Ты помнишь как все начиналось?
Оригинал взят у gur_ar в Ты помнишь как все начиналось?
Вчера я рассказывал о лидере арт-группы "Война", который находясь в бегах в Швейцарии мечтает вернуться в Россию, даже не смотря на то, что его тут на него открыты уголовные дела. А сегодня хочу показать откуда взялись такие как Воротников. Ведь когда-то такие "чудаки" были никому не известными маргиналами, а потом вдруг стали греметь на всю страну.
Кто-то же им дал пропуск в "большую жизнь"? И началось это еще при СССР, когда вся монополия на СМИ была у КПСС. Госдеп это сделать был бессилен.
Слово Анатолию Осмоловскому, который делал это еще тогда, когда это не было мейнстримом:
Идея сделать акцию с надписью «хуй» на Красной площади была у меня уже давно, но в тот момент я понял, что нужно переходить в ситуацию непосредственного конфликта. Эта акция состоялась 18 апреля 1991 года, она планировалась как настоящая боевая операция, как некий вызов тому состоянию дел в экономике и политике, которое сложилось в СССР. Акция была приурочена к «Закону о нравственности», с которым мы были на тот момент совершенно не согласны. Он вышел 15 апреля 1991 года, по нему запрещалось ругаться матом в общественных местах - за это теперь полагалось 15 суток.
Пришли Александра Обухова, Милена Орлова, один анархист, я и Григорий Гусаров. Этого было явно недостаточно, и тогда мы пошли вербовать каких-то волонтеров в режиме онлайн - поехали к памятнику Гоголю, где в то время тусовались панки и хиппи. Я стал какую-то зажигательную речь кричать, а так как уже довольно долго выступал на Арбате, то навострился общаться с народом, и мы сагитировали несколько человек. Все люди, которые пришли, жутко испугались, одеревенели. Надо начинать - и я просто начал их реально физически класть, так как они были просто обездвижены, орал на них. Нам все равно не хватало одного человека - тринадцатым был Гусаров, но он отвлекал в это время милицию. Мы договорились, что он в конце подбежит. Но тут я ложусь и вижу, как мимо какой-то молодой человек проходит, и я ему «Ложись!» - и молодой человек лег, на фотографии даже видно, что он «прилег», так сказать. Снимал это все наш знакомый корреспондент из «Московского комсомольца» и даже французское телевидение - пятый канал.
Лежали мы буквально секунд тридцать, потому что сразу подбежала милиция, стала за волосы таскать, потом еще смешно говорили, что «хуй» за волосы поднимают. Притащили нас в отделение милиции и стали спрашивать, что мы такое сделали. Я сказал, что мы выкладывали разные геометрические фигуры - треугольники, квадраты, супрематизм в общем. Милиция переписала наши адреса и отпустила.
Этим же вечером Гусаров мне показывает проявленные фотографии, а от меня требовалось дать согласие на публикацию в «Московском комсомольце». Когда я увидел снимки, то понял, что надо публиковать, уже сделали - отступать некуда. Мы дали отмашку, с утра появляется маленькая публикация, и с утра же мне в дверь звонит милиция с обыском - по полной программе.
Меня отвезли в отделение милиции и начали довольно жестко допрашивать. Там сидела женщина в гражданской одежде, интересовалась, хотели ли мы связать это слово с именем Ленина. Я сказал, что если бы хотели, то я бы тире поставил. Меня стали допрашивать и вести протокол, а так как я тогда был наблатыкан на структуралистский жаргон, то начал им на нем все это рассказывать - всякие «сингулярности», «знаки», «дискурсы». Они все это честно записывали, милиция, надо сказать, была довольно наивна - сейчас так бы уже не действовали.
Милиция хотела очень быстро - за две недели - завершить расследование и устроить показательный процесс. Так как мы акцию приурочили к «Закону о нравственности», то были очень хорошим материалом, чтобы проиллюстрировать то, как этот закон действует. Я был настроен на то, чтобы пойти на суд и сказать о них все, что думаю. Но Гусаров мне сказал, что этого ни в коем случае нельзя делать, а ему было 27 лет, он был человек опытный. Потом я узнал, что в советских судах, да в общем-то и сейчас, оправдательных приговоров в первой инстанции 0,1%. Сам Гусаров убежал в Литву, которая тогда уже фрондировала против СССР, но при этом начал собирать всякие документы - ходатайства из общества «Мемориал» и прочее. Я получил бумажку от режиссера Сергея Соловьева, где он писал о том, что мат можно использовать в особых случаях. Было набрано большое количество ходатайств, и буквально за три дня до августовских событий дело было закрыто за отсутствием состава преступления.
Как видим у этих "хулиганов" были покровители и среди тогдашней интеллигенции, и в центральных СМИ и, как понимаю, в правоохранительных органах. Поскольку просто так закрыть достаточно громкое дело, распиаренное на всю страну, было невозможно. СССР еще существовал.
Источник.
Вчера я рассказывал о лидере арт-группы "Война", который находясь в бегах в Швейцарии мечтает вернуться в Россию, даже не смотря на то, что его тут на него открыты уголовные дела. А сегодня хочу показать откуда взялись такие как Воротников. Ведь когда-то такие "чудаки" были никому не известными маргиналами, а потом вдруг стали греметь на всю страну.
Кто-то же им дал пропуск в "большую жизнь"? И началось это еще при СССР, когда вся монополия на СМИ была у КПСС. Госдеп это сделать был бессилен.
Слово Анатолию Осмоловскому, который делал это еще тогда, когда это не было мейнстримом:
Идея сделать акцию с надписью «хуй» на Красной площади была у меня уже давно, но в тот момент я понял, что нужно переходить в ситуацию непосредственного конфликта. Эта акция состоялась 18 апреля 1991 года, она планировалась как настоящая боевая операция, как некий вызов тому состоянию дел в экономике и политике, которое сложилось в СССР. Акция была приурочена к «Закону о нравственности», с которым мы были на тот момент совершенно не согласны. Он вышел 15 апреля 1991 года, по нему запрещалось ругаться матом в общественных местах - за это теперь полагалось 15 суток.
Пришли Александра Обухова, Милена Орлова, один анархист, я и Григорий Гусаров. Этого было явно недостаточно, и тогда мы пошли вербовать каких-то волонтеров в режиме онлайн - поехали к памятнику Гоголю, где в то время тусовались панки и хиппи. Я стал какую-то зажигательную речь кричать, а так как уже довольно долго выступал на Арбате, то навострился общаться с народом, и мы сагитировали несколько человек. Все люди, которые пришли, жутко испугались, одеревенели. Надо начинать - и я просто начал их реально физически класть, так как они были просто обездвижены, орал на них. Нам все равно не хватало одного человека - тринадцатым был Гусаров, но он отвлекал в это время милицию. Мы договорились, что он в конце подбежит. Но тут я ложусь и вижу, как мимо какой-то молодой человек проходит, и я ему «Ложись!» - и молодой человек лег, на фотографии даже видно, что он «прилег», так сказать. Снимал это все наш знакомый корреспондент из «Московского комсомольца» и даже французское телевидение - пятый канал.
Лежали мы буквально секунд тридцать, потому что сразу подбежала милиция, стала за волосы таскать, потом еще смешно говорили, что «хуй» за волосы поднимают. Притащили нас в отделение милиции и стали спрашивать, что мы такое сделали. Я сказал, что мы выкладывали разные геометрические фигуры - треугольники, квадраты, супрематизм в общем. Милиция переписала наши адреса и отпустила.
Этим же вечером Гусаров мне показывает проявленные фотографии, а от меня требовалось дать согласие на публикацию в «Московском комсомольце». Когда я увидел снимки, то понял, что надо публиковать, уже сделали - отступать некуда. Мы дали отмашку, с утра появляется маленькая публикация, и с утра же мне в дверь звонит милиция с обыском - по полной программе.
Меня отвезли в отделение милиции и начали довольно жестко допрашивать. Там сидела женщина в гражданской одежде, интересовалась, хотели ли мы связать это слово с именем Ленина. Я сказал, что если бы хотели, то я бы тире поставил. Меня стали допрашивать и вести протокол, а так как я тогда был наблатыкан на структуралистский жаргон, то начал им на нем все это рассказывать - всякие «сингулярности», «знаки», «дискурсы». Они все это честно записывали, милиция, надо сказать, была довольно наивна - сейчас так бы уже не действовали.
Милиция хотела очень быстро - за две недели - завершить расследование и устроить показательный процесс. Так как мы акцию приурочили к «Закону о нравственности», то были очень хорошим материалом, чтобы проиллюстрировать то, как этот закон действует. Я был настроен на то, чтобы пойти на суд и сказать о них все, что думаю. Но Гусаров мне сказал, что этого ни в коем случае нельзя делать, а ему было 27 лет, он был человек опытный. Потом я узнал, что в советских судах, да в общем-то и сейчас, оправдательных приговоров в первой инстанции 0,1%. Сам Гусаров убежал в Литву, которая тогда уже фрондировала против СССР, но при этом начал собирать всякие документы - ходатайства из общества «Мемориал» и прочее. Я получил бумажку от режиссера Сергея Соловьева, где он писал о том, что мат можно использовать в особых случаях. Было набрано большое количество ходатайств, и буквально за три дня до августовских событий дело было закрыто за отсутствием состава преступления.
Как видим у этих "хулиганов" были покровители и среди тогдашней интеллигенции, и в центральных СМИ и, как понимаю, в правоохранительных органах. Поскольку просто так закрыть достаточно громкое дело, распиаренное на всю страну, было невозможно. СССР еще существовал.
Источник.