Путин предложил подумать о мерах поддержки для вернувшихся в РФ ученых.
Президент России Владимир Путин провел неформальную встречу с преподавателями и студентами Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта в своей резиденции Ново-Огарево. Этот вуз был образован президентским указом 13 октября 2010 года и находится в Калининграде.
Путин предложил студентам вместе подумать над проблемами образования.
Президент России Владимир Путин пообещал упростить таможенные процедуры, которые затрудняют работу ученых. Сейчас на доставку биоматериалов для научных целей порой уходят месяцы, что сильно тормозит процесс исследований.
О сложностях в работе ученых глава российского государства узнал на встрече с преподавателями и студентами Балтийского федерального университета. Речь на встрече президента и молодых ученых в Ново-Огареве зашла и о малых предприятиях, создаваемых при федеральных вузах. По мнению ученых, то, что эти предприятия лишили льгот, было неправильным решением. Путин пообещал ситуацию исправить, сообщает ИТАР-ТАСС.
Президент России предложил участникам встречи конкретизировать и другие проблемы, с которыми им приходится сталкиваться, чтобы решить их вместе с правительством. Кроме того, президента попросили разрешить мигрантам, которые живут в России по учебным визам, работать вне стен родного вуза, в котором они учатся.
"Такая проблема должна решаться в общем порядке, безусловно", - признал глава государства. Он пообещал урегулировать этот вопрос с миграционной службой, подчеркнув, что это решение будет иметь общий порядок для всех иностранных студентов.
Предметом беседы президента России Владимира Путина со студентами Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта стали вопросы утечки молодых кадров за границу, взаимодействие общеобразовательных школ и вузов, а также создание центра по изучению права ВТО.
[ДАЛЕЕ]
Путин отметил, что существует недостаток специалистов, разбирающихся во взаимоотношениях с ВТО, а также в европейском праве. Путин напомнил о вопросе утилизационных сборов, подчеркнув, что с их введением возникает и вопрос соответствия с нормами ВТО. В большинстве документов, по его словам, в том числе принимаемых в Европе, разбирается лишь узкая группа специалистов, которая их разрабатывает. В частности, добавил он, речь идет и о третьем энергопакете.
России, по мнению Путина, нужны специалисты, которые будут разбираться в различных международных правах.
Студенты также и подняли вопрос взаимодействия общеобразовательных школ и высших учебных заведений. Глава государства заметил, что сейчас расширяется практика открытия школ при вузах. Для поддержки школьных преподавателей, по словам Путина, будет существенно развиваться институт повышения квалификации.
Один из студентов отметил, что некоторые молодые люди, не поступая в вуз и не заканчивая его, получают дистанционное образование в зарубежных учебных заведениях. При этом они получают вместе с документом о прохождении дистанционного образования право на работу за границей. При этом многие из них хотели бы остаться в России, однако не имеют права этим документом работать.
Путин признал, что проблема признания иностранных образовательных документов существует, пообещал разобраться в вопросе и предложил подумать над этим.
В ближайшее время Владимир Путин планирует провести серию встреч со студентами и профессурой и других федеральных университетов.
А после серьезного разговора Владимир Путин пригласил своих собеседников на КВН. Из резиденции в Ново-Огарево студенты, преподаватели и Путин ехали вместе на автобусе до Марьиной рощи. Здесь в столице открылся молодежный центр "Планета КВН". Разместился он в бывшем кинотеатре "Гавана".
Путин: власти РФ должны подумать над расширением программ, касающихся возвращения ученых из-за рубежа.
Власти РФ должны подумать над расширением программ, касающихся возвращения квалифицированных соотечественников, занимающихся наукой за рубежом, заявил президент России Владимир Путин на встрече с преподавателями и студентами Балтийского федерального университета.
Директор химико-биологического института Балтийского федерального университета Владимир Ванаг, ранее работавший в Бостоне и вернувшийся в Россию, отметил, что знает с десяток ученых, которые готовы вернуться в Россию, но есть проблема в заработной плате.
"Если они приезжают так же, как я, то они получают обычную заработную плат, но это маловато. Поэтому если была бы какая-то специальная программа, которая позволяла бы приглашать таких ученых и платить им хотя бы 60 тыс рублей в месяц, это был бы уже хороший стимул", - сказал преподаватель.
Президент со своей стороны отметил, что такая программа есть, но может быть этого недостаточно.
"Мы заинтересованы в том, чтобы люди из так называемой нашей диаспоры, которые как Вы выехали, а потом возвращались... Дело не в том, что они /наши академики/ ревностно относятся к людям нашей диаспоры, выехавшим за рубеж поработать. Они мне и общественности говорят, что заинтересованы в возвращении, но только тех, кто будет работать здесь также эффективно, как и там и может это делать, а не всех подряд. А просто так всех забрать назад и начать им платить больше, чем нашим обыкновенным профессорам и достаточно себя хорошо зарекомендовавшим ученым - это будет несправедливо", - ответил Путин. Он напомнил, что в России существует система грантовой поддержки, которая работает очень эффективно. "Это так называемые гранты и мегагранты. Их получают те, кто проходит отбор и доказывает, что способен и в состоянии добиться результатов. Такие гранты получили 77 человек", - добавил президент.
Он пояснил, что у ученых, выехавших за рубеж, есть определенные преимущества.
"Работая в крупнейших зарубежных научных центрах, они в отдельных направлениях имеют дополнительные знания и дополнительные контакты. У них есть уже естественные конкурентные преимущества. Пусть они этим воспользуются. Но вы правы в том, что государство должно задуматься о расширении программ", - подчеркнул президент.
Директор химико-биологического института рассказал, что работал в Бостоне порядка 13 лет и всегда хотел вернуться в Россию, а благодаря созданию федеральных университетов такая возможность появилась. Он рассказал, что занимается здесь линейной химией, изучает как работает мозг.
"Как интересно. До утра бы вас слушал. И как же работает наш мозг?", - поинтересовался глава государства.
"Никто не знает", - ответил Ванаг.
"Компьютер - это жалкая пародия на наш мозг", - отметил Путин.
Полемика вокруг возвращения учёных-эмигрантов в Россию.
Полемика вокруг возвращения учёных-эмигрантов в Россию особенно активизировалась после того, как осенью 2009 года группа работающих за рубежом на постоянной основе российских учёных обратились с открытым письмом к президенту и премьер-министру России, призывая спасти фундаментальную науку страны от катастрофы, а министр науки и образования России заявил, что процесс возвращения учёных в Россию из-за рубежа вскоре приобретёт лавинообразный характер.
В СССР
В советское время проблема возвращения учёных-эмигрантов (равно как и эмигрантов вообще) не была ни острой, ни массовой. Против «утечки мозгов» системным образом применялись запретительные меры: свобода выезда за границу отсутствовала (более того, даже её публичное обсуждение находилось под идеологическим запретом), эмиграция была намеренно затруднена и морально осуждаема.
В тех же редких случаях, когда необходимость репатриации была настолько велика, что заставляла пренебрегать идеологией, вопрос как правило решался теми же административными рычагами. Так, когда сотрудник Кавендишской лаборатории Кембриджского университета Пётр Капица приехал в 1934 году в Советский Союз на Менделеевский съезд, его просто не выпустили обратно. Тем не менее, никаких репрессивных мер к нему применено не было.
Наоборот, Капице была оказана беспрецедентная (даже по тем временам) государственная поддержка: политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное решение «О Капице», согласно которому в составе АН СССР был организован новый институт (специально для того чтобы его возглавил Капица), в институте была построена лаборатория (в девятимесячный срок), а самому Капице предоставлялась квартира в центре Москвы в 5-7 комнат, дача в Крыму и новый автомобиль «Бьюик».
Часть российских учёных с мировыми именами возвращались в СССР вполне добровольно - например, Иван Павлов, Лина Штерн и др. Но далеко не все: фактическое лишение свободы передвижения зачастую оказывалось важнее. Так, ни Алексей Чичибабин, ни Владимир Ипатьев, несмотря на заинтересованность СССР, в страну не вернулись. Отрицательно сказывалась государственная поддержка и на отношении коллег внутри Союза.
Пётр Капица писал об этом так:
Учёные здешние определённо недоброжелательно относятся к моему переезду сюда. Дескать, там он на пуховых перинах катался, пока мы тут терпели разные лишения, а теперь приехал и генералом будет. Поэтому весьма холодное отношение ко мне со стороны академиков.
Утечка мозгов.
Массовая «утечка мозгов» началась на рубеже 1980-1990-х годов с падением коммунизма и развалом СССР. Оценки масштабов этого явления, однако, сильно разнятся.
Например, в ноябре 2008 года газета «Коммерсантъ» утверждала, со ссылкой на Организацию экономического сотрудничества и развития, что в 1990-1992 годах Россию покинуло 30-45 тыс. работников научно-исследовательской и опытно-конструкторской сферы (НИОКР), а «по данным российских социологов… 20-30 тыс. исследователей уехали за границу и там осели».
По оценке Нины Семёновой, заведующей отделом проблем глобализации и международного сотрудничества в сфере науки и инноваций российского НИИ экономики, политики и права в научно-технической сфере, начальницы отдела ГУ-ВШЭ, в 1990-е годы Россию покинуло не менее 100 тыс. человек с учёной степенью, а ядро российской научной диаспоры (так она называет «совокупность людей, россиян по происхождению, долгие годы работающих и живущих за рубежом») составляет не более 35 тыс. человек.
Профессор Сергей Егерев, бывший советник по науке президента Бориса Ельцина, оценивает численность этого ядра в 30 тыс. человек. Борис Салтыков, министр науки и технической политики РФ в 1991-1996 годах, даёт такую оценку: «за рубежом активно работают от 25 до 35 тыс. учёных, навсегда покинувших Россию, примерно столько же ведут челночный образ жизни, разделяя своё время между Россией и заграницей».
В опубликованном в январе 2010 года исследовании компании Thomson Reuters утверждалось, что «по самым консервативным оценкам» Россию за последние годы покинули более 80 тыс. учёных. В июле 2009 года «Известия» писали, что «масштаб утечки умов на Запад оценивается в сто тысяч учёных».
В ноябре 2009 года Игорь Ефимов, профессор Вашингтонского университета в Сент-Луисе (США), вице-президент Международной ассоциации русскоговорящих учёных (англ. Russian-speaking Academic Science Association), давал оценку в 100-200 тысяч («за последние 20 лет»). В марте 2002 года издание «Утро.ru» утверждало - «за последние годы Россия потеряла около 200 тысяч учёных».
Структура
Президент РФ Владимир Путин в феврале 2004 года оценивал «удельный вес эмигрировавших в общей массе кадровых потерь науки» в 2 %, но отмечал, что «чаще всего это люди высшей квалификации либо весьма перспективные молодые научные сотрудники».
По данным Ивана Стерлигова, директора по исследованиям экспертного канала «Открытая экономика», «выпускники МГУ, Физтеха и СПбГУ составляют большую часть уехавших учёных», а по оценке заведующей сектором экономики науки и инновационных процессов Института мировой экономики и международных отношений РАН Ирины Дежиной, гуманитариев среди них - не более 10 %.
Значимое большинство комментаторов сходится в том, что процесс был особенно интенсивен в 1990-е годы, а в XXI веке поток значительно ослабел. Однако и сейчас, по данным ректора МГУ Виктора Садовничего, страну ежегодно покидает до 15 % выпускников российских вузов.
Возвращению учёных-эмигрантов в Россию противодействуют западные спецслужбы и отечественные чиновники.
В России начала действовать государственная программа возвращения на родину российских учёных, эмигрировавших в 90-е годы. Инициировал её председатель правительства Владимир Путин: именно он предложил руководству Российской академии наук (РАН) разработать и внедрить систему мер, которые не только приостановили бы утечку мозгов за рубеж, но и позволили бы вернуть цвет отечественной науки, оказавшийся в эмиграции. Недавно стартовал первый этап государственной программы репатриации учёных - беспрецедентный конкурс, по итогам которого Россия пригласит 100 именитых российских учёных из-за рубежа. Тем, кто из них согласится вернуться на родину, будет доверено руководство ведущими научными коллективами нашей страны. Система мер разрабатывается ни шатко ни валко: РАН от неё всячески дистанцируется, а всю ответственность взяли на себя неправительственные фонды, созданные российскими учёными с мировыми именами. Однако устроителей конкурса подстерегали неожиданные сложности: многие учёные столкнулись с серьёзным противодействием в тех странах, где они проживают в настоящее время. Некоторых попросту отказываются выпускать, на других давят психологически. Считалось, что такое возможно лишь в Советском Союзе, закрытом «железным занавесом», но на поверку оказывается, что Америка, Англия, Канада и Германия не горят желанием расставаться с талантливыми российскими учёными. Почему наших научных работников не пускают на родину, чем им при этом угрожают и какова будет их дальнейшая судьба, выяснял корреспондент «Нашей Версии».
Сколько учёных уехало из России за последние 20 лет, не знает никто. По оценке бывшего министра науки и технической политики РФ Бориса Салтыкова, за рубежом работают по специальности от 25 до 35 тыс. учёных, эмигрировавших из России…
Сколько учёных уехало из России за последние 20 лет, не знает никто. По оценке бывшего министра науки и технической политики РФ Бориса Салтыкова, за рубежом работают по специальности от 25 до 35 тыс. учёных, эмигрировавших из России. Ещё примерно столько же уехали временно: формально они числятся за теми или иными отечественными институтами, но по факту постоянно работают за границей. В своей среде их называют «шаттлами» - космическими челноками. Профессор Сергей Егерев, долгие годы проработавший советником по науке у Бориса Ельцина, тоже оценивает численность российской научной диаспоры за рубежом примерно в 30 тыс. человек, но оговаривается: это-де «активное ядро», а уехавших учёных на самом деле гораздо больше.
Но есть и другие цифры: кандидат философских наук Владимир Лисичкин, занимавшийся проблемой «утечки мозгов» и опубликовавший на эту тему немало научных работ как в России, так и на Западе, утверждает, что «эмигрировали свыше полутора миллионов докторов и кандидатов наук». Цифра кажется фантастической, но западные эксперты оперируют именно этой статистикой. Лисичкин приводит и другую, не менее фантастическую цифру: на «утечке мозгов» Россия ежегодно теряет около 50 млрд. долларов. «Даже утечка капиталов не так разорила страну, как «утечка умов», - резюмирует Владимир Лисичкин. Понятно, почему глава правительства столько внимания уделяет проблеме возвращения наших лучших умов, - это вопрос не только национального престижа, но и элементарной экономической целесообразности.
Инициатива Владимира Путина, как ни странно, поначалу натолкнулась на стену глухого непонимания, причём по обе стороны границы. Ходили слухи, что один из руководителей Российской академии наук, лютый противник возвращения сбежавших на Запад учёных, якобы чинил препятствия для возвращенцев. В свою очередь, тормозил инициативу премьера и аппарат, так как формально не было отдано распоряжение проработать систему мер по возвращению на родину лучших российских умов.
Но куда хуже обстояло дело по ту сторону границы. Там сразу смекнули, что эмиграцию можно повернуть вспять. Тем более что многие уехавшие на Запад учёные не получили там обещанных лабораторий и должностей в научных центрах, оставаясь как бы на подхвате у менее талантливых коллег из местных. Они были бы не прочь вернуться на родину. Но им этого не позволили. Сперва началась кампания по промыванию мозгов. Её отголоском стала статья в русском «Ньюсуике». Там провели своё исследование, опросив 227 «крупнейших» русских учёных и составили рейтинг 50 якобы самых талантливых эмигрантов в пяти областях: биология, физика, химия, математика и геология. Затем учёным, попавшим в этот рейтинг, предложили высказаться на тему их отношения к инициативе Владимира Путина. Надо ли говорить, что все полсотни избранных высказались резко отрицательно?
Вскоре материал перепечатали другие периодические издания, которые читает наша эмиграция. Комментарии были примерно такими: Путин решил заманить назад цвет российской науки, а как только доверчивые учёные вернутся, их запрут в шарашках ГУЛАГа и заставят работать бесплатно. Когда же стало ясно, что придуманная «дурилка» не срабатывает и наши научные работники в массовом порядке готовятся вернуться на родину, в ход было пущено гораздо более изощрённое оружие.
Есть такой известный биолог Константин Северинов. Славен он тем, что обладает самым большим индексом цитируемости среди учёных-биологов, а этот самый индекс на Западе считается основным показателем успеха в научном мире. Так вот, менее чем три года назад Северинов одним из первых откликнулся на призыв Путина возвращаться в Россию. По возвращении он в какой-то умопомрачительно короткий срок защитил докторскую диссертацию и возглавил лабораторию в Институте молекулярной генетики РАН. Именно вокруг фигуры Северинова и начались спекуляции. Вначале русскоязычная пресса на Западе растиражировала историю о том, как Северинов якобы уже купил обратный билет из России по той причине, что его российская лаборатория перестала получать деньги по одному из научных грантов. «Не у всех есть такое же желание бороться с трудностями, как у Константина Северинова. Всё-таки обычно учёный приезжает, чтобы работать, а не бороться», - сетует доктор биологических наук Наталья Куприна из Национального института рака США.
Шли месяцы, учёный никуда не уезжал просто по той причине, что и не собирался. Тогда придумали другую историю: якобы у Северинова случилось столкновение во взглядах с руководством Академии наук и учёный стал «внутренним диссидентом». Её дезавуировал сам Северинов: «Может быть, это и корявая система, но существовать в ней всё равно придётся».
Вот только на Западе историю преподнесли совсем по-другому: «внутренний диссидент» Северинов «героически противостоит Академии наук». Мораль такова: задумаете вернуться в Россию - неизбежно столкнётесь с проблемами, как Северинов, и запроситесь назад, на Запад. Вот только далеко не все в эти враки поверили. И тогда в Америке, Канаде и Великобритании началась настоящая кампания по насильственному удержанию наших учёных. В ход пошли запугивания, шантаж и провокации.
Необходимо отметить, что параллельно с Россией кампанию по репатриации своих учёных не так давно начал и Китай. Там программа возвращения действует вполне успешно: за последние семь лет - а именно столько прошло с начала китайской репатриации - в страну вернулись порядка 200 тыс. учёных, которые работали в основном в Америке, Японии и Австралии. Возвращенцев, к слову, никак не мотивировали специально, просто каждый год государственные расходы на науку в Китае увеличивались на 20%, и в один прекрасный момент оказалось, что китайцам просто нет смысла уезжать в поисках более высокого материального уровня. Ведь зарплата у них в два раза превысила среднюю австралийскую и почти приблизилась к американской. Кроме того, учёных в Китае стимулируют большими гонорарами: за статью в научном журнале её автору платят порядка 3-7 тыс. долларов, за курс лекций - от 10 до 50 тысяч. В Америке столько получают только успешные, хорошо известные в своей среде научные работники.
Владимир Путин, говоря о необходимости использования китайского опыта применительно к нашим возвращенцам, также предлагал поставить во главу угла материальное стимулирование российских учёных. Но в Минобрнауки его отчего-то плохо услышали. К примеру, замминистра образования и науки Александр Хлунов, ранее курировавший в министерстве департамент государственной политики в сфере науки, инноваций и интеллектуальной собственности, откровенно противится использованию китайских наработок. «Аналогия с китайской программой возвращения учёных неуместна хотя бы потому, что там до сих пор есть Центральный комитет Коммунистической партии Китая», - приводит слова замминистра русский «Ньюсуик». Кроме того, любой китаец считает за честь умереть на родине, а выходцам из России это совсем несвойственно. «Переезд - личное дело каждого, - заявляет Александр Хлунов. - Я не думаю, что, когда человек принимал решение поехать на работу за рубеж, он советовался с государством. И не совсем правильно оплачивать обратный билет только за тот факт, что вы когда-то уехали». Кстати, Хлунов - один из разработчиков федеральной программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России», в рамках которой и должен состояться конкурс учёных-эмигрантов. Такая вот ирония судьбы. Странно, не правда ли? Возможно, именно из-за такого вот неоднозначного отношения к инициативе Владимира Путина в Министерстве образования и науки она до сих пор и пробуксовывает.
Но если бы дело было только в наших чиновниках, вставляющих палки в колёса программе репатриации!
Нобелевского лауреата по физике Алексея Абрикосова, пожелавшего вернуться в Россию, долго и небезуспешно убеждали в том, что если он вдруг вернётся, то непременно ослепнет. Мол, в России нет специалистов, которым было бы по силам лечить глазное заболевание физика. Конечно же, это неправда, но 80-летнего учёного в конце концов удалось убедить сдать билеты в Москву. Другого великого физика, одного из создателей теории инфляционной Вселенной, Андрея Линде, который уже дал согласие перебраться в Россию и читать лекции в МГУ, запугивали тем, что, как только он сойдёт с трапа самолёта, ему суждено будет влачить жалкое существование на мизерные гонорары, а вернуться на Запад ему не позволят. В результате перепуганный учёный выдвинул новые условия своего возвращения, включавшие слишком высокий гонорар. Ещё изощрённее давят на малоизвестных учёных, специализирующихся на темах, смежных с вопросами вооружения, космоса и медицины.
Как правило, покидающие Запад учёные лишаются там своих лабораторий, финансирование закрывается, а самих возвращенцев перестают публиковать и приглашать на научные мероприятия. Исключение было сделано только один раз: не закрыли лабораторию Северинова, рассчитывая при этом, что учёный рано или поздно запросится назад. И тогда из этого возвратившегося возвращенца можно будет сделать неплохую идеологическую бомбу.
Физиков Андрея Новицкого, Карима Касымова, Владимира Петрова буквально насильственно удерживают в Соединённых Штатах, обещая испортить им научную биографию. Биохимика Виталия Ляшковского несколько часов обрабатывали «люди в штатском» после того, как он заявил о своём желании уехать из США. В результате Ляшковский оказался в больничной палате с инфарктом.
Полгода назад при невыясненных обстоятельствах в Вашингтоне был убит профессор Андрей Горобец, довольно известный физик-ядерщик. Некоторое время назад Горобец заявил о желании вернуться в Россию, откуда он уехал в конце 90-х. Заявил довольно громко, было несколько публикаций в прессе: научный центр, в котором он работал, резко отказался финансировать его разработки, у профессора отняли лабораторию и стали всячески запугивать жену и взрослую дочь - обе они были американскими гражданками. Андрей Горобец молчать, разумеется, не стал, а поведал о давлении в газетах. В результате психологической обработки обе женщины отказались уехать в Россию вместе с профессором, и отъезд учёного таким образом оттягивался.
«С Андреем несколько раз встречались люди из ЦРУ, во всяком случае, он называл их так, когда рассказывал об этом мне, - говорит другой живущий в Америке физик из России, Арон Фридлянд. - Уговаривали не уезжать, угрожали тем, что растопчут его репутацию в учёном сообществе, не будут приглашать читать лекции и заблокируют печатание всех его научных работ. Но Андрей твёрдо решил уехать. Даже уговорил последовать за собой свою супругу и купил два билета на самолёт. И тут его убивают. При этом деталей убийства не знает никто, хотя прошло уже довольно много времени».
Возвращение учёных, безусловно, влетит нашей стране в копеечку. Но возвращение не только вопрос продвижения научной мысли, но ещё и вопрос государственного престижа. Да и российскому бюджету его поддержка вполне по силам, считает профессор Сергей Егерев. «Нужно тщательнее продумать условия финансирования, и мероприятия не будут слишком затратными, - поясняет Егерев. - Ежегодные расходы на сотню профессорских стипендий - порядка 1,3 млн. рублей каждая - были бы меньше, чем любой из 17 грантов, выданных ведущим российским университетам на национальные инновационные программы. Их суммы составили от полумиллиарда до миллиарда рублей. И на порядок меньше, чем расходы на создание каждого из двух «национальных университетов» с годовым бюджетом каждого в 1,5 млн. рублей».
Первые именитые возвращенцы, такие как Северинов или, скажем, биохимик Евгений Нудлер, вернулись, в общем-то, не за длинным рублём. К примеру, в России годовой бюджет Нудлера в два раза меньше, чем в Америке. Нудлер уехал из России 15 лет назад аспирантом биофака МГУ, теперь он учёный с мировым именем, профессор биохимии Нью-Йоркского университета.
В Москве он получил в управление лабораторию молекулярных механизмов старения и стал одним из 13 лауреатов NIH Director’s Pioneer Award - персонального гранта на пять лет размером 2,5 млн. долларов. Финансирование обеспечил российский фонд некоммерческих программ «Династия».
Условие фонда было одно: Нудлер непременно должен работать в Москве. Учёный согласился: «У нас нет своего помещения, у лаборатории нет научной базы, а исследования ведутся на базе нескольких российских институтов, - говорит Евгений Нудлер, - и вообще, в Америке лаборатория работала бы более эффективно, чем в России. В Москве можно купить любые реактивы и приборы, вот только на это уходит больше времени и денег, чем в Нью-Йорке».
Неправительственные фонды, подобные «Династии», по всей видимости, и возьмут на себя основную нагрузку по обеспечению репатриации российских учёных - пока в Министерстве образования и науки будут раздумывать, а нужна ли нам эта репатриация вообще. «Пока идея вернуть ведущих учёных с помощью целевых программ не находит поддержки у чиновников, - сетует исполнительный директор фонда «Династия» Анна Пиотровская. - Они советуют подождать, когда исследователи сами потянутся домой. Но за это время научная школа может погибнуть безвозвратно. Произошла страшная вещь: нарушилась преемственность поколений. Старые профессора остались без учеников, а молодёжи не у кого учиться. Восполнить пробелы можно, только возвращая учёных. К тому же это уникальный случай, когда мы можем использовать знания, умения людей, в которых были вложены не наши деньги».
И то что Путин опять затронул эту тему говорит о том, что проблема сдвинулась с мёртвой точки, а значит результат не будет долго себя ждать.