Новая статья: Травма утраты.
Всем привет! Внезапно я вспомнила о ЖЖ и написала статью =)
Последнее время меня окружает тема усыновления. Я много лет работаю с усыновителями и с усыновлёнными\удочерёнными детьми, но в последние месяцы как-то остро встали некоторые вопросы у ряда клиентов и вообще по жизни, то в разборки пролайферов-прочойсеров попаду, то на LittleOne прочитаю что «тематических» психологов по усыновлению нет, то с коллегами работаю обучая их« работать в теме». Сейчас вот подшефный кризисный центр активизировался - наплыв новых жильцов. И как то сформировалась у меня потребность написать на эту тему. Не буду себе отказывать - напишу =)
Сейчас об усыновлении известно довольно много, эта тема на слуху, формируется положительное мнение об усыновителях и усыновленных. Это отрадно, ведь раньше этот вопрос в лучшем случае игнорировался, а зачастую служил поводом для общественной дискриминации. Однако, несмотря на распространённость темы всё ещё существует масса пробелов в восприятии и понимании ситуации усыновленный-усыновитель, причем не только родителями, педагогами и обывателями, но и моими коллегами психологами. По этому опуская общеизвестные моменты сразу перейду к основному, тому о чём собственно хочу писать - травма.
Ребенок оставленный матерью глубоко травмирован психически. Даже если усыновление произошло в кратчайшие сроки, даже если ребенок передан из рук в руки. К сожалению даже при суррогатном материнстве. Дорогие мамочки, пожалуйста не обижайтесь, что я «обзываю» ваших детей «глубоко травмированными». Ваши задетые этими словами чувства - естественная защитная реакция, реакция любящей мамы. Давайте перешагнём через неё и пройдём дальше, к пониманию ситуации и нахождению выходов из неё.
Все знают как сильна связь матери и ребенка во время беременности, какое влияние оказывает мать на формирование ребенка, и в физическом и в психическом смысле. И да, это так и есть - мама это альфа и омега малыша. Однако когда речь идёт об усыновлении принято забыть об этом. Мать вычёркивается в «био» и её влияние на ребенка сводится к набору медицинских показателей и, в лучшем случае, моральному аспекту оставления ребенка.
И специалисты, и, в первую очередь, родители стремятся как можно быстрее вытеснить из своего сознания факт того что «био» она для ребенка МАТЬ, не зависимо ни от чего. Та мать внутри которой он развивался и был связан с ней и только с ней. Всего себя неразрывно ассоциировал с нею, не глядя на то хороша она или плоха, не зависимо от того любила она его или ненавидела.
Восемь лет назад я писала статью о пренательнрой психотравме, в ней описан механизм травмирования психики плода в случае крайне негативного отношения матери к беременности и в случае принятия решения об аборте.
Очень похожий механизм работает и в случае утраты матери при оставлении ею младенца. Внутри системы «Младенец» нет ничего кроме той матери, которая досталась ему по воле судьбы ,и собственного тела, которое он осознаёт весьма смутно. Возьмите всё то хорошее, важное, светлое, что вы знаете об отношении матери и ребенка, о значении мамы для малыша и примените это к младенцу, оставленному матерью, как масштаб утраты. Тогда вы получите правдивую картину переживаемого малышом горя.
Да, даже ни чего не запомнящий, «не понимающий» младенец ощутит весь вес этой утраты. А как иначе? Если мы признаём значение вклада мамы с первых дней в жизнь ребенка признайте и соответствующее значение утраты фигуры матери.
Почему даже при самой ускоренной передаче ребенка усыновителям или при суррогатном материнстве возникает травма? Да потому что жизнь ребенка начинается не с момента родов, а с момента зачатия. А полноценная эмоциональная жизнь идёт у плода уже с 7-8 недели. До того как он родился он имел уже многомесячные отношения с той матерью, которая была. И больше ни с кем, у него даже с самим собой отношений практически не было. То есть мать - его единственная реальность, без преувеличения вся вселенная.
Окончательная утрата матери - это утрата мира и самого себя, потому что для младенца мать это и «мир» и «Я». Когда ребенка передают другим родителям, усыновителям он попадает к посторонним, совершенно незнакомым людям. И мы то с вами знаем ,что ему так будет лучше - лучше с любящими родителями, а не с той, которая готова от него отказаться, что ему повезло усыновиться, а не зависнуть в детском доме. Мы заем. А он нет. Он только ощущает боль утраты и страх, потому что мы знаем много всего, а он знает только мать и вот внезапно она исчезает - с ней исчезает абсолютно всё что он знает.
Это очень сильные переживания, которые, в виду отсутствия у младенца сознания и соответственно возможности сознательно их пережить, откладываются в подсознательных, до-личностных, базисных структурах психики.
Похожую травму приобретает ребенок осиротевший в связи со смертью мамы, и воспитываемый папой или другими родственниками. Но в отличие от усыновленного, он может это горе пережить открыто, легитимно, не обижая ничьих чувств и не ставя под угрозу свои отношения с теми, кто его воспитывает. Наоборот взрослые обычно помогают, в меру своего разумения, ребенку пережить эту потерю. И если даже травма не исцеляется, то она остаётся открытой, с которой и сам ребенок и окружающие его взрослые работают сознательно.
Усыновленный же ребенок в подавляющем большинстве случаев с самых первых дней лишен возможности прожить и пережить горе утраты матери. По началу горе брошенного младенца никого в роддоме или доме малютки не волнует. Затем, если его усыновляют, новые родители стремятся поскорее вытеснить «био» из всех сфер жизни новой семьи и упускают горе ребенка. Чаще всего ном просто не знают о нём - ребенок его так просто не показывает, книжек на эту тему мало и далеко не во всех ШПР этому учат. Да даже специалистов не во всех институтах этому учат, меня вот не учили в ВУЗе, хотя сиротство и усыновление мы проходили и ВУЗ у меня был очень хороший. И преподы практически все - практикующие психологи. В силу этих причин травма утраты у усыновленного ребенка становится скрытой. Скрытой и от самого ребенка и от его актуальных родителей. Скрытая травма - не осознаваемая, не выведенная на уровень сознания, рацио, переживаемая только в области эмоций и физических ощущений. Как человеку работать с тем, что он не осознаёт? Как ему исцеляться, избавляться от этого? А если его близкие тоже не осознают и не помогают?
Надо сказать, что у многих семей получается интуитивно вырулить на излечение этой травмы. Это не редкость, к счастью. Есть много случаев, когда благодаря правильному поведению усыновителей травма ребенка исцеляется. Тогда пережитая утрата становится просто подсознательно усвоенным опытом, который не накладывает свой негативный отпечаток на повседневную жизнь человека.
Однако в большинстве всё таки, к сожалению, травма остаётся травмой.
Выражается она у детей чаще всего двумя диаметрально разными типами поведения - провокация и соглашательство. И проявляться может не только в период адаптации, о котором более менее известно людям связанным с усыновлением. Эта травма, будучи не залеченной, будет проявляться всю жизнь, будет взыгрывать свежими красками с каждым новым этапом развития (все возрастные кризисы и переходы, все большие жизненные перемены такие как переезд, поступление в институт, рождение своих детей). По этому имея дело с усыновленными детьми как один из основных факторов следует учесть факт усыновленности. Не делать вид, будто не важно как ребенок появился в семье. Для семьи может и не важно - всех любим. Но для формирования психики ребенка это основополагающий фактор. И если интуитивно не получается, значит родителям нужно специально обратить внимание на этот аспект и целенаправленно заняться исцелением своего ребенка от травмы утраты. Или же выросшим детям стоит заняться этим самим, для своего же счастья.
Я смотрю уже получилось вполне себе многобукв.
По этому закругляюсь, хотя тему очень хочется развивать. Давайте так - напишите о чем вам интереснее послушать в первую очередь: механизм травмирования, развитие ребенка при утрате матери в разных возрастах и по разным причинам, подробнее о том как проявляется травма (провокация и соглашательство), что делать родителям или что делать выросшим детям?
Последнее время меня окружает тема усыновления. Я много лет работаю с усыновителями и с усыновлёнными\удочерёнными детьми, но в последние месяцы как-то остро встали некоторые вопросы у ряда клиентов и вообще по жизни, то в разборки пролайферов-прочойсеров попаду, то на LittleOne прочитаю что «тематических» психологов по усыновлению нет, то с коллегами работаю обучая их« работать в теме». Сейчас вот подшефный кризисный центр активизировался - наплыв новых жильцов. И как то сформировалась у меня потребность написать на эту тему. Не буду себе отказывать - напишу =)
Сейчас об усыновлении известно довольно много, эта тема на слуху, формируется положительное мнение об усыновителях и усыновленных. Это отрадно, ведь раньше этот вопрос в лучшем случае игнорировался, а зачастую служил поводом для общественной дискриминации. Однако, несмотря на распространённость темы всё ещё существует масса пробелов в восприятии и понимании ситуации усыновленный-усыновитель, причем не только родителями, педагогами и обывателями, но и моими коллегами психологами. По этому опуская общеизвестные моменты сразу перейду к основному, тому о чём собственно хочу писать - травма.
Ребенок оставленный матерью глубоко травмирован психически. Даже если усыновление произошло в кратчайшие сроки, даже если ребенок передан из рук в руки. К сожалению даже при суррогатном материнстве. Дорогие мамочки, пожалуйста не обижайтесь, что я «обзываю» ваших детей «глубоко травмированными». Ваши задетые этими словами чувства - естественная защитная реакция, реакция любящей мамы. Давайте перешагнём через неё и пройдём дальше, к пониманию ситуации и нахождению выходов из неё.
Все знают как сильна связь матери и ребенка во время беременности, какое влияние оказывает мать на формирование ребенка, и в физическом и в психическом смысле. И да, это так и есть - мама это альфа и омега малыша. Однако когда речь идёт об усыновлении принято забыть об этом. Мать вычёркивается в «био» и её влияние на ребенка сводится к набору медицинских показателей и, в лучшем случае, моральному аспекту оставления ребенка.
И специалисты, и, в первую очередь, родители стремятся как можно быстрее вытеснить из своего сознания факт того что «био» она для ребенка МАТЬ, не зависимо ни от чего. Та мать внутри которой он развивался и был связан с ней и только с ней. Всего себя неразрывно ассоциировал с нею, не глядя на то хороша она или плоха, не зависимо от того любила она его или ненавидела.
Восемь лет назад я писала статью о пренательнрой психотравме, в ней описан механизм травмирования психики плода в случае крайне негативного отношения матери к беременности и в случае принятия решения об аборте.
Очень похожий механизм работает и в случае утраты матери при оставлении ею младенца. Внутри системы «Младенец» нет ничего кроме той матери, которая досталась ему по воле судьбы ,и собственного тела, которое он осознаёт весьма смутно. Возьмите всё то хорошее, важное, светлое, что вы знаете об отношении матери и ребенка, о значении мамы для малыша и примените это к младенцу, оставленному матерью, как масштаб утраты. Тогда вы получите правдивую картину переживаемого малышом горя.
Да, даже ни чего не запомнящий, «не понимающий» младенец ощутит весь вес этой утраты. А как иначе? Если мы признаём значение вклада мамы с первых дней в жизнь ребенка признайте и соответствующее значение утраты фигуры матери.
Почему даже при самой ускоренной передаче ребенка усыновителям или при суррогатном материнстве возникает травма? Да потому что жизнь ребенка начинается не с момента родов, а с момента зачатия. А полноценная эмоциональная жизнь идёт у плода уже с 7-8 недели. До того как он родился он имел уже многомесячные отношения с той матерью, которая была. И больше ни с кем, у него даже с самим собой отношений практически не было. То есть мать - его единственная реальность, без преувеличения вся вселенная.
Окончательная утрата матери - это утрата мира и самого себя, потому что для младенца мать это и «мир» и «Я». Когда ребенка передают другим родителям, усыновителям он попадает к посторонним, совершенно незнакомым людям. И мы то с вами знаем ,что ему так будет лучше - лучше с любящими родителями, а не с той, которая готова от него отказаться, что ему повезло усыновиться, а не зависнуть в детском доме. Мы заем. А он нет. Он только ощущает боль утраты и страх, потому что мы знаем много всего, а он знает только мать и вот внезапно она исчезает - с ней исчезает абсолютно всё что он знает.
Это очень сильные переживания, которые, в виду отсутствия у младенца сознания и соответственно возможности сознательно их пережить, откладываются в подсознательных, до-личностных, базисных структурах психики.
Похожую травму приобретает ребенок осиротевший в связи со смертью мамы, и воспитываемый папой или другими родственниками. Но в отличие от усыновленного, он может это горе пережить открыто, легитимно, не обижая ничьих чувств и не ставя под угрозу свои отношения с теми, кто его воспитывает. Наоборот взрослые обычно помогают, в меру своего разумения, ребенку пережить эту потерю. И если даже травма не исцеляется, то она остаётся открытой, с которой и сам ребенок и окружающие его взрослые работают сознательно.
Усыновленный же ребенок в подавляющем большинстве случаев с самых первых дней лишен возможности прожить и пережить горе утраты матери. По началу горе брошенного младенца никого в роддоме или доме малютки не волнует. Затем, если его усыновляют, новые родители стремятся поскорее вытеснить «био» из всех сфер жизни новой семьи и упускают горе ребенка. Чаще всего ном просто не знают о нём - ребенок его так просто не показывает, книжек на эту тему мало и далеко не во всех ШПР этому учат. Да даже специалистов не во всех институтах этому учат, меня вот не учили в ВУЗе, хотя сиротство и усыновление мы проходили и ВУЗ у меня был очень хороший. И преподы практически все - практикующие психологи. В силу этих причин травма утраты у усыновленного ребенка становится скрытой. Скрытой и от самого ребенка и от его актуальных родителей. Скрытая травма - не осознаваемая, не выведенная на уровень сознания, рацио, переживаемая только в области эмоций и физических ощущений. Как человеку работать с тем, что он не осознаёт? Как ему исцеляться, избавляться от этого? А если его близкие тоже не осознают и не помогают?
Надо сказать, что у многих семей получается интуитивно вырулить на излечение этой травмы. Это не редкость, к счастью. Есть много случаев, когда благодаря правильному поведению усыновителей травма ребенка исцеляется. Тогда пережитая утрата становится просто подсознательно усвоенным опытом, который не накладывает свой негативный отпечаток на повседневную жизнь человека.
Однако в большинстве всё таки, к сожалению, травма остаётся травмой.
Выражается она у детей чаще всего двумя диаметрально разными типами поведения - провокация и соглашательство. И проявляться может не только в период адаптации, о котором более менее известно людям связанным с усыновлением. Эта травма, будучи не залеченной, будет проявляться всю жизнь, будет взыгрывать свежими красками с каждым новым этапом развития (все возрастные кризисы и переходы, все большие жизненные перемены такие как переезд, поступление в институт, рождение своих детей). По этому имея дело с усыновленными детьми как один из основных факторов следует учесть факт усыновленности. Не делать вид, будто не важно как ребенок появился в семье. Для семьи может и не важно - всех любим. Но для формирования психики ребенка это основополагающий фактор. И если интуитивно не получается, значит родителям нужно специально обратить внимание на этот аспект и целенаправленно заняться исцелением своего ребенка от травмы утраты. Или же выросшим детям стоит заняться этим самим, для своего же счастья.
Я смотрю уже получилось вполне себе многобукв.
По этому закругляюсь, хотя тему очень хочется развивать. Давайте так - напишите о чем вам интереснее послушать в первую очередь: механизм травмирования, развитие ребенка при утрате матери в разных возрастах и по разным причинам, подробнее о том как проявляется травма (провокация и соглашательство), что делать родителям или что делать выросшим детям?