АННУШКА.
-- Зима была лютая... Бои шли- головы не поднять...
И вот тащу я его по снегу и только повторяю:"Потерпи, парнишечка, уже скоро!"
А куда там - скоро: я ж девчонка была хоть и не хилая, сильная, а невозможно тащить по снегу и колдобинам на замерзшем поле мужское обмякшее от потери крови тело...кровь-то вытекает, а тело тяжелеет...
Нет, думаю, дотащу я тебя...дальше не помню ничего...сколько времени тащила, как в землянку втиснула - очнулась: я перевязываю его уже. Как будто во сне или в кино. Чувствую только - коленки как-то щиплет щекотно...Посмотрела - мамочка моя! - вместо чулочков дырки и коленки свекольно-багровые, ободранные, стыдоба!
Тут она засмеялась тихо, весело...
Будто про дырявые чулки и есть самое главное.
Это рассказывала мне моя свекровь, Анна Александровна. Когда была жива.
С тех пор я всегда замечала, что настоящие фронтовики про войну рассказывают просто, как ...ПРО ЖИЗНЬ.
Обычную.
Состоящую из совершенно бытовых деталей...из мелочей...
Моя свекровь, Анна Александровна, Аннушка, как её называли, была в 1941 году фельдшером, готовилась в мединститут.
Ей было 24, невеста, по тем временам, уже не первой молодости.
Коренная петрбурженка, она жила в пригороде Твери, где медицинский техникум закончила.
Кареглазая, статная, послушная,- жила со строгой мамой.
И любила безответно красавца Сашку, лихого парня.
Поэтому замуж и не шла за других...
Вот он, кудрявый блондин с ярко-голубыми разбойничьими глазами:
По нему многие сохли.
На скромную Аннушку он внимания не обращал.
Ушли на фронт сразу.
Он всю войну на флоте, мичманом.
Она - и санинструктором, и хирургом, и фельдшером, и начальником аптеки...
Всего хлебнула, под конец воевала в знаменитой Нормандии Неман.
Из рассказов ещё особенно запомнилось, что всё масло положенное собирала, даже вычерпывала ложечкой из уже готовой каши, - и посылала в баночках посылками домой, своей маме, которую безумно любила.
И ведь доходило всё!!!!
Почта СССР работала как часы, в отличие от почты России, даже во время войны.
А когда вернулась с фронта, демобилизовавшись только в конце 1946 года, флибустьер Сашка вдруг "прозрел" и ошалел...
И мгновенно сделал ей предложение, даже не пытаясь иначе подкатить к строгой красавице.
- А я и не мечтала даже...Он ведь меня и не замечал до войны-то... я дышать не могла, когда на первое свидание пошла...- краснея и блестя совсем юными "карими вишнями", рассказывала моя Аннушка, уже давно бабушка.
Аннушка, видевшая мужские растерзанные тела, латавшая и собиравшая их почти по частям...
Видевшая боль, кровь, смерть, но не утратившая нежной трепетности и застенчивости до конца дней.
Это её военные награды:
В 1947 родила своему любимому первенца.
Вот она, молодая мама:
Маму свою Аннушка взяла жить к себе.
Жили трудно, бедно...в тесноте, буквально перешагивая друг через друга по утрам.
Второго сына, моего мужа, родила несмотря на запрет строгой мамы, объявившей неразумной дочери настоящий бойкот.
"Нечего нищету плодить! Да с ТАКИМ мужем! Да в таком возрасте!" - бушевала мама Аннушки.
И тут моя Аннушка в свои 36 лет явила нехарактерную молчаливую строптивость, за что я ей безмерно благодарна, иначе бы не было у меня моего любимого драгоценного мужа и сына от него, так похожего и на мужа, и а меня, и на бабушек и дедушек...
И родился пятикилограммовый красавчик, гордость и счастье мамы и папы, слава отечественной науки в будущем.
Муж мой.
А потом точно такой же, пятикилограммовый, у меня, Аннушкин внук. Сын мой.
Спасибо, Аннушка моя, за счастье моей жизни.
Спасибо за Мир.
Спасибо за Победу.
С Праздником Защитников Отечества!
С Днём Советской Армии, непобедимой и легендарной!
И вот тащу я его по снегу и только повторяю:"Потерпи, парнишечка, уже скоро!"
А куда там - скоро: я ж девчонка была хоть и не хилая, сильная, а невозможно тащить по снегу и колдобинам на замерзшем поле мужское обмякшее от потери крови тело...кровь-то вытекает, а тело тяжелеет...
Нет, думаю, дотащу я тебя...дальше не помню ничего...сколько времени тащила, как в землянку втиснула - очнулась: я перевязываю его уже. Как будто во сне или в кино. Чувствую только - коленки как-то щиплет щекотно...Посмотрела - мамочка моя! - вместо чулочков дырки и коленки свекольно-багровые, ободранные, стыдоба!
Тут она засмеялась тихо, весело...
Будто про дырявые чулки и есть самое главное.
Это рассказывала мне моя свекровь, Анна Александровна. Когда была жива.
С тех пор я всегда замечала, что настоящие фронтовики про войну рассказывают просто, как ...ПРО ЖИЗНЬ.
Обычную.
Состоящую из совершенно бытовых деталей...из мелочей...
Моя свекровь, Анна Александровна, Аннушка, как её называли, была в 1941 году фельдшером, готовилась в мединститут.
Ей было 24, невеста, по тем временам, уже не первой молодости.
Коренная петрбурженка, она жила в пригороде Твери, где медицинский техникум закончила.
Кареглазая, статная, послушная,- жила со строгой мамой.
И любила безответно красавца Сашку, лихого парня.
Поэтому замуж и не шла за других...
Вот он, кудрявый блондин с ярко-голубыми разбойничьими глазами:
По нему многие сохли.
На скромную Аннушку он внимания не обращал.
Ушли на фронт сразу.
Он всю войну на флоте, мичманом.
Она - и санинструктором, и хирургом, и фельдшером, и начальником аптеки...
Всего хлебнула, под конец воевала в знаменитой Нормандии Неман.
Из рассказов ещё особенно запомнилось, что всё масло положенное собирала, даже вычерпывала ложечкой из уже готовой каши, - и посылала в баночках посылками домой, своей маме, которую безумно любила.
И ведь доходило всё!!!!
Почта СССР работала как часы, в отличие от почты России, даже во время войны.
А когда вернулась с фронта, демобилизовавшись только в конце 1946 года, флибустьер Сашка вдруг "прозрел" и ошалел...
И мгновенно сделал ей предложение, даже не пытаясь иначе подкатить к строгой красавице.
- А я и не мечтала даже...Он ведь меня и не замечал до войны-то... я дышать не могла, когда на первое свидание пошла...- краснея и блестя совсем юными "карими вишнями", рассказывала моя Аннушка, уже давно бабушка.
Аннушка, видевшая мужские растерзанные тела, латавшая и собиравшая их почти по частям...
Видевшая боль, кровь, смерть, но не утратившая нежной трепетности и застенчивости до конца дней.
Это её военные награды:
В 1947 родила своему любимому первенца.
Вот она, молодая мама:
Маму свою Аннушка взяла жить к себе.
Жили трудно, бедно...в тесноте, буквально перешагивая друг через друга по утрам.
Второго сына, моего мужа, родила несмотря на запрет строгой мамы, объявившей неразумной дочери настоящий бойкот.
"Нечего нищету плодить! Да с ТАКИМ мужем! Да в таком возрасте!" - бушевала мама Аннушки.
И тут моя Аннушка в свои 36 лет явила нехарактерную молчаливую строптивость, за что я ей безмерно благодарна, иначе бы не было у меня моего любимого драгоценного мужа и сына от него, так похожего и на мужа, и а меня, и на бабушек и дедушек...
И родился пятикилограммовый красавчик, гордость и счастье мамы и папы, слава отечественной науки в будущем.
Муж мой.
А потом точно такой же, пятикилограммовый, у меня, Аннушкин внук. Сын мой.
Спасибо, Аннушка моя, за счастье моей жизни.
Спасибо за Мир.
Спасибо за Победу.
С Праздником Защитников Отечества!
С Днём Советской Армии, непобедимой и легендарной!