Еще про интро-экстра
Кстати, про интровертов и экстравертов. Под катом мой очень старый рассказ, 2005 года, почти десять лет прошло. Кому интересно - вы прочитайте его и решите, о чем он. Ответ тоже есть, еще чуть ниже под катом. Там же и объяснение, к чему я это все.
INTRO
За окном машины мелькали огни.
- Пусть все слышат, - сказала я и сделала музыку погромче. - Круто, да?
- Ага, - ответила подруга рассеяно. - Прикольно…
Она подпевала и на мои реплики отвечала неохотно, словно не знала, о чем говорить. Конечно. На концерт мы с ней еще могли сходить, а говорить нам с ней и не о чем… Такие, как она, не очень-то удостаивают своим вниманием людей вроде меня. Не познакомься мы в десять лет, до всяких там тестов и деления по классам, специальностям, способностям - так вообще никогда не здоровались бы друг с другом, наверное. Хотя и живем в одном доме. Мы с ней немножко в разных кругах вращаемся, и друзья у нас разные, и интересы, и вкусы. Мы-то люди простые…
- Оль, - она перестала петь. - Мы сейчас Виту подберем, хорошо? Ты не против?
Я покачала головой. Не против, конечно, кто меня спрашивал. А я, дура, хотела все-таки немного потрепаться на тему шмоток, косметики, и с девчонками мы недавно так-о-ого мальчонку симпатичного на улице видели! Теперь точно придется мне молчать всю дорогу в тряпочку. Ни при Вите же, в самом деле, такие темы обсуждать. Они у нас выше этого. Физики, блин! Ломоносовы! Да и разбирайся я в физике, что толку? Все равно я просто не умею говорить так спокойно, так тихо, так мало!
Через пару минут Вита залезла на заднее сиденье и хлопнула дверью.
- Добрый вечер, - поздоровалась она негромко, но уверено. - Как дела, Ален?
- Неплохо, - ответила моя подруга и перестала наконец подпевать. Кажется, обрадовалась, что есть с кем поговорить на нормальные темы.
- Как вам концерт?
Я постаралась говорить тише и спокойнее. К тому же нельзя было говорить много.
- Клево! Ничего себе зажгли так. И голос я себе чуть не сорвала, орала, такие песни были! Офигеть! А у басиста что-то с рожей, хотя джинсики ничего, прикольные. А стоять на улице жутко холодно было, охранники охренели, пока пустили, я себе всю жопу отморозила!
Алена с Витой смотрели на меня как-то странно, и я замолчала.
- Интересно, - невозмутимо донеслось с заднего сиденья. - Ну а тебе как, Ален?
- Отличный концерт, как всегда. Это же моя почти самая любимая группа все-таки… Мне полагается веселиться на их концертах, так ведь?
Не знаю уж, полагается ей это или нет, но если это и так, то со своими обязанностями она не справилась. Стояла какая-то … не грустная вроде бы, но она явно не была частью этой прыгающей в едином ритме толпы. Все слушали песни, а она думала о чем-то своем, и даже если и орала всем знакомые слова, то орала их как свои собственные, очень откровенные стихи - не слыша никого вокруг, с перекошенным лицом, на грани истерики. И очень громко. На меня она смотрела за весь концерт два раза. Перед первой песней и после последней.
Вита улыбнулась, оценив иронию подруги.
- Полагается, кто бы сомневался. И что, тебе это удалось?
- Ты ж знаешь меня, Вит… Я тут задумалась…
Кто бы сомневался! Чтобы Алена - и не задумалась! Она по тридцать раз на дню задумывается, полностью выпадая из реальности и резко переставая поддерживать разговор. Хотя в нормальных-то компаниях все такие, никто не удивляется особо. Нормальные люди вдесятером сидеть и молчать могут. Это у нас все орут, как ни соберемся, и ржут, и танцевать начинают, и анекдоты рассказывают дурацкие. Несерьезные все, неинтеллектуально абсолютно! Отстой…
Вита, судя по всему, успела поинтересоваться, о чем же задумалась моя лучшая подруга, пока задумалась я сама (надо же, тоже умею!). Алена, во всяком случае, рассказывала:
- Они чуть ли не открыли концерт своим «Черт возьми!», и весь зал орал как бешеный все эти слова, которые любого должны были в депрессию вогнать. И все улыбались. У всех абсолютно счастливые лица. Один мой знакомый говорит, что нечего, мол, слушать депрессивную музыку, потому что искусство должно в первую очередь настроение поднимать…
- И ты теперь думаешь, не поднимают ли эти депрессивные песни настроение лучше позитивных?
- Да нет, что тут думать-то? Я же не дура, Вит, я прекрасно понимаю, что если дать человеку возможность поорать о своих проблемах, ему станет легче. Я думаю - а какого авторам, которые писали эти слова, когда им было очень больно? Когда их бросали любимые, когда умирали их близкие, когда их жизнь рушилась, по кусочкам или вся сразу… Они это писали, кусая губы и чуть не плача, а теперь эти песни переделывают, перевирают, учат наизусть, орут со счастливыми лицами, как будто «пора-пора-порадуемся»…
Я лично думаю, что нечего переживать за популярных исполнителей, они сами решают, что им петь на сцене, а что не показывать ни одной живой душе. И вообще! Плакали они… Может, они прибыли будущие подсчитывали. И ревели исключительно от счастья и радужных перспектив! И какого черта надо думать о такой фигне на концерте? Она что, 600 рублей за сеанс невеселых размышлений платила? Или за возможность оторваться все-таки?
Я оставила свое мнение при себе, чтобы не размахивать лишний раз руками, а Вита поддержала культурную дискуссию. Мне оставалось только слушать радио, пялиться в окно и строчить смс другим таким же разговорчивым и несдержанным.
Вот дай всем этим нормальным людям оригинальную тему для разговора, чтобы не «что вижу, то пою» и не о тряпках и слухах, а чтобы свою точку зрения об интересующих их почему-то проблемах, и они будут разговаривать часами. Негромко так. А потом они обвиняют меня в том, что я поболтать люблю! И вообще, как будто это я решала, любить мне болтать или нет…
Уже в нашем районе Вита вдруг поинтересовалась:
- Оль, а ты ведь не занимаешься почти, да?
Терпеть не могу, когда об этом спрашивают! Ну да, забиваю я почти на все пары, не сижу я вечерами за столом, не учу я наизусть Петрарку. Возвращаюсь я домой под утро из очередного клуба, или от кого из друзей, или от своего парня, или… мало ли откуда возвращаться можно. Так что же, мне и не жить теперь? Почему я вечно должна отчитываться за свой образ жизни перед такими же двадцатилетними? Только потому, что это они живут жизнью из толстых глянцевых журналов типа «Карьеры»?
- Да, не занимаюсь. Мне скучно, мне тусоваться нравится, знаешь, прикольно как бывает! Вот вчера новый клуб открыли, на Октябрьской, «Тутси» называется. Почти как «туси!», а? Круто! Так вот, мы с Лехой и Бивой поехали туда, а там…
- В общем, - перебила меня Вита. - ты красный диплом получать не собираешься, что ли?
Мы, к счастью, как раз подъехали к моему подъезду, Алена высадила меня из своей машины, которую ей родители за отличные успехи в учебе подарили, и мне не пришлось никому объяснять, что мне красный диплом нужен даже меньше, чем собаке пятая нога. Эта собака, может, хоть денег бы на своей уникальности подзаработала, а товарищей с красными дипломами и без меня хватает, с избытком даже.
Дома меня встретила громкая музыка. Сестра сидела в Интернете, пила зеленый чай и подпевала музыкантам. Ну и вечер сегодня… Клуб ценителей совсем не профессионального пения, не иначе!
- Привет! - сказала я и упала на диван, утомленная жизнью. - Слышь, Кать, как ты думаешь…
Катька сделала последний глоток, протянула мне пустую кружку и сказала:
- Сделай сестре чаю!
Я отлично знала, что если я хочу поговорить, то чай лучше сделать сразу, не тратить время на долгие споры, кому легче дойти до кухни. Мне легче. Я без вопросов сорвусь с места и помчусь хоть на другой конец Москвы за шоколадкой, такой характер. А сестра и за ящиком шоколадок не поедет, пожалуй, нужна причина посерьезнее.
Чайник вскипел, я постаралась не запутаться в количестве сахара, воды и заварки, снабдила сестру чаем и начала, наконец, жаловаться.
- Кать, с моей жизнью что-то не так, точно тебе говорю!
- Опять что-то не так? Ты у Алены заразилась? Она у тебя вечно стонет по поводу и без.
Я постаралась не улыбаться, нехорошо смеяться над своей лучшей подругой, даже если ее почему-то терпеть не может твоя любимая младшая сестра, которая больше похожа на старшую.
- А знаешь, почему она стонет? - продолжала Катя, отлично услышав мой не до конца подавленный смех, - Потому что она - дура!
Слово «дура» она весьма выразительно выделила голосом, я не выдержала и все-таки засмеялась. Сестра действовала на меня как старая советская комедия - становилось спокойнее, теплее и хотелось смеяться, даже когда ничего особенно смешного не говорилось. Не припомню, впрочем, в советских комедиях столько ехидства…
- Нет, ну правда! - я постаралась все-таки закончить свою мысль, несмотря на попытки Катьки переключить меня с философии на обсуждение Алены. - Все люди как люди, нормальные… Кать, бывают нормальные люди?
- Нет. Все люди ненормальные, ты не знала?
- Мне иногда кажется, что все-таки бывают. Живут нормальной жизнью, книжки читаю, в университетах учатся, работают… Эти… диссертации пишут.
- А ты книжек, конечно, не читаешь, серость необразованная?
- Но ведь не столько! Ты мой отчет о прочитанном за год видела? Там всего 50 книг!
Эту цифру я произнесла с гордостью, хоть и делала вид, что понимаю, как это мало. Для меня не мало, еще три года назад книг было штук пять от силы. Теперь больше, в десять раз больше, но ведь все равно - мало!
- И что?
- А у Алены их знаешь сколько! Штук 300, кажется… И не таких. Толще, умнее, сложнее. Не детективы какие-нибудь.
- Ага, сплошные учебники по физике и прочие… монографии. Можешь ты перестать ориентироваться на всех? Мало ли что правильно, как все делают! Нравится тебе развлекаться с друзьями, ну и развлекайся!
Она не понимала… Мне было проще развлекаться с друзьями, чем сидеть в библиотеке, у меня это лучше получалось, мне не надо было для этого напрягаться. Но ведь это скучно - все время делать то, что у тебя отлично получается! Мне ведь нравится учиться… вроде бы, в последнее время. И я ведь не совсем такая, как большинство моих друзей, за исключением Алены, с которой мы подружились случайно? У меня ведь есть какие-то способности, и я ведь тоже иногда задумываюсь по поводу и без, совсем как наши ребята из группы. И рассуждать иногда люблю.
- Кать, я никак понять не могу, то ли весь этот образ жизни с театрами и тихими посиделками у лучшей подруги и правда не для меня, и я просто пытаюсь себя… подрезать под всеобщий размер, то ли… То ли не знаю!
- Не для меня, это точно, насчет тебя не скажу.
- Странно так… вот с тобой я разговариваю как нормальный человек, а стоит мне в их компанию попасть, начинаю кричать, руками размахивать, прикалываться через каждое слово, песни какие-то петь. И разговаривать спокойно у меня не получается!
Сестра увлеченно стучала по клавишам. Кажется, нашла кого-то в аське, и ее нисколько не интересовало, круто было разговаривать уже с десятым новым знакомым за день или не круто. Меня вот волновало. Я знала, что круто - это два-три хороших друга, лучше всего между собой никак не связанных, с каждым из которых можно иногда встречаться и пить кофе, обсуждая новости и - в основном! - отвлеченные темы вроде книг, музыки и смысла жизни. Я все пыталась таких друзей найти, но все мои многочисленные приятели были прочно объединены в дружные компании, и желание встретиться и поговорить вдвоем всех очень удивляло.
- Не получается и не получится никогда! - все-таки сказала я Катькиной спине.
Она меня уже почти не слышала.
А зачем было меня слушать? Все давно ясно, и советы все даны…
Я недавно даже плакала из-за всего этого в нашей университетской библиотеке. Просто вдруг начала реветь, услышав, как две мои однокурсницы заканчивают неспешную беседу:
- Ну ладно, Ир, я пойду на свое законное место!
Она ушла на свое законное, Ира осталась на своем законном, а я вдруг поняла, что мне-то неоткуда взять законное место в этой чертовой библиотеке, совсем неоткуда! И заревела средь бела дня, тихо и горько.
Ира вдруг подошла ко мне, стала успокаивать. Тихая беседа один на один, все как полагается… Только это ведь на один раз, черт возьми! А завтра опять огромные кричащие компании, легко мне доступные и абсолютно неинтересные.
Я отбивалась от Иры словами «да это надо сто лет рассказывать» и сказала все, что могла, уже за пару минут. Правильно, длинных красивых рассуждений у меня никогда не получалось. И она сказала мне тогда:
- Ну что я могу тебе посоветовать, Оль? Ты просто постарайся меняться потихонечку. Понемножку, постепенно, день за днем… Что-нибудь, может быть, и получится. Пробуй говорить потише, читать побольше, тусоваться пореже, чаще сидеть дома. У тебя наверняка получится!
Наверное, она была права… Наверное, надо.
Я оставила Катю у компьютера и пошла спать, немножко плакать перед сном и решать, на чьей же я все-таки стороне в этом мире, где в старой борьбе спокойных с буйными победили все-таки те, кто ищет ответы на бесконечные вопросы внутри себя, а не собирает эти же ответы, уже готовые и разнообразные, снаружи.
«Наших, кажется, все-таки бьют…» - успела я еще подумать, проваливаясь в сон. - «Сегодня солнце зашло за тучи… А как же им все-таки, популярным исполнителям? Нормально?»
Опять у меня не получилось философских размышлений на несвязанные со мной темы. Я уснула.
Так вот, этот текст на самом деле про мир, где интроверты и экстраверты поменялись местами, и круто быть уже не э, а вовсе даже и. Ирония в том, что абсолютное большинство людей этого не понимает.
Сейчас, в 2014, я думаю, что это связано с тем, что на самом деле одинаково дикримированы обе стороны, с общей-то идеей о том, что умные у нас и, а общительные у нас э. И с тем, что границы между и и э куда как более размыты, чем можно себе представить.
Люди - это просто люди, давайте клеить на них поменьше ярлыков, психологических и прочих.
INTRO
За окном машины мелькали огни.
- Пусть все слышат, - сказала я и сделала музыку погромче. - Круто, да?
- Ага, - ответила подруга рассеяно. - Прикольно…
Она подпевала и на мои реплики отвечала неохотно, словно не знала, о чем говорить. Конечно. На концерт мы с ней еще могли сходить, а говорить нам с ней и не о чем… Такие, как она, не очень-то удостаивают своим вниманием людей вроде меня. Не познакомься мы в десять лет, до всяких там тестов и деления по классам, специальностям, способностям - так вообще никогда не здоровались бы друг с другом, наверное. Хотя и живем в одном доме. Мы с ней немножко в разных кругах вращаемся, и друзья у нас разные, и интересы, и вкусы. Мы-то люди простые…
- Оль, - она перестала петь. - Мы сейчас Виту подберем, хорошо? Ты не против?
Я покачала головой. Не против, конечно, кто меня спрашивал. А я, дура, хотела все-таки немного потрепаться на тему шмоток, косметики, и с девчонками мы недавно так-о-ого мальчонку симпатичного на улице видели! Теперь точно придется мне молчать всю дорогу в тряпочку. Ни при Вите же, в самом деле, такие темы обсуждать. Они у нас выше этого. Физики, блин! Ломоносовы! Да и разбирайся я в физике, что толку? Все равно я просто не умею говорить так спокойно, так тихо, так мало!
Через пару минут Вита залезла на заднее сиденье и хлопнула дверью.
- Добрый вечер, - поздоровалась она негромко, но уверено. - Как дела, Ален?
- Неплохо, - ответила моя подруга и перестала наконец подпевать. Кажется, обрадовалась, что есть с кем поговорить на нормальные темы.
- Как вам концерт?
Я постаралась говорить тише и спокойнее. К тому же нельзя было говорить много.
- Клево! Ничего себе зажгли так. И голос я себе чуть не сорвала, орала, такие песни были! Офигеть! А у басиста что-то с рожей, хотя джинсики ничего, прикольные. А стоять на улице жутко холодно было, охранники охренели, пока пустили, я себе всю жопу отморозила!
Алена с Витой смотрели на меня как-то странно, и я замолчала.
- Интересно, - невозмутимо донеслось с заднего сиденья. - Ну а тебе как, Ален?
- Отличный концерт, как всегда. Это же моя почти самая любимая группа все-таки… Мне полагается веселиться на их концертах, так ведь?
Не знаю уж, полагается ей это или нет, но если это и так, то со своими обязанностями она не справилась. Стояла какая-то … не грустная вроде бы, но она явно не была частью этой прыгающей в едином ритме толпы. Все слушали песни, а она думала о чем-то своем, и даже если и орала всем знакомые слова, то орала их как свои собственные, очень откровенные стихи - не слыша никого вокруг, с перекошенным лицом, на грани истерики. И очень громко. На меня она смотрела за весь концерт два раза. Перед первой песней и после последней.
Вита улыбнулась, оценив иронию подруги.
- Полагается, кто бы сомневался. И что, тебе это удалось?
- Ты ж знаешь меня, Вит… Я тут задумалась…
Кто бы сомневался! Чтобы Алена - и не задумалась! Она по тридцать раз на дню задумывается, полностью выпадая из реальности и резко переставая поддерживать разговор. Хотя в нормальных-то компаниях все такие, никто не удивляется особо. Нормальные люди вдесятером сидеть и молчать могут. Это у нас все орут, как ни соберемся, и ржут, и танцевать начинают, и анекдоты рассказывают дурацкие. Несерьезные все, неинтеллектуально абсолютно! Отстой…
Вита, судя по всему, успела поинтересоваться, о чем же задумалась моя лучшая подруга, пока задумалась я сама (надо же, тоже умею!). Алена, во всяком случае, рассказывала:
- Они чуть ли не открыли концерт своим «Черт возьми!», и весь зал орал как бешеный все эти слова, которые любого должны были в депрессию вогнать. И все улыбались. У всех абсолютно счастливые лица. Один мой знакомый говорит, что нечего, мол, слушать депрессивную музыку, потому что искусство должно в первую очередь настроение поднимать…
- И ты теперь думаешь, не поднимают ли эти депрессивные песни настроение лучше позитивных?
- Да нет, что тут думать-то? Я же не дура, Вит, я прекрасно понимаю, что если дать человеку возможность поорать о своих проблемах, ему станет легче. Я думаю - а какого авторам, которые писали эти слова, когда им было очень больно? Когда их бросали любимые, когда умирали их близкие, когда их жизнь рушилась, по кусочкам или вся сразу… Они это писали, кусая губы и чуть не плача, а теперь эти песни переделывают, перевирают, учат наизусть, орут со счастливыми лицами, как будто «пора-пора-порадуемся»…
Я лично думаю, что нечего переживать за популярных исполнителей, они сами решают, что им петь на сцене, а что не показывать ни одной живой душе. И вообще! Плакали они… Может, они прибыли будущие подсчитывали. И ревели исключительно от счастья и радужных перспектив! И какого черта надо думать о такой фигне на концерте? Она что, 600 рублей за сеанс невеселых размышлений платила? Или за возможность оторваться все-таки?
Я оставила свое мнение при себе, чтобы не размахивать лишний раз руками, а Вита поддержала культурную дискуссию. Мне оставалось только слушать радио, пялиться в окно и строчить смс другим таким же разговорчивым и несдержанным.
Вот дай всем этим нормальным людям оригинальную тему для разговора, чтобы не «что вижу, то пою» и не о тряпках и слухах, а чтобы свою точку зрения об интересующих их почему-то проблемах, и они будут разговаривать часами. Негромко так. А потом они обвиняют меня в том, что я поболтать люблю! И вообще, как будто это я решала, любить мне болтать или нет…
Уже в нашем районе Вита вдруг поинтересовалась:
- Оль, а ты ведь не занимаешься почти, да?
Терпеть не могу, когда об этом спрашивают! Ну да, забиваю я почти на все пары, не сижу я вечерами за столом, не учу я наизусть Петрарку. Возвращаюсь я домой под утро из очередного клуба, или от кого из друзей, или от своего парня, или… мало ли откуда возвращаться можно. Так что же, мне и не жить теперь? Почему я вечно должна отчитываться за свой образ жизни перед такими же двадцатилетними? Только потому, что это они живут жизнью из толстых глянцевых журналов типа «Карьеры»?
- Да, не занимаюсь. Мне скучно, мне тусоваться нравится, знаешь, прикольно как бывает! Вот вчера новый клуб открыли, на Октябрьской, «Тутси» называется. Почти как «туси!», а? Круто! Так вот, мы с Лехой и Бивой поехали туда, а там…
- В общем, - перебила меня Вита. - ты красный диплом получать не собираешься, что ли?
Мы, к счастью, как раз подъехали к моему подъезду, Алена высадила меня из своей машины, которую ей родители за отличные успехи в учебе подарили, и мне не пришлось никому объяснять, что мне красный диплом нужен даже меньше, чем собаке пятая нога. Эта собака, может, хоть денег бы на своей уникальности подзаработала, а товарищей с красными дипломами и без меня хватает, с избытком даже.
Дома меня встретила громкая музыка. Сестра сидела в Интернете, пила зеленый чай и подпевала музыкантам. Ну и вечер сегодня… Клуб ценителей совсем не профессионального пения, не иначе!
- Привет! - сказала я и упала на диван, утомленная жизнью. - Слышь, Кать, как ты думаешь…
Катька сделала последний глоток, протянула мне пустую кружку и сказала:
- Сделай сестре чаю!
Я отлично знала, что если я хочу поговорить, то чай лучше сделать сразу, не тратить время на долгие споры, кому легче дойти до кухни. Мне легче. Я без вопросов сорвусь с места и помчусь хоть на другой конец Москвы за шоколадкой, такой характер. А сестра и за ящиком шоколадок не поедет, пожалуй, нужна причина посерьезнее.
Чайник вскипел, я постаралась не запутаться в количестве сахара, воды и заварки, снабдила сестру чаем и начала, наконец, жаловаться.
- Кать, с моей жизнью что-то не так, точно тебе говорю!
- Опять что-то не так? Ты у Алены заразилась? Она у тебя вечно стонет по поводу и без.
Я постаралась не улыбаться, нехорошо смеяться над своей лучшей подругой, даже если ее почему-то терпеть не может твоя любимая младшая сестра, которая больше похожа на старшую.
- А знаешь, почему она стонет? - продолжала Катя, отлично услышав мой не до конца подавленный смех, - Потому что она - дура!
Слово «дура» она весьма выразительно выделила голосом, я не выдержала и все-таки засмеялась. Сестра действовала на меня как старая советская комедия - становилось спокойнее, теплее и хотелось смеяться, даже когда ничего особенно смешного не говорилось. Не припомню, впрочем, в советских комедиях столько ехидства…
- Нет, ну правда! - я постаралась все-таки закончить свою мысль, несмотря на попытки Катьки переключить меня с философии на обсуждение Алены. - Все люди как люди, нормальные… Кать, бывают нормальные люди?
- Нет. Все люди ненормальные, ты не знала?
- Мне иногда кажется, что все-таки бывают. Живут нормальной жизнью, книжки читаю, в университетах учатся, работают… Эти… диссертации пишут.
- А ты книжек, конечно, не читаешь, серость необразованная?
- Но ведь не столько! Ты мой отчет о прочитанном за год видела? Там всего 50 книг!
Эту цифру я произнесла с гордостью, хоть и делала вид, что понимаю, как это мало. Для меня не мало, еще три года назад книг было штук пять от силы. Теперь больше, в десять раз больше, но ведь все равно - мало!
- И что?
- А у Алены их знаешь сколько! Штук 300, кажется… И не таких. Толще, умнее, сложнее. Не детективы какие-нибудь.
- Ага, сплошные учебники по физике и прочие… монографии. Можешь ты перестать ориентироваться на всех? Мало ли что правильно, как все делают! Нравится тебе развлекаться с друзьями, ну и развлекайся!
Она не понимала… Мне было проще развлекаться с друзьями, чем сидеть в библиотеке, у меня это лучше получалось, мне не надо было для этого напрягаться. Но ведь это скучно - все время делать то, что у тебя отлично получается! Мне ведь нравится учиться… вроде бы, в последнее время. И я ведь не совсем такая, как большинство моих друзей, за исключением Алены, с которой мы подружились случайно? У меня ведь есть какие-то способности, и я ведь тоже иногда задумываюсь по поводу и без, совсем как наши ребята из группы. И рассуждать иногда люблю.
- Кать, я никак понять не могу, то ли весь этот образ жизни с театрами и тихими посиделками у лучшей подруги и правда не для меня, и я просто пытаюсь себя… подрезать под всеобщий размер, то ли… То ли не знаю!
- Не для меня, это точно, насчет тебя не скажу.
- Странно так… вот с тобой я разговариваю как нормальный человек, а стоит мне в их компанию попасть, начинаю кричать, руками размахивать, прикалываться через каждое слово, песни какие-то петь. И разговаривать спокойно у меня не получается!
Сестра увлеченно стучала по клавишам. Кажется, нашла кого-то в аське, и ее нисколько не интересовало, круто было разговаривать уже с десятым новым знакомым за день или не круто. Меня вот волновало. Я знала, что круто - это два-три хороших друга, лучше всего между собой никак не связанных, с каждым из которых можно иногда встречаться и пить кофе, обсуждая новости и - в основном! - отвлеченные темы вроде книг, музыки и смысла жизни. Я все пыталась таких друзей найти, но все мои многочисленные приятели были прочно объединены в дружные компании, и желание встретиться и поговорить вдвоем всех очень удивляло.
- Не получается и не получится никогда! - все-таки сказала я Катькиной спине.
Она меня уже почти не слышала.
А зачем было меня слушать? Все давно ясно, и советы все даны…
Я недавно даже плакала из-за всего этого в нашей университетской библиотеке. Просто вдруг начала реветь, услышав, как две мои однокурсницы заканчивают неспешную беседу:
- Ну ладно, Ир, я пойду на свое законное место!
Она ушла на свое законное, Ира осталась на своем законном, а я вдруг поняла, что мне-то неоткуда взять законное место в этой чертовой библиотеке, совсем неоткуда! И заревела средь бела дня, тихо и горько.
Ира вдруг подошла ко мне, стала успокаивать. Тихая беседа один на один, все как полагается… Только это ведь на один раз, черт возьми! А завтра опять огромные кричащие компании, легко мне доступные и абсолютно неинтересные.
Я отбивалась от Иры словами «да это надо сто лет рассказывать» и сказала все, что могла, уже за пару минут. Правильно, длинных красивых рассуждений у меня никогда не получалось. И она сказала мне тогда:
- Ну что я могу тебе посоветовать, Оль? Ты просто постарайся меняться потихонечку. Понемножку, постепенно, день за днем… Что-нибудь, может быть, и получится. Пробуй говорить потише, читать побольше, тусоваться пореже, чаще сидеть дома. У тебя наверняка получится!
Наверное, она была права… Наверное, надо.
Я оставила Катю у компьютера и пошла спать, немножко плакать перед сном и решать, на чьей же я все-таки стороне в этом мире, где в старой борьбе спокойных с буйными победили все-таки те, кто ищет ответы на бесконечные вопросы внутри себя, а не собирает эти же ответы, уже готовые и разнообразные, снаружи.
«Наших, кажется, все-таки бьют…» - успела я еще подумать, проваливаясь в сон. - «Сегодня солнце зашло за тучи… А как же им все-таки, популярным исполнителям? Нормально?»
Опять у меня не получилось философских размышлений на несвязанные со мной темы. Я уснула.
Так вот, этот текст на самом деле про мир, где интроверты и экстраверты поменялись местами, и круто быть уже не э, а вовсе даже и. Ирония в том, что абсолютное большинство людей этого не понимает.
Сейчас, в 2014, я думаю, что это связано с тем, что на самом деле одинаково дикримированы обе стороны, с общей-то идеей о том, что умные у нас и, а общительные у нас э. И с тем, что границы между и и э куда как более размыты, чем можно себе представить.
Люди - это просто люди, давайте клеить на них поменьше ярлыков, психологических и прочих.