Прощай, Кайнозой! Часть 2
Начало: https://tedronai-e-m.livejournal.com/85099.html
Они прошли по наклонному пандусу, мимо грандиозных терминалов, принимающих поезда с Земли, мимо магазинов и кафе, через многокрасочный людской поток, туда, где по уверению экспланта, находились его воспитанники.
Они прыгали и смеялись средь множества детей разных возрастов, как то делали детёныши людские тысячи тысяч лет. И, пожалуй, лишь Пётр Валерьянович подмечал то, что изумило бы их предков. Пол в детской сам собою бугрился и опадал, дыбился волнами и вертелся вихрями, стремительно и прихотливо. А дети ловко седлали эти волны, хотя глаза их были завязаны и видели они иное. Пребывая телом здесь, душою они уносились в призрачные миры, что рисовал им фантомограф.
"Дарья, Андрей! - произнёс Пётр Валерьянович, едва разжимая губы, но разом чувствуя, что его зов проник туда, за пелену ирреального. И двое резвящихся детей разом остановились, и каменные волны нежно поставили их на пол. - Я обещал зайти за вами через час, а прошло уже три".
- Ой, дедушка! - взмолилась девочка лет девяти. - Не забирай нас! Мы тренировались, а сейчас начнётся рыцарский турнир!
- Рыцарский турнир? Что ж, это серьёзно. Ладно, ещё три часа - ваши. Но после турнира вам надлежит побывать на пиру!
- Ура!!! - крик близнецов, даром что мысленный, едва не оглушил Петра Валерьяновича.
"Может, оно и к лучшему, - в голос обратился он к своей спутнице. - Туда, куда я направляюсь, им ещё рано. Но пока - с меня рассказ. Я тут приметил одно место.
Они ступили на струящийся пол, и он услужливо понёс их вниз, в недра станции. Проехав несколько этажей, они оказались в безлюдном зале с высоким сводчатым потолком. Он также был прозрачен, но не из-за окна. Потолок был сплошным экраном, и он транслировал картину с какого-то низколетящего спутника, запущенного против вращения планеты. Земля нависала над ними, как перевёрнутый свод. И заметно поворачивалась.
- Старинный Зал Прощания, - тихо сказала девушка. - Откуда вы узнали?
- Искал - и нашёл, - улыбнулся Пётр Валерьянович. - Здесь я обдумывал, что делать дальше.
...Помимо воли он вспомнил эти дни. Когда пришла весть о гибели Алданской Глубинной, он понял - оставаться на Земле нет сил. И были сборы, и наниты разбирали их милый дом, и испуганные дети жались к нему, а он объяснял, что это вовсе не страшно, это такая сказка, крошечные мушки по пылиночке сложат дом в волшебное зерно, а на новом месте - раскроют. В точности!
- А мой рисунок на стене будет? - спросил Андрейка. Ему только исполнилось пять, и мама, специально для него нарисовала на стене уголок прибайкальской тайги, такой, какая она была, пока не ожил рифт.
- Конечно, будет! - успокоил его Пётр Валерьянович. - Тот самый! А мама и ещё нарисует, она у тебя - художница, даром что геолог.
- Не хочу с Аляски! - заплакал Андрей.
- А к маме?
- Мама скоро вернётся? - робко спросила Даша.
- Нет, не скоро. И вообще - сюда она больше не придёт. Они с папой отправились далеко на звёзды и просили их догонять. Потому-то мы и едем.
"Я выдержал! - мысленно прокричал он. - Выдержал! Нельзя поддаваться слезам! Они бы не одобрили! Свихнувшаяся планета сожрёт нас, если мы станем плакать!" Кажется, именно в тот день он обрёл веру.
Потом был путь на Юг и не ходящие до Цейлона дирижабли. "Вследствие атмосферной нестабильности" - объявил мёртвый голос в порту. А на экране, обращённом к Тихому Океану, зрел очередной сверхшторм.
Пришлось лететь "цаплей". И там, над пылью и туманами, на скорости в двадцать маха, через прозрачный карбин крыла Пётр Валерьянович таки-узрел то, что должен был увидеть - кровоточащий гнойник Алданского супервулкана - место, где Госпожа Пеле приняла его детей в своё лоно.
Потом был подъём по Башне Кларка. И Андрейка, впервые оказавшись в космосе, засыпал его вопросами. И был этот зал. И тяжкий выбор меж ласковыми ветрами возрождённой Венеры, бриллиантовыми куполами Луны и зелеными морями Ганимеда. Он выбрал Марс. Но, лишь побывав в Переселенческом Комитете понял, почему.
- Я обещал рассказ, - оторвавшись от дум, начал Пётр Валерьянович. - Боюсь, он не будет столь интересен, как надеетесь вы. Однако мне он едва ли не нужнее, чем вам. Так что вы - моя пленница.
- Охотно сдаюсь - улыбнулась девушка. - Сдаюсь и обращаюсь в слух.
- Что ж, начнём. Как вы уже знаете, я родился в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году в городе Киеве, земля Украина, что тогда была частью страны с названием Союз Советских Социалистических Республик. Слыхали о такой?
- В школе проходили - ответила девушка. - Коммунизм, тоталитаризм, плановая экономика.
- Тоталитаризма я не застал. А вот плановая экономика его и сгубила. Союз, в смысле. Без конкуренции - застой и распад. Распад и произошёл. Я, представляете, космонавтом мечтал стать. А стал кооператором, да и то ненадолго. Потом грянул Кризис Девяностых, кооператив разорился, да и не только он. Все тогда разорялись, а деньги каждый день падали в цене. В девяносто третьем я, помнится, чуть с голоду не помер.
Потом полегчало маленько, я на сисадмина выучился, по-нынешнему это вроде смотрителя нанитов. Так и дожил до самого Великого позора.
Я читал книги о том времени. Все они или чушь, или заумь. Потому что вашим, то есть - теперешним языком такое не передать. А началось всё безобидно, новая система мобильной связи, Сеть в кармане, через спутник, "по любой дороге, в стороне любой". Вот только закавыка одна - лицо собеседника видеть можно. Кто б подумал, что этакая малость мир разорит? А должны были подумать! Должны!
Пётр Валерьянович кашлянул, переводя дух.
- Весь гной, что годами копился в душах людских, потёк наружу. А как же - теперь появилась возможность посмотреть, кого поцеловал муж, с кем танцует жена, не обнял ли, о ужас, Вася Петю. "Катенька, покажи, где ты!" - Пётр Валерьянович разразился хриплым, каркающим смехом.
- По всей Земле пронёсся ураган разводов, да что там - гиперган разводов, поболе нынешнего "рыцаря Като"! А сколько детских душ было сломлено - не счесть! А ещё - убийства из ревности, самоубийства, погромы геев, токсины в чай! Весь флер политкорректности слетел, как ни бывало!
- Политкорректность есть ложь, - шепнула Мэри. - Замена подлинной свободы.
- Именно! И держалась она, пока "грешащий во тиши греха не совершал". А потом, после того, как все рассорились со всеми, победило воинствующее бесстыдство: камера в унитазе, включённый комлог во время соития, оргии на улицах, лиги педофилов и девочек - геронтофилочек. Но даже это были ещё цветочки. Культура продолжала одной рукой утверждать, что всё это плохо, а другой - упивалась шоком. Оттого нервы людей летели, расцвёл экстремализм во всём - от самоубийственного спорта до клубов реального садо-мазо, где одни безумцы пытали других. На добровольных, понимаете, началах, да разве скажешь такое о тех, кто сошёл с ума? А проклятые массмедисты транслировали это в Сеть!!!
- Зачем вы так? - Мэри тронула его за рукав. - Те времена давно прошли, оглянитесь, сейчас любой скорее палец себе откусит, чем станет подглядывать. Семьи снова есть, покрепче прежних, а дурацких догм - нету. Вон у меня куча знакомых пол меняли, кое-кто - по нескольку раз, и что? Очнитесь, Нано на дворе!
- Ненавижу! - хрипел Пётр Валерьянович. - Ненавижу Великий позор, потому что он разрушил мир, в котором я жил! Там, в аду и безумии, я встретил любовь, у нас была дочь, а потом пришёл Мор! Я никогда не поверю, что его учинили "Ангелы Очищения"! Это был одиночка, потерявший всё, изверившийся, умерший при жизни! Мир убил его, а он убил мир. Он добыл вирус Марбург, разбил ампулу в аэропорту, а потом удавился, узрив содеянное.
- Сейчас снова в почёте эта версия, - шепнула девушка. - Найдены записи некоего полисмена, в них утверждается...
- Да срал я на всех полисменов! - закричал старик. - Не могли они его остановить, понимаешь! Потому что мы все направляли его руку, всё, лицемеры и бесстыдники, искатели проклятой правды и поборники тихой лжи, рыцари догмы и недремного ока, все!!! ВСЕ. И я - тоже...
Пётр Валерьянович пал в кресло и тихо, безутешно зарыдал. Мэри присела рядом.
- Ты знаешь, как выглядит Марбург? - обратил он к ней лицо, заплаканное и страшное. - Хоть на экране - видала? Человек истекает кровью через кожу, выхаркивает внутренности, его тело становится твёрдым от вирусных кристаллов, а он ещё жив. Жив, понимаешь, и смотрит на тебя прямо из ада! Её звали Ира, а дочку - Маша. Машенька, слышишь! Кто ныне может представить это, Мэри?
- Я видела... - прошептала она. - На экспланте.
Их поглотило молчание. Молчание и темнота. Лишь далеко над головою поворачивался земной шар. А на нём горел Алдан. И Флегры. И Томба. И Эребус. И Йелоустоун. И край гипергана Като задевал Анды.
- Моя жена и дочь погибли так же, как и семь восьмых человечества. Чаша сия не минула и меня, но я - один на десять заболевших - выздоровел. Прям-таки умер и воскрес, впрочем, это можно сказать о каждом. Я шёл по земле, мёртвый среди мёртвых, хоронил тех, кто умер от Мора, и тех, кого убила паника, собирал оставшихся, восстанавливал цивилизацию, сердце моё было пусто, но руки знали, что делать. Я и не заметил, как вновь оказался среди живых.
А вот воскрешение мира я помню. Двенадцатого апреля две тысячи тридцать шестого года, в аккурат - День Космонавтики.
- Тогда сбили Апофис! - воскликнула Мэри.
- Да, сбили и сапогом пнули. Однако не в этом дело. В тот день я доподлинно увидал, что кровавая купель не прошла для человечества бесследно. Никто не хотел прятать голову в песок и тихо сдохнуть. Но каждый был готов погибнуть, что бы другие жили!
Пётр Валерьянович вновь замолчал, тяжело дыша.
- Четыре года спустя был создан первый репликатор, мир въехал в Нано, помолодел на тысячелетие и я - вместе с ним. Реконструкция! Сладостное время! Чудеса сыпались на нас, как во сне! Мы не успели привыкнуть к алмазным домам - явились орбитальные башни. Мы не успели толком обустроить землю - на тебе - "Проект Венера". Кто сейчас поверит, что некогда там было плюс пятьсот и сто атмосфер? Нанитные тучи изменили её за считанные года!
А я кружил по всей Земле, учился, работал, возводил космический лифт, не этот, а Башню Арцутанова. По ходу дела не заметил, когда генетики нашли "беличий ген долголетия"... Впрочем, даже после "прививки вечности" я не стал восстанавливать "истинную внешность" - слишком морудно, слишком долго, всё равно когда-то сам помолодею. Иное влекло меня - путешествия, приключения, нанитные маски, которыми меняешь лицо хоть сто раз ко дню, тогда это было страсть как модно. Мы снова были молоды, и молод мир вокруг, ах, это не расскажешь!
Но, несмотря на эту вторую юность, женился я нескоро. Понимаете, есть в человеке нечто, то ли память, то ли святыня, то ли браки действительно свершаются на небесах. Мы познакомились на Венере, где я тоже возводил лифт - Башню Ломоносова. А куча народу с нетерпением ждала окончания строительства, дабы переселятся. Мне уже тогда этого не нравилось, нет, не жажда странствий, я сам был перекати-поле. Они бежали от родных могил в мир, где ничего не напомнит им о Море. Я никогда не одобрял такого.
- A сами вы - ныне?
- Я лечу строить!
Тишина и тьма вновь легли на плечи, лишь лик Земли оборачивался в вышине. На нём гиперган Като, смещаясь вдоль Анд, принялся за пампасы.
- Мы долго присматривались друг к другу, боясь сказать хоть слово. Но однажды, прогуливаясь по новорождённой планете и наблюдая, как палеореконструкторы выводят на свет первых длинношеих, мы не стерпели. И тут же, на следующий день взяли расчёт и отправились в свадебное путешествие на Луну, да так и остались там на годы и годы. Она озеленяла купола, я - строил Порт-Гагарин и Башню Циолковского, Лишь материнский зов позвал нас на Землю - маленьким не полезно слабое тяготение.
- А они... где?
- Погибли. Их убила Мать Бурь.
Продолжение: https://tedronai-e-m.livejournal.com/84706.html