что его как бы и вовсе нет. Его бьют, но бить не могут, распинают, но и гвозди-то вбивать некуда. Всё ведь получается враньё. Никого не распинали, Пилат никого судить не мог, Мастер писал роман ни о чём. За что тогда Иешуа (не из романа Мастера, а настоящий), решает даровать Мастеру и Маргарите покой? За просто так? Парадокс какой-то. Так не бывает. Зачем намекать с одной стороны на полный глубинных подсмыслов момент, но одновременно всю концепцию книги рушить?
Любимый Михаил Афанасьевич бездумно смешал понравившиеся ему обрывки, не задумываясь, что у того, кто действительно разбирается в вопросе, это вызовет недоумение. Главное, чтобы было позагадочнее, понеобычнее, чтобы побольше всяких непонятных фраз, допускающих двойное-тройное понимание. «Знающие» люди примут за глубину, будут толковать. На самом же деле автор сам себе противоречил. Потому что либо вообще не особо разбирался в том, о чем писал, либо разбирался, но поверхностно. Последнее вероятнее и куда как страшнее.
А теперь, добрые люди, можете позвать Марка Крысобоя. Я готов быть забит каменьями. И на костер меня, на костер!
Что мы будем делать сегодня, Брейн? То же, что и всегда, Пинки, - попытаемся ниспровергнуть парочку авторитетов.
Чем дольше я живу, тем сильнее укрепляюсь в мысли, что так называемые «великие писатели», они действительно великие лишь потому, что у них нашлись соответствующие читатели, а если вдумаешься, так ничего особо великого и нет. Очистишь книгу от всей шелухи подсмыслов, символов и отсылок, глядишь, и вся магия произведения улетучилась. Осталась только грубо сшитая поделка. Как говорится, пишите непонятно, а толкователи найдутся. Литературоведы при желании отыщут скрытые смыслы и глубокую символику даже в орфографическом словаре. А если книга написана загадочно и непонятно, о, в таком случае это может означать только одно - она глубока, многослойна и понятна лишь избранным. Не беда, что эти избранные приводят совершенно противоположные толкования, им виднее, что хотел сказать автор. Хотел, но почему-то так и не сказал. Зато оставил «подсказки». Какая мерзость, честное слово! Полный бардак в головах.
Кстати о Булгакове. Вот к кому, к кому, а к любимому Михаилу Афанасьевичу всё вышесказанное, ну, никак не может относиться. Или всё-таки может? Автор «Евангелия от Михаила» у нас на особом положении. Кощунственно даже предположить, будто он мог написать глупость, которую все приняли за что-то великое. Но король-то, друзья мои, всё-таки голый. Точнее, не голый, но одежда у него порвалась на том самом месте, о котором вы сейчас подумали. На самом неприличном.
Добрый человек, не бей меня сильно, ибо знаю я, что рискую быть закиданным каменьями, но всё-таки сжалься и пощади. Добрый человек. Чего ради этот самый «добрый человек» привязался к Иешуа так, что чуть ли слился с ним воедино. Мы говорим «Ленин», подразумеваем «партия». Мы говорим «Иешуа», подразумеваем, что «Все люди добрые». Только вот добрые они не случайно. Добрыми людьми себя называли катары. Причем именно так и только так. А больше как-то никто не всплывает из глубин истории, кто бы активно пользовался обозначением «добрый человек». Зато катары, эти всплывают сразу же, по крайней мере, у того, кто о них знает. Катары, это те же альбигойцы. Или болгарские еретики. Их ещё любили манихеями обзывать, но в те времена манихейство было само по себе понятием ругательным и служило для христиан пугалом. А болгарские они потому, что ересь данная пошла как раз из Болгарии, и через Боснию распространилась в Италию и Францию.
Теперь вопрос залу: почему Иешуа через слово обращается ко всем «добрый человек», то есть напрямую отсылает нас к катарам? Варианта мне видится три.
Булгаков мог придумать словосочетание «добрый человек» случайно и так же случайно вставить его в текст. Несколько десятков раз. Так чтобы мы раз и навсегда запомнили: у Иешуа все люди добрые. О, случай, велика власть твоя! Перейдём ко второму варианту.
Весьма вероятно, что «добрый человек» это все же отсылка к катарам-альбигойцам, чтобы «знающие» люди поняли, мол, Иешуа - не настоящий Христос, а такой Иисус с налётом ереси. За которую людей сотнями на кострах жгли. Тамплиерам, когда орден разгромили, в вину вменяли, будто они тайно перешли именно в катарскую веру. Перешли они, мягко скажем, вовсе не в катарскую веру. Просто перешли дорогу всем, кому было можно и нельзя, вот их и расформировали с помощью аутодафе. Аутодафе, заметим, это отнюдь не костер, а публичное покаяние. Костер разводили уже после, если люди упорствовали и не отрекались от ереси. Вот сколько всего интересного может всплыть в голове у «знающего» читателя при словах «добрый человек». Но есть ещё и третий вариант.
Третий вариант придёт в голову не всякому литературоведу, даже если он очень сильно хочет написать что-то умное. Как бы там не казалось, а литературоведы зачастую весьма невежественны. Знают кучу всякого фактического хлама, большую часть которого сами же высосали из пальца. Катары - это в первую очередь дуализм. Во всех списках инквизиции дуализм значится первым пунктом в обвинениях против них. Сейчас по разным причинам современные исследователи катаров пытаются принизить значение в их взглядах дуализма, но инквизиция лучше знала, за что отправляет людей на костер. Опять же не сама, а руками светских властей. Да и Булгаков читать современных исследователей не мог. А дуализм - это вера в два начала, в двух вечных, всемогущих, независимых Богов. Доброго и Злого. И ни один из них не является создателем другого. Сразу с другой стороны можно взглянуть на Воланда. Кроме того катарский дуализм - это вера в то, что страшный суд давно прошел. Праведные души попали в рай, но мы с вами - грешники - попали в ад, где благополучно пребываем. Весь материальный мир, Земля, планеты, звезды, Луна и Солнце, а главное человек - есть творения Злого Бога, который сам пребывает в некоем «хаосе». Вот, значит, что Воланд делал на Земле. Заглянул проверить как дела в собственноручно созданном аду. Поэтому упоминания о том, что на Земле кроме Иешуа были хоть какие-то посланники доброго Бога, в книге отсутствуют. Потому что их не было и быть не могло. Ангелы не спускаются в ад. Далее. Человеческое тело считается тюрьмой для души. Спасение из тюрьмы - только смерть. После смерти душа переселяется в следующее тело (да, альбигойцы верили и в Христа, и в переселение душ). Находясь в теле, душа может немного очиститься. Если в процессе многочисленных перерождений она очистится полностью, то попадет в рай. Если не очистится, то будет перерождаться вечно. Чем же души запачкались изначально? Тем, что во время страшного суда остались нейтральными. Принявшие сторону зла превратились в демонов, сторону добра - в ангелов, а нейтральные теперь страдают в аду. Сразу становится понятно, почему Бог не мог взять Мастера и Маргариту к себе, даже при всем своем желании. Без должного числа перерождений душа не очистится и попасть в рай не сможет никаким образом. Она ещё не заслужила свет. А Воланда именно вежливо просили взять героев с собой, потому что они его стороны на страшном суде не принимали. И приказать добрый Бог злому не Может. Он ему вообще ничего не может.
Вот такой у нас глубокий и сложный третий вариант. При желании можно ещё много чего про дуализм написать, и сразу откроются многочисленные неведомые до тех пор грани книги. Хотя и написанного хватит на пару десятков мест. Не случайно же так часто повторяется катарский «добрый человек».
А теперь сюрприз, мальчики и девочки. Вторым пунктом в списках обвинений против катаров у инквизиторов идет докетизм. Об этом уже не так часто вспоминают, как о дуализме. Чтобы это найти, надо покопать, поискать, поработать. Но зачем, когда и с одним дуализмом всё так красиво вырисовывается? Затем, что докетизм - это отрицание человеческой сущности Христа. По мнению «добрых людей» Христос был лишь видимостью - аватарой. Ни светлый Бог, ни ангелы, ни сын светлого Бога попасть в телесную тюрьму просто не могут. «Добрые люди» верили, что Христос не был человеком, не рождался от женщины, не мог физически страдать, не мог умереть на кресте и воскреснуть во плоти. Не мог и всё тут. И вот стоит перед нами булгаковский Иешуа и намекает нам, что его как бы и вовсе нет. Его бьют, но бить не могут, распинают, но и гвозди-то вбивать некуда. Всё ведь получается враньё. Никого не распинали, Пилат никого судить не мог, Мастер писал роман ни о чём. За что тогда Иешуа (не из романа Мастера, а настоящий), решает даровать Мастеру и Маргарите покой? За просто так? Парадокс какой-то. Так не бывает. Зачем намекать с одной стороны на полный глубинных подсмыслов момент, но одновременно всю концепцию книги рушить?
Любимый Михаил Афанасьевич бездумно смешал понравившиеся ему обрывки, не задумываясь, что у того, кто действительно разбирается в вопросе, это вызовет недоумение. Главное, чтобы было позагадочнее, понеобычнее, чтобы побольше всяких непонятных фраз, допускающих двойное-тройное понимание. «Знающие» люди примут за глубину, будут толковать. На самом же деле автор сам себе противоречил. Потому что либо вообще не особо разбирался в том, о чем писал, либо разбирался, но поверхностно. Последнее вероятнее и куда как страшнее.
А теперь, добрые люди, можете позвать Марка Крысобоя. Я готов быть забит каменьями. И на костер меня, на костер!