Баллада об итальянском могильщике
Привет! С вами снова Лола Эстебан. Сегодня я поведу рассказ о делах давно минувших дней - аж 1993 года, месяца августа, чисел этак двадцатых. Жизнь тогда была, прямо скажем, плохая - деньги обесценивались буквально не по дням, а по часам, а потому жрать было нечего. Но, не смотря на то (или - в качестве утешения за это), то было время удивительных приключений, одно из которых я и собираюсь вам поведать.
Итак, непонятно каким макаром завелись у меня десять канадских долларов. Длительное время они исполняли почётную роль книжной закладки, но когда стало совсем туго, я, скрепя сердце, решила обменять их на карбованцы (так тогда называлась украинская валюта). И, ввиду отказа всех обменных пунктов поддержать мой поступок, я направилась в банк.
Само собю, "в образе", но речь сейчас не об этом. А о той картине, что предстала пред мои очи в уважаемом финансовом заведении.
Там был японец. Большой, очкастый и важный. При нём - переводчик, мелкий и сухой, как вобла. "Мистер Хусю-Кусю решительно не понимает, почему вы отказываете ему в обмене иен. Смею заметить, мы впервые сталкиваемся с подобным недоразумением" - возвещал он, а мистер Хусю-Кусю, меж тем, размахивая воображаемой катаной, изрыгал речи, которые ничем кроме японских матюгов быть не могли. И лицо у него было, как у самурая-камикадзе, готового снести врагу голову и сделать харакири. Или - наоборот, уверена, у него бы получилось...
Понятное дело, мои надежды на превращение закладки в деньги растаяли, как утренний туман.Но неожиданно справа от себя я услышала длинную тираду на непонятном языке, завершавшуюся словами: " ну и влип парень. Похлеще меня". И я обернулась.
Он стоял, подпирая спиной колонну, в позе Адама, коего только что прогнали из рая. Я просто не могла пройти мимо, понимаете, есть то, отказать чему - за пределами человеческого. Подошла. Разговорились. Он оказался итальянцем, потомком русских эмигрантов в каком-то поколении, шпрехал по-русски сносно, но всё остальное было - хуже худшего. У себя в Палермо он занимался изготовлением памятников и могильных плит - но однажды его приятель, побывав у нас, рассказал, какие уродские здесь памятники. И предприимчивый макаронник, живо смекнул, что дело - в отсутствии современных камнерезных машин, а стало быть - пора ехать на историческую родину рубить бабло. Вот он и приехал. С лирами в кармане (так называлась итальянская валюта до Евро), и с кредитной картой, которую здесь можно было засунуть лишь в ж*пу. Самолёт на Палермо - через пять дней (он за это время надеялся фирму открыть!), гостиницы нет,последний раз ел перед полётом, в общем - полярный лис собственной персоной. Конечно же, я решила ему помочь.
Сначала он отнекивался, но голод - не тётка, к тому же надвигалась холодная августовская ночь - и мою булку-плетёнку он умял с аппетитом, но идти со мной ночевать в лабораторию (за неимением лучших вариантов я и работала и жила там), отказался наотрез. Пришлось сопроводить его до ближайшей гостиницы - авось там лиры примут...
Из "Руси" нас прогнали взашей, из "Спорта" - тоже, в "Театральной" мурыжили целый час, но всё равно отказали, хотя, как на мой вкус, заведение сие не заслужило и половины звезды. Последней надеждой был "Мир" - но нам отказали и там. Похолодало, транспорт переставал ходить, я повторила своё предложение, он - ни в какую. Даже осмотр придорожных кустов, кои грозили стать ему домом на пять дней, его не убедил. Тогда до меня наконец дошло, что он чего-то боится, и я принялась с жаром убеждать его, что беспокоится не о чем: я не грабительница (да и кому нужны ваши лиры?), не агент КГБ, ЦРУ и марсианской разведки, институт, при котором лаборатория, да, режимный, но из-за невыплаты зарплат на секретность все давно забили х*й. "А ещё я - трансвестит, - призналась я честности ради. - Но вас это тоже ни к чему не обязывает"
"Я так и знал!" - обречённо выдохнул он.
"Ну и что? - ошарашенно спросила я. - или вы думаете..."
Да, он думал. Потому что, по его словам в родном Палермо трансвеститы необычайно приставучи. А он - чистый гетеро, даром что холостяк.
Кстати, пока у нас шел спор: что лучше - гомофобия в кустах или ночёвка под одной крышей с трансом, настало время описать нашего героя. О таких говорят: "моложавый" - неопределённого возраста, среднего роста (то есть - ниже меня на каблуках), поджарый, как борзая, волосы чёрные, курчавые, с сединой, чёрный костюм, тёмные очки, в общем - классический могильщик. И - итальянец, даром, что бабушка - отсель... Меж тем, продолжая спорить, мы подошли к ларьку. И я высказала мысль, изменившую ход истории: "Паслушай, дарагой, а почему бы нам не затариться. Ларёшник твои лиры за милую душу возьмёт, в качестве сувенира. Это называется бартер, слыхал?"
(Для тех, кто не в теме: в вышеописанное время инвалюта (кроме долларов),была диковинкой. Это сейчас мы, аки Гильгамеш, всё повидали, а тогда были наивными морскими свинками)
Про бартер он не слыхал. Но - согласился. И мы затарились пивом (больше ничего не было). "Старокиевским", не "Жигули" какие-нибудь. И Джон-Ячменное-Зерно явил своё волшебство.
Сначала он, косясь на кусты, согласился идти со мной в институт. Квартал спустя мы мило болтали о всякой бне. Ещё через два квартала он, с воодушевлением необычайным читал мне лекцию о премудростях памятникостроительства. Ещё через три - рассказывал о нелёгкой доле итальянского холостяка: девушки сплошь меркантильны, проститутки - вульгарны, того и гляди - на трансвестита нарвёшься, то ли дело - в былые дни...
- Это когда,,во времена венецианских дожей? - спросила я.
- Ага - грустно выдохнул он.
Пробираясь через тёмный пустырь, что отделял институт от улицы, мы держались за руки. Дедуля-ветеран, что сторожил нашу контору, спросил, кто это со мной. Я рассказала. Старый солдат ржал так, что, наверно, в Палермо было слыхать.
Ввиду того, что в здании было изрядно холодно и, мягко говоря, неуютно (а мы договорились,что спать будем в разных комнатах), я отвела его в самое ухоженное место - Красный уголок - музей институтской славы. Но вместо восторга от застеленной кровати (лежанка нашего босса - он тоже любил ночевать в Альма-Матер) парень застыл на пороге с видом грешника у врат ада - не хватало только надписи на притолоке - "Оставь надежду, всяк сюда входящий!" Я проследила его взгляд. Он упирался в стенд гражданской обороны.
- Это... военное учреждение? - дрожащим голосом спросил он.
- Нет, обычное НИИ, ухмыляясь, ответила я - ибо вспышкой молнии до меня дошло,чего он так испугался. Поймите меня правильно - этот парень успел меня крепко достать: своим дурацким шатанием по гостиницам (за мой, кстати. счёт), кустарниковой гомофобией. ослиным упрямством - и я на одном дыхании выпалила ему краткую лекцию по физике ядерного взрыва (ну хобби у меня такое!), завершив речь декламацией с выражением четверостишия "Ярче тысячи солнц".
На парня было жаль смотреть, но в моей душе нарастала садистская радость. Наконец-то я отыгралась за всё, включая оскорблённых коллег-трансвеститов.
- У вас... есть чего выпить? - наконец выдохнул он.
- Есть. Пейте на здоровье! - радушно ответила я.
Однако пить лабораторный спирт он отказался. Пришлось идти к ларьку, другому, разумеется, и там нам здорово повезло. Продавец за несколько мелких банкнот (коллекционер, видать), предложил нам кварту "Амаретто". Её мы и распили, прямо из горла, под исполненные ужаса взгляды редких прохожих.
- Ну как, попустило? - спросила я, когда мы вернулись в институт.
- Не очень! - признался он. - Понимаете, меня с детства пугали ядерной войной, вашей "империей зла", концом цивилизации - и вот я в сердце всего этого. А ещё.. хоть я и русский по бабушке, нам говорили, что русские теперь сплошь страшные. Но если бы я знал,насколько...
- Как я или как охломоны из гостиниц? - спросила я.
Он промолчал. А потом внезапно вскинулся:
- Спирт где?
- Внизу, в лаборатории.
- Дай!
Наутро босс застал нас лежащими впоперег своей кровати. Ниспоследовали объяснения, в ходе которых он не раз складывался пополам от смеха, а потом, утирая слёзы, предложил несчастному кров и довольствие с общего стола на весь срок его пребывания в городе, а меня премировал пятьсотграммовой банкой кофе. Учитывая наше материальное положение, это был царский жест.
Так и прожил итальянец пять дней у нас - научился пить "ведьмин студень" (растворимый кофе на спирту), впаривать ларёшникам лиры по бартеру, ездить зайцем, ругаться матом, в общем - стал своим человеком. Мы ему краткий звонок в Италию организовали - он успел номер прокричать. Потом ему позвонил "тот самый приятель", и он так долго и забористо его "крыл", что даже мы, не знавшие итальянского, заслушались.
Провожали его всей шоблой - даже дедуля-ветеран пришёл. Скинулись на билет до Борисполя - и помахали ручкой. Позже он звонил - но только дважды - кому охота связываться с адом? Фирму он,увы, так и не открыл - наши бюрократы оказалась непобиваемы даже могильными плитами. На том дело и завершилось.
Предвижу вопрос: было у нас что-то или нет. Ответ - конечно было! Что? О подробностях умолчу. Видите ли, среди моих многочисленных пороков наличествует неприязнь к порнографии. Интимное должно оставаться тайным - иначе оно утратит сладость. Напоказ, как известно, лишь псы е*утся.
Что послужило причиной? Нет, не "ведьмин студень", как вы могли подумать, а высокий катарсис. Поймите, за один день в глазах этого человека опрокинулся мир: те кого он привык считать столпами мироздания (банки, гостиницы, магазины), враз предали его, а те, кого он считал врагами (безумные учёные и безбашенный трансвестит) - спасли от холода и голода, причём - "исключительно "за красивые глаза". В общем, побывав в аду, парень вернулся на Землю крепко изменившимся - на радость могильным камням и палермским трансвеститам.
С вами была Лола Эстебан. Доброе утро, хорошего дня!
Запись сделана с помощью приложения LiveJournal для Android.