Серёжа. Рождественский рассказ.
Много лет мы снимали дачи, чтобы дети летом ни одного дня не вдыхали вредный городской выхлоп.Как сумасшедшая мать, я считала себя преступницей, если 1 июня дитё моё не перемещалось на природу.
Жили 2 научных работника не жирно, поэтому на съём копили всю зиму, буквально по копеечке.
23 года назад мы совершенно случайно сняли дачку в самой-рассамой дачной деревне, изначально заложенной как гулевая: там сливаются 2 реки, сосновый лес, песок и возвышенность,делающие огородничество не очень продуктивным, но создающие особенные условия для отдыха и оздоровления измученного городского организма.
Ещё 2 века назад там прогуливались дамы под кружевными зонтиками, для чего были специально заложены аллеи из лип и берёз. Комаров там не было! Знали наши предки, как и где строить.
В лесу полно ягод, а грибы - только белые и рыжики. Будто специально сажали...
Но селили на ПМЖ туда как раз не для радости, а вроде как в наказание: на неплодородный песок и в ненужную красоту выселяли раскулаченных чернозёмных тамбовских зажиточных крестьян.
Чтобы они, отстроившись, давали летний приют отдыхающим.
Из таких была и наша хозяйка...
Семья её была крепкой, но, переселившись в 30-е, построив большой и светлый дом, как-то надорвалась и иссякла, оставив одну дочку, Анну, на всё это хозяйство.
Масенькая, ясноглазая, с ликом Богородицы, Анна потащила этот неподъёмный воз...
Хозяйство вдавило её в землю, дало невероятную силу, не убавив наивности и простодушия.
В войну защищавшие подступы к Москве части стояли в этой деревне, и один чернобровый лейтенант приласкал одинокую Анну, обещаая вечную любовь... Канул в водовороте войны, оставив ей красивого сына, соединившего её ясноглазость с его чернобровостью...И прочерк в графе "отец".
А уже в 54-м другой офицер, проходивший лечение в Санатории неподалёку, где Анна ещё и работала санитаркой, чтобы прокормить сына,- согрел её быстрым и неверным теплом, дав недолгую надежду на счастье и...ещё одного сына, Серёжу.
То ли израненный организм офицера дал сбой,то ли душевные страдания порицаемой ханжеским обществом матери-одиночки как-то повлияли - но светлоокий златокудрый мальчик получился странненьким, а когда подрос - окончательно был определён в деревенские дурачки.
Когда мы сняли дачу, Серёжа был в тюрьме, куда его, умственно неполноценного, умудрились упрятать вороватые односельчане, взвалив на него свои грехи.
Потом он вернулся и начал работать, помогая матери на земле.
Его физическая сила была прямо пропорциональна невероятной, абсолютно детской наивности, светлая и НЕНОРМАЛЬНАЯ доброта странно сочеталась с МУДРОЙ хозяйственностью.
Каждый мог использовать Серёжу как хотел... Многие норовили воспользоваться его физической силой и пользовались, забыв заплатить... Неправда, что на Руси блаженных любят...
Периодически он пропадал из дома вместе с какими-то важными в хозяйстве орудиями, мотался долго Бог знает где, и я по просьбе Анны Степановны искала его по моргам и больницам...
Однажды объявился оборванный, грязный, больной...Подхватил где-то костный туберкулёз и слёг...
Ходить не мог, исхудал. Но, помещённый в тот самый Санаторий, где и был зачат, поправился. Стал ходить на костылях...потом с палкой...
И опять работать на земле, и пропадать...
А потом слегла мать. И жена старшего сына, уже умершего давно, выгнала Серёжу из дома, потому что дом в ЭТОЙ деревне - настоящее состояние.А зачем такому дому довесок в виде блаженного?
Серёжа пропал...
Прошло несколько лет...
И вот я вижу с балкона, как в наш двор входит настоящий Леший: согбенный, прочерневший, обросший бородой и густой всклокоченной шевелюрой.Опирается на палку.
Что-то будто толкнуло меня - и я пулей выскочила во двор.
Подошла...
Он поднял лицо - через черноту и коросту на меня глянули небесно-голубые, невинно-чистые и детски-мудрые, такие неожиданные на личине Домового и такие знакомые глаза: Серёжа!!!
Мы разговорились...
Теперь он городской нищий.
Живёт где придётся, часто при церкви.
- Сережа, зайди, я покормлю тебя, помоешься!
- Нет, нет...зачем я тебе грязь понесу, - залопотал картаво, как двухлетний ребёнок...
Я вытащила из кармана 100 рублей и смущённо сунула в его лопатоподобную ладонь.
Серёжа строго посмотрел на меня, став страшно похожим на Саваофа, и сказал вдруг совершенно отчётливо, поучительно и с укором:
- Много даёшь! У тебя дети, внук! - и покачал головой.
Я покраснела, пролепетала что-то про дочкины именины, про то, что прошу взять ради Анны Степановны...
Так Блаженный Серёжа научил меня настоящему.
Ведь мы часто не понимаем истинной цены деньгам, отношениям, доброте...
Откупаемся и считаем себя "очистившимися", благодетелями.
А ВОЗЛЮБИТЬ ближнего , оказывается, так сложно...и так просто...
И никак не измеряется деньгами.
Но только этим мир стоит и спасается.
Жили 2 научных работника не жирно, поэтому на съём копили всю зиму, буквально по копеечке.
23 года назад мы совершенно случайно сняли дачку в самой-рассамой дачной деревне, изначально заложенной как гулевая: там сливаются 2 реки, сосновый лес, песок и возвышенность,делающие огородничество не очень продуктивным, но создающие особенные условия для отдыха и оздоровления измученного городского организма.
Ещё 2 века назад там прогуливались дамы под кружевными зонтиками, для чего были специально заложены аллеи из лип и берёз. Комаров там не было! Знали наши предки, как и где строить.
В лесу полно ягод, а грибы - только белые и рыжики. Будто специально сажали...
Но селили на ПМЖ туда как раз не для радости, а вроде как в наказание: на неплодородный песок и в ненужную красоту выселяли раскулаченных чернозёмных тамбовских зажиточных крестьян.
Чтобы они, отстроившись, давали летний приют отдыхающим.
Из таких была и наша хозяйка...
Семья её была крепкой, но, переселившись в 30-е, построив большой и светлый дом, как-то надорвалась и иссякла, оставив одну дочку, Анну, на всё это хозяйство.
Масенькая, ясноглазая, с ликом Богородицы, Анна потащила этот неподъёмный воз...
Хозяйство вдавило её в землю, дало невероятную силу, не убавив наивности и простодушия.
В войну защищавшие подступы к Москве части стояли в этой деревне, и один чернобровый лейтенант приласкал одинокую Анну, обещаая вечную любовь... Канул в водовороте войны, оставив ей красивого сына, соединившего её ясноглазость с его чернобровостью...И прочерк в графе "отец".
А уже в 54-м другой офицер, проходивший лечение в Санатории неподалёку, где Анна ещё и работала санитаркой, чтобы прокормить сына,- согрел её быстрым и неверным теплом, дав недолгую надежду на счастье и...ещё одного сына, Серёжу.
То ли израненный организм офицера дал сбой,то ли душевные страдания порицаемой ханжеским обществом матери-одиночки как-то повлияли - но светлоокий златокудрый мальчик получился странненьким, а когда подрос - окончательно был определён в деревенские дурачки.
Когда мы сняли дачу, Серёжа был в тюрьме, куда его, умственно неполноценного, умудрились упрятать вороватые односельчане, взвалив на него свои грехи.
Потом он вернулся и начал работать, помогая матери на земле.
Его физическая сила была прямо пропорциональна невероятной, абсолютно детской наивности, светлая и НЕНОРМАЛЬНАЯ доброта странно сочеталась с МУДРОЙ хозяйственностью.
Каждый мог использовать Серёжу как хотел... Многие норовили воспользоваться его физической силой и пользовались, забыв заплатить... Неправда, что на Руси блаженных любят...
Периодически он пропадал из дома вместе с какими-то важными в хозяйстве орудиями, мотался долго Бог знает где, и я по просьбе Анны Степановны искала его по моргам и больницам...
Однажды объявился оборванный, грязный, больной...Подхватил где-то костный туберкулёз и слёг...
Ходить не мог, исхудал. Но, помещённый в тот самый Санаторий, где и был зачат, поправился. Стал ходить на костылях...потом с палкой...
И опять работать на земле, и пропадать...
А потом слегла мать. И жена старшего сына, уже умершего давно, выгнала Серёжу из дома, потому что дом в ЭТОЙ деревне - настоящее состояние.А зачем такому дому довесок в виде блаженного?
Серёжа пропал...
Прошло несколько лет...
И вот я вижу с балкона, как в наш двор входит настоящий Леший: согбенный, прочерневший, обросший бородой и густой всклокоченной шевелюрой.Опирается на палку.
Что-то будто толкнуло меня - и я пулей выскочила во двор.
Подошла...
Он поднял лицо - через черноту и коросту на меня глянули небесно-голубые, невинно-чистые и детски-мудрые, такие неожиданные на личине Домового и такие знакомые глаза: Серёжа!!!
Мы разговорились...
Теперь он городской нищий.
Живёт где придётся, часто при церкви.
- Сережа, зайди, я покормлю тебя, помоешься!
- Нет, нет...зачем я тебе грязь понесу, - залопотал картаво, как двухлетний ребёнок...
Я вытащила из кармана 100 рублей и смущённо сунула в его лопатоподобную ладонь.
Серёжа строго посмотрел на меня, став страшно похожим на Саваофа, и сказал вдруг совершенно отчётливо, поучительно и с укором:
- Много даёшь! У тебя дети, внук! - и покачал головой.
Я покраснела, пролепетала что-то про дочкины именины, про то, что прошу взять ради Анны Степановны...
Так Блаженный Серёжа научил меня настоящему.
Ведь мы часто не понимаем истинной цены деньгам, отношениям, доброте...
Откупаемся и считаем себя "очистившимися", благодетелями.
А ВОЗЛЮБИТЬ ближнего , оказывается, так сложно...и так просто...
И никак не измеряется деньгами.
Но только этим мир стоит и спасается.