Мира, Марк и Любовь.
Расскажу Вам предновогоднюю историю,абсолютно правдивую, изменила только имена, памятуя пожелания трудящихся.
Жили под нами соседи, Мира и Марк. Странный союз, который я наблюдала более 30 лет.
Когда я с ними познакомилась, им было уже за сорок.
Оба врачи, причём весёленькой специализации: сифилидологи.
В жизни не встречала людей, более противоположных во всем.
Мира - очень худая, язвительная, вся - нерв и сарказм, подавляемый с переменным успехом двенадцатью поколениями рафинированных интеллигентов и сладкой еврейской кровью. Последние два обстоятельства, в свою очередь, сильно скрывались и подавлялись по причине, которую изложу позже.
В общем - вулкан, прикрываемый ладонью, отчего ладонь постоянно горела, но не меняла положения, смиряя скорее удивлённое, а не укрощённое кипение магмы.
В лице и фигуре - все признаки бывшей сумасшедшей красоты, тоже как-то подавляемые, но проявляющиеся неубиваемо в особенной манере улыбаться так, как улыбаются только красавицы, и так же закидывать ногу на ногу, показывая безукоризненную коленку и тонкую щиколотку...
И ещё: от неё всегда хорошо пахло. Нет, не духами. Просто...хорошо и волнующе... Наверное, это было сочетание профессиональной и родовой аккуратности и запаха Женщины...
Марк - мне всегда напоминал Гоголевского Собакевича: крепкий сибиряк из семьи раскулаченных, коренастый, плотный, с яркими голубыми ироничными глазами, начитанный до изумления, спокойный до кажущейся туповатости.Я долго считала его бурбоном и букой, пока однажды не разговорилась с ним о поэзии и он мне начал наизусть читать Шекспира....Я была просто парализована.
Скупой хозяин, носивший при прекрасных доходах ещё отцовские военные галифе (или дедовы?), яростный угрюмый дачник, выращивающий до самых снегов овощи... Всегда пахнуший чесноком, который он для здоровья употреблял, кажется, даже с чаем...
Мира дачу ненавидела лютой ненавистью и никогда туда не ездила.
На сторонний взгляд - Мира держала его под каблуком. Помыкала им напропалую и в довольно явной форме. Например, сидим мы, беседуем, тихонько стучит в дверь Марк:"Мирочка, поешь, я всё приготовил..."
Мира, мгновенно, не повернув головы:"Да чего ты там наготовил? Дрисни какой-нибудь..."
А он только тихо и ласково улыбался и шёл чистить ей сапожки на лестничную клетку: она не выносила грязной обуви...
Одним словом, между ними постоянно шла видимая миру война...
Истинность отношений дошла до меня гораздо позже, когда я научилась видеть СКВОЗЬ видимое глазом...
Когда оба они, по очереди, отдельно друг от друга, сказали мне о своей заветной мечте - умереть РАНЬШЕ другого... Не знать о смерти другого, не хоронить его...Потому что ЭТО НЕВОЗМОЖНО...
Разность их характеров сходилась в одно общее: сумасшедшую любовь к детям. Тут было плохо дело. Особенно у Миры. Она являла самый неправильный пример воспитания детей: невероятную строгую посекундную опёку сочетала с какой-то нечеловеческой любовью... Ну вот выражение"она так любит, что вот-вот прикончит" - это про неё...
Попытки Марка исправить истерику Фроммовского инцестуального невроза жены тягомотиной абсолютно верных, но нудных проповедей усугубили дело...
Плюс постоянные страшилки про венерические болезни с показом муляжей и атласов...
Как только вблизи сына появлялась девушка, Мира подвергала её не сушествовавшей тогда магнитно-резонансной томографии,собирая о ней сведения и рассматривая сама... Ни одна не была одобрена. Одну девочку, например, она забраковала потому, что у той при рождении был лёгкий подвывих бедра, абсолютно вылеченный уже к году.
Сын сбежал в Москву, получил там образование и сам стал преподавать, но..остался одиноким, не в силах преодолеть мамины пугалки даже после её смерти...Я общаюсь с ним изредка. Он очень странный...
Дочь как раз пошла от противного: пустилась исследовать вопрос полов довольно рано и демонстративно. Скандалы в семействе были грандиозные...Желая сделать дочь счастливой, мама вбивала её просыпающееся женское достоинство, как гвоздь в доску...По самую шляпку...
Дочь вырвалась и НИКОГДА больше не общалась с матерью. Даже когда та смертельно и мучительно заболела. Не пришла и на похороны. Мои попытки вразумить и простить не увенчались успехом.
А было вот что. В войну семья Миры попала под немецкую оккупацию. Красавица с кудрявыми волосами ниже талии, Мира сразу привлекла внимание молодых и ещё не измотанных фашистов.
Убежать они не успели...
Мать увидела фашистов уже во дворе дома и не успела спрятать трёх дочерей-красавиц...
Она только продолжала взбивать мусс, как заговорённая, и бело-розовые воздушные хлопья лезли и лезли из миски, а немцы завороженно на них смотрели...
Один офицер зашёл в дом, где Мира умывалась.
- Плоила? - спросил, взяв пружинистый локон на палец и легонько распрямив.
- Нет, свои... - прошелестела юная Мира.
- Юде? - криво усмехнулся немец.
- Нет, нет...У меня дедушка священник... Ферапонт Иваныч...- заученно произнесла Мира.
А вечером всех согнали к оврагу и расстреляли. Мира потеряла сознание чуть раньше.И спаслась от пули. Ночью очнулась оттого, что на лицо текло что-то тягуче-пахучее, тёпло-тошнотворное...
Выкарабкалась...
Обломком стекла скорее оторвала, чем отрезала свои роскошные кудри и убежала куда глаза глядят...
И постаралась НАВСЕГДА забыть, ИЗ КАКИХ она...
Мне рассказала года за 2 до смерти своей. И я МНОГОЕ поняла...
А к чему это я?
К тому, чтобы погодили читающие, а чуть раньше - дети Миры, выносить приговор, навешивать ярлыки, считать её ошибки...Бастовать и доказывать...Мстить...
НИКТО, кроме Марка, и не попытался понять её странной, горбатой, неправильной любви к детям, вечного страха за их жизнь, не побеждаемого ни счастливым советским строем, ни благополучием -НИЧЕМ...
И в последние, мучительные годы они остались одни...
И понял и простил только Бог. И наградил, как Филемона и Бавкиду.
И послал исполнение заветного желания: Марк ухаживал за ней, совсем слабенькой и полубезумной от боли, как за ребёнком...
Дважды вынимал её из петли: она, будучи врачом, понимала своё положение, не хотела обременять...Куда только делись её капризы!
Но за 4 дня до её смерти вдруг ослаб сам, попал в больницу и умер, так и не узнав о её смерти.
Не узнала и она о смерти верного своего рыцаря, хранителя своего и защитника - Бог отнял у неё возможность понимать этот мир именно в этот день...
Умерли они с разницей в 2 дня.
Не знали, не хоронили...
А дочь так и не простила горбатенькой любви.Раз не красавица Любовь, лебедь белая, значит - не по размеру, стыдно, не надо... Не поняла, не приняла...
Может, надо приглядеться к родителям?
Ведь они тоже росли в КАКОЙ-ТО обстановке...У них были свои страхи, страсти и горести...
Они ошибаются не со зла, а ПО ПРИЧИНАМ...Разным, но заслуживающим внимания.
И Любовь не всегда имеет вид феи или белой лебеди.
Это только у ненависти узнаваемое лицо...
Жили под нами соседи, Мира и Марк. Странный союз, который я наблюдала более 30 лет.
Когда я с ними познакомилась, им было уже за сорок.
Оба врачи, причём весёленькой специализации: сифилидологи.
В жизни не встречала людей, более противоположных во всем.
Мира - очень худая, язвительная, вся - нерв и сарказм, подавляемый с переменным успехом двенадцатью поколениями рафинированных интеллигентов и сладкой еврейской кровью. Последние два обстоятельства, в свою очередь, сильно скрывались и подавлялись по причине, которую изложу позже.
В общем - вулкан, прикрываемый ладонью, отчего ладонь постоянно горела, но не меняла положения, смиряя скорее удивлённое, а не укрощённое кипение магмы.
В лице и фигуре - все признаки бывшей сумасшедшей красоты, тоже как-то подавляемые, но проявляющиеся неубиваемо в особенной манере улыбаться так, как улыбаются только красавицы, и так же закидывать ногу на ногу, показывая безукоризненную коленку и тонкую щиколотку...
И ещё: от неё всегда хорошо пахло. Нет, не духами. Просто...хорошо и волнующе... Наверное, это было сочетание профессиональной и родовой аккуратности и запаха Женщины...
Марк - мне всегда напоминал Гоголевского Собакевича: крепкий сибиряк из семьи раскулаченных, коренастый, плотный, с яркими голубыми ироничными глазами, начитанный до изумления, спокойный до кажущейся туповатости.Я долго считала его бурбоном и букой, пока однажды не разговорилась с ним о поэзии и он мне начал наизусть читать Шекспира....Я была просто парализована.
Скупой хозяин, носивший при прекрасных доходах ещё отцовские военные галифе (или дедовы?), яростный угрюмый дачник, выращивающий до самых снегов овощи... Всегда пахнуший чесноком, который он для здоровья употреблял, кажется, даже с чаем...
Мира дачу ненавидела лютой ненавистью и никогда туда не ездила.
На сторонний взгляд - Мира держала его под каблуком. Помыкала им напропалую и в довольно явной форме. Например, сидим мы, беседуем, тихонько стучит в дверь Марк:"Мирочка, поешь, я всё приготовил..."
Мира, мгновенно, не повернув головы:"Да чего ты там наготовил? Дрисни какой-нибудь..."
А он только тихо и ласково улыбался и шёл чистить ей сапожки на лестничную клетку: она не выносила грязной обуви...
Одним словом, между ними постоянно шла видимая миру война...
Истинность отношений дошла до меня гораздо позже, когда я научилась видеть СКВОЗЬ видимое глазом...
Когда оба они, по очереди, отдельно друг от друга, сказали мне о своей заветной мечте - умереть РАНЬШЕ другого... Не знать о смерти другого, не хоронить его...Потому что ЭТО НЕВОЗМОЖНО...
Разность их характеров сходилась в одно общее: сумасшедшую любовь к детям. Тут было плохо дело. Особенно у Миры. Она являла самый неправильный пример воспитания детей: невероятную строгую посекундную опёку сочетала с какой-то нечеловеческой любовью... Ну вот выражение"она так любит, что вот-вот прикончит" - это про неё...
Попытки Марка исправить истерику Фроммовского инцестуального невроза жены тягомотиной абсолютно верных, но нудных проповедей усугубили дело...
Плюс постоянные страшилки про венерические болезни с показом муляжей и атласов...
Как только вблизи сына появлялась девушка, Мира подвергала её не сушествовавшей тогда магнитно-резонансной томографии,собирая о ней сведения и рассматривая сама... Ни одна не была одобрена. Одну девочку, например, она забраковала потому, что у той при рождении был лёгкий подвывих бедра, абсолютно вылеченный уже к году.
Сын сбежал в Москву, получил там образование и сам стал преподавать, но..остался одиноким, не в силах преодолеть мамины пугалки даже после её смерти...Я общаюсь с ним изредка. Он очень странный...
Дочь как раз пошла от противного: пустилась исследовать вопрос полов довольно рано и демонстративно. Скандалы в семействе были грандиозные...Желая сделать дочь счастливой, мама вбивала её просыпающееся женское достоинство, как гвоздь в доску...По самую шляпку...
Дочь вырвалась и НИКОГДА больше не общалась с матерью. Даже когда та смертельно и мучительно заболела. Не пришла и на похороны. Мои попытки вразумить и простить не увенчались успехом.
А было вот что. В войну семья Миры попала под немецкую оккупацию. Красавица с кудрявыми волосами ниже талии, Мира сразу привлекла внимание молодых и ещё не измотанных фашистов.
Убежать они не успели...
Мать увидела фашистов уже во дворе дома и не успела спрятать трёх дочерей-красавиц...
Она только продолжала взбивать мусс, как заговорённая, и бело-розовые воздушные хлопья лезли и лезли из миски, а немцы завороженно на них смотрели...
Один офицер зашёл в дом, где Мира умывалась.
- Плоила? - спросил, взяв пружинистый локон на палец и легонько распрямив.
- Нет, свои... - прошелестела юная Мира.
- Юде? - криво усмехнулся немец.
- Нет, нет...У меня дедушка священник... Ферапонт Иваныч...- заученно произнесла Мира.
А вечером всех согнали к оврагу и расстреляли. Мира потеряла сознание чуть раньше.И спаслась от пули. Ночью очнулась оттого, что на лицо текло что-то тягуче-пахучее, тёпло-тошнотворное...
Выкарабкалась...
Обломком стекла скорее оторвала, чем отрезала свои роскошные кудри и убежала куда глаза глядят...
И постаралась НАВСЕГДА забыть, ИЗ КАКИХ она...
Мне рассказала года за 2 до смерти своей. И я МНОГОЕ поняла...
А к чему это я?
К тому, чтобы погодили читающие, а чуть раньше - дети Миры, выносить приговор, навешивать ярлыки, считать её ошибки...Бастовать и доказывать...Мстить...
НИКТО, кроме Марка, и не попытался понять её странной, горбатой, неправильной любви к детям, вечного страха за их жизнь, не побеждаемого ни счастливым советским строем, ни благополучием -НИЧЕМ...
И в последние, мучительные годы они остались одни...
И понял и простил только Бог. И наградил, как Филемона и Бавкиду.
И послал исполнение заветного желания: Марк ухаживал за ней, совсем слабенькой и полубезумной от боли, как за ребёнком...
Дважды вынимал её из петли: она, будучи врачом, понимала своё положение, не хотела обременять...Куда только делись её капризы!
Но за 4 дня до её смерти вдруг ослаб сам, попал в больницу и умер, так и не узнав о её смерти.
Не узнала и она о смерти верного своего рыцаря, хранителя своего и защитника - Бог отнял у неё возможность понимать этот мир именно в этот день...
Умерли они с разницей в 2 дня.
Не знали, не хоронили...
А дочь так и не простила горбатенькой любви.Раз не красавица Любовь, лебедь белая, значит - не по размеру, стыдно, не надо... Не поняла, не приняла...
Может, надо приглядеться к родителям?
Ведь они тоже росли в КАКОЙ-ТО обстановке...У них были свои страхи, страсти и горести...
Они ошибаются не со зла, а ПО ПРИЧИНАМ...Разным, но заслуживающим внимания.
И Любовь не всегда имеет вид феи или белой лебеди.
Это только у ненависти узнаваемое лицо...