адоссо
Когда нас окружили, мы поняли, что из этого болота нам самим не выбраться. Помощь не придёт ниоткуда, и черти заберут нас с собой. Нас было двое и он сказал мне: «Есть только одно, что может нам помочь - мы должны заново изобрести религию».
- Как это? - я совсем не мог знать, как это сделать.
- Ты должен ещё раз уснуть, и забыть язык. А я явлюсь к тебе как Бог.
Я закрыл глаза и провалился вниз. Я провалился через пёструю жуть тропического леса на землю, октрыл глаза и увидел его. Он был нагим и огромным. Он был больше всего и я закричал, забыв язык и пытаясь прокричаться к нему, не зная слов:
- Адоссо! Адоссини! Кхалар - и дальше много других слов, у которых не было значения и не было смысла, потому что я забыл все языки. Чьё-то «Адони» приходило мне в голову, и я страшился этого слова.
- Адоссо, - сказал я вновь - и его огромное тело как бы прошло через мою грудь и я заново вспомнил, как Бог являлся к нам, когда у нас ещё не было языка, чтобы говорить, и слов, чтобы Его звать.
Это было недолго - секунду или две - и потом он оставил меня.
Просыпаясь - и пролетая сквозь многометровые джунгли наверх - туда, где мы сидели, ожидая помощи ниоткуда, я чувствовал, что всё было правильно, и я уже спасён. Он сказал мне:
- Ты всё сделал правильно. Я должен был тебя оставить, потому что любая религия начинается с богооставленности.
Мы вышли из этого болота; черти не успели нас схватить, потому что Бог явился мне во втором сне. Я ещё раз проснулся и хотел записать этот сон, но была суббота и у меня не было права писать.
Неужели религия действительно так гомоэротична? Неужели нагой Бог должен наполнить нашу душу, чтобы она проснулась два раза?
- Как это? - я совсем не мог знать, как это сделать.
- Ты должен ещё раз уснуть, и забыть язык. А я явлюсь к тебе как Бог.
Я закрыл глаза и провалился вниз. Я провалился через пёструю жуть тропического леса на землю, октрыл глаза и увидел его. Он был нагим и огромным. Он был больше всего и я закричал, забыв язык и пытаясь прокричаться к нему, не зная слов:
- Адоссо! Адоссини! Кхалар - и дальше много других слов, у которых не было значения и не было смысла, потому что я забыл все языки. Чьё-то «Адони» приходило мне в голову, и я страшился этого слова.
- Адоссо, - сказал я вновь - и его огромное тело как бы прошло через мою грудь и я заново вспомнил, как Бог являлся к нам, когда у нас ещё не было языка, чтобы говорить, и слов, чтобы Его звать.
Это было недолго - секунду или две - и потом он оставил меня.
Просыпаясь - и пролетая сквозь многометровые джунгли наверх - туда, где мы сидели, ожидая помощи ниоткуда, я чувствовал, что всё было правильно, и я уже спасён. Он сказал мне:
- Ты всё сделал правильно. Я должен был тебя оставить, потому что любая религия начинается с богооставленности.
Мы вышли из этого болота; черти не успели нас схватить, потому что Бог явился мне во втором сне. Я ещё раз проснулся и хотел записать этот сон, но была суббота и у меня не было права писать.
Неужели религия действительно так гомоэротична? Неужели нагой Бог должен наполнить нашу душу, чтобы она проснулась два раза?