ПУтано - насыщенно.
Наш мастер по кирпичам и прочему Дима скрывается у Лехиной мамы. Ставит ей двери. А к нам ни ногой. Вот он вешает двери на петли и спрашивает:
- Как там Леша, не злится, что я не прихожу?
А у Лехи очень искренняя мама. Она говорит:
- Нет, Леша не злится, а вот Катя... очень вас ждет!
Вот у меня все в жизни так - я жду и злюсь.
Злюсь, что жду.
И еще жду, когда закончу злиться.
У меня бывает ближе к вечеру такая мысль - ура, спааать! потом я думаю, а чего ура-то? Где был этот день, что вдруг ура?
Вот умер Тонино Гуэрра. Я от него с ума сходила просто. Ему было 92 года. Он писал, рисовал, лепил, таскал какие-то булыжники, варил пасту, часами смотрел на итальянские холмы, носил яркие шарфы и экстравагантные кепи, вопил жене, что любит ее, и тут же - ты меня не понимаешь! А я мужчина, мне надо, чтобы женщина понимала меня!
Я встречалась с ним два раза. Я от него рыдала просто.
Я и так, когда слышу итальянцев, плачу от счастья. А Гуэрра - он же итальянский бог.
По большому счету, достаточно было бы уже просто смотреть на него и слышать, как он говорит, не обращая внимание на то, что именно сказано. Здесь есть очень важный момент. КОгда мы ездим на съемки, есть же не только я. Есть оператор, а у него камера. А камера - пишет то, что люди говорят в эту камеру. И я как абсолютный истукан, с расширенными зрачками и раскрытым ртом пялюсь на Тонино Гуэрру, не улавливая вообще смысла его речи. Его жена переводит мне с итальянского. Ее я не слышу. Из транса на секунду выхожу, когда Гуэрра начинает орать на жену по русски:
- Ты не правильно говоришь! Не правильно! Надо говорить не так!
Она мимоходом отвечает:
- Тонечка, успокойся!
И поправляет ему шарф.
Он успокаивается и рассказывает дальше. Мои зрачки снова расширяются.
Я потом, в конторе смотрю эту кассету со съемки и вникаю в смысл сказанного.
Наслаждайтесь жизнью! Она прекрасна!
ТОнино Гуэрра в последний раз приезжал в Питер, кажется, лет шесть назад. Для него подготовили какую-то сумасшедшую экскурсию, давали исторические справки, говорили ему:
- А вот пройдемте сюда... А вот взгляните сюда... ФРески... Родился в 1726, а умер...
А 86-летний Гуэрра давно приметил на заднем дворе будку, в которой сидела собака, и все рвался подойти и погладить псину.
Ему удалось как-то вырваться от экскурсоводов. Он залез в будку и погладил собаку. СОбака удивилась и пожала плечами. Гуэрра пошел дальше. Заметил бабушку. Такую бабушку, которых, когда приезжают всякие почетные гости, всегда задвигают на задний план, чтоб не дай бог не попалась на глаза. Потому что у бабушки метла и еще платок на голове. И бабушки не чутко реагируют на галантность.
Гуэрра расшаркался и сказал по-русски:
- Доброе утро!
А бабушка застеснялась, зарделась, длинно втянула носом сопли и сказала:
- Добрый вечер вам!
Жена увезла Гуэрру в Италию подальше от этих русских оторванных бабушек.
И вот он жил и наслаждался по полной. Хотел - рисовал, хотел - с бабушками здоровался.
Я начинаю жалеть, что день идет к концу, обычно часов в шесть вечера. Потому что работа потихоньку заканчивается, а жизнь еще как-то не успела начаться.
Я не успела понаслаждаться.
Мы готовим с Лехой ужин. У нас курится специальная ароматная палочка для выгоняния из дому злых пхут. Пхуты ушли, точно. Запах палочки смешивается с запахом жаренного мяса и дома получается абсолютный Бангкок.
Такой Бангкок, где в утреннем нескафе отражается тропическое деревцо, а бабушка на вертящемся стуле смотрит то на публику на улице, то телевизор, а маленький тайский мальчик изо всех сил бьет большую тайскую грушу.
Где лодочник, только что отливший в речку, широко улыбается и высаживает тебя не на станции, а поближе к дому, а еще одна бабушка на рынке варит в тазу нечто чудовищно омерзительное, но оно разлетается у тайцев как пиво в день ВДВ.
Где школьники возвращаются из школы в тук-туке, набившись под завязку, потому что ливень разогнал весь город под навесы.
А еще у меня прекрасное португальское винье верде.
И Тонино Гуэрра.
Путанно все как-то и насыщенно.