Distance. A story about death of one small pig.
There nothing as painful as distance
Between knowledge and knowing heart.
There is always silence - painful,
That you ought to listen
There is always darkness - painful,
That you ought to work out....
(c) by me.
- Валяться в грязи ни с чем не сравнимое удовольствие. Нет ничего приятнее погружать тело в мягкую, обволакивающую теплом, грязь.
Нарада мягко улыбался, глядя на маленькую свинью в небольшом, но несравнимым по обилию грязи и запаха, вольере. Нарада прыснул, обратив внимание на то, как мама-свинья, спящая с поросятами в углу, раздовила своим телом собственные испражнения.
- Посмотри на себя, ты же лежишь в дерьме и грязи. О каком удовольствие ты говоришь? Боже, ты обременен короткой жизнью, исполненной беспокойством голода и желанием испражняться. - говорил Нарада. - Ты не представляешь, что люди сделают с тобой. Тебя подвесят за ноги, тело твое выпотрашат. Твоя жена будет обливаться горькими слезами. А сам ты будешь биться в агонии, пока последняя капля крови не покинет твой мозг. И ты будешь отчаиваться, что твой рот не способен произнести ни одного проклятия на человеческом языке!
- О чем ты говоришь, безумный! Что может произойти со мной, с моей женой или моими милыми детишками? Мы пребываем на пике семейного счастья. Конечно, иногда и нас тревожат семейные проблемы, но эта грязь, эта прекрасная пища! Нарада ступай своей дорогой. Не мешай мне наслаждаться.
- Эту женщину и этих страшных детей ты называешь семьей? Ты глупец! Променять апсар на какую-то свинью. У тебя будет тысячу женщин, которые будут неустанно услаждать тебя.
- Не говори глупостей. Посмотри, я не обременен работой. Я ему всласть. Я занимаюсь любовью. А голос моей жены! Её внешность! О каких апсарах ты говоришь? Что они рядом с этой прекрасной женщиной!? Ты монах, ни разу не знающий женщины, что ты знаешь вообще о наслаждении? Все эти сказки про рая не сравнятся с настоящим счастьем.
Свинарня наполнилась звонким смехом Нарады.
- Если бы ты не побеспокоил меня, Нарада, я бы сладко спал. Потому уходи. Солнце вскоро встанет. А я еще не спал...
- Послушай, глупец, - Слова Нарады стали подобно грому. - я накопил достаточно огня аскезы, чтобы освободить тебя. Хочешь ли ты того или нет, но тебе пора вернуться...
Нарада произнес мантру и молния, появившаяся из ниоткуда ударила прямо в темя свинье, отчего кожа свиньи немдленно почернела. Белый жир прыснул на черные стенки вольера.
Индра предстал в роскошных украшениях. Бубенцы на бедрах опоясывали роскошное дхоти. Его тело сияло подобно Луне. Драгоценные камни в его ушах сверкали, как утреннее Солнце. Кожа его - бесподобное золото. Лукавая улыбка блуждала на его лице, лучившимся блаженством.
- Нарада! - Индра предложил святому поклоны. - Сколько я спал?
- Всего несколько мгновений.
- Ты не представляешь, какой снился мне сон...
Солнце вышло из-за горизонта и залило светом небольшую деревню, притаившеюся у подножья горы.
Between knowledge and knowing heart.
There is always silence - painful,
That you ought to listen
There is always darkness - painful,
That you ought to work out....
(c) by me.
- Валяться в грязи ни с чем не сравнимое удовольствие. Нет ничего приятнее погружать тело в мягкую, обволакивающую теплом, грязь.
Нарада мягко улыбался, глядя на маленькую свинью в небольшом, но несравнимым по обилию грязи и запаха, вольере. Нарада прыснул, обратив внимание на то, как мама-свинья, спящая с поросятами в углу, раздовила своим телом собственные испражнения.
- Посмотри на себя, ты же лежишь в дерьме и грязи. О каком удовольствие ты говоришь? Боже, ты обременен короткой жизнью, исполненной беспокойством голода и желанием испражняться. - говорил Нарада. - Ты не представляешь, что люди сделают с тобой. Тебя подвесят за ноги, тело твое выпотрашат. Твоя жена будет обливаться горькими слезами. А сам ты будешь биться в агонии, пока последняя капля крови не покинет твой мозг. И ты будешь отчаиваться, что твой рот не способен произнести ни одного проклятия на человеческом языке!
- О чем ты говоришь, безумный! Что может произойти со мной, с моей женой или моими милыми детишками? Мы пребываем на пике семейного счастья. Конечно, иногда и нас тревожат семейные проблемы, но эта грязь, эта прекрасная пища! Нарада ступай своей дорогой. Не мешай мне наслаждаться.
- Эту женщину и этих страшных детей ты называешь семьей? Ты глупец! Променять апсар на какую-то свинью. У тебя будет тысячу женщин, которые будут неустанно услаждать тебя.
- Не говори глупостей. Посмотри, я не обременен работой. Я ему всласть. Я занимаюсь любовью. А голос моей жены! Её внешность! О каких апсарах ты говоришь? Что они рядом с этой прекрасной женщиной!? Ты монах, ни разу не знающий женщины, что ты знаешь вообще о наслаждении? Все эти сказки про рая не сравнятся с настоящим счастьем.
Свинарня наполнилась звонким смехом Нарады.
- Если бы ты не побеспокоил меня, Нарада, я бы сладко спал. Потому уходи. Солнце вскоро встанет. А я еще не спал...
- Послушай, глупец, - Слова Нарады стали подобно грому. - я накопил достаточно огня аскезы, чтобы освободить тебя. Хочешь ли ты того или нет, но тебе пора вернуться...
Нарада произнес мантру и молния, появившаяся из ниоткуда ударила прямо в темя свинье, отчего кожа свиньи немдленно почернела. Белый жир прыснул на черные стенки вольера.
Индра предстал в роскошных украшениях. Бубенцы на бедрах опоясывали роскошное дхоти. Его тело сияло подобно Луне. Драгоценные камни в его ушах сверкали, как утреннее Солнце. Кожа его - бесподобное золото. Лукавая улыбка блуждала на его лице, лучившимся блаженством.
- Нарада! - Индра предложил святому поклоны. - Сколько я спал?
- Всего несколько мгновений.
- Ты не представляешь, какой снился мне сон...
Солнце вышло из-за горизонта и залило светом небольшую деревню, притаившеюся у подножья горы.