Акклиматизация.
Странно, когда приезжаешь в другую страну, в первые несколько дней возможны некие провисы. Это выражается в том, что в какй-то момент тебя начинает мучать чувство, что вся эта поездка зря замышлялась и воплощалась, и ничего особенно хорего тут вообще-то нет. Скучно как-то, все какое-то чужое, не то что-то...
Когда мы с Анькой приехали в Париж, былол 10 часов вечера. Пока мы добирались до нашего второго округа, стало как-то уже 12. И вот мы вылезли из метро, и у нас с собой тяжелые чемоданы (в Анькин чемодан мама положила килограмм сахара на всякий пожарный), а вокруг темные дома, и никого. И как-то что-то не то в этом Париже, так и чувствуется прямо, что-то не то... Париж уж не тот.
И мы идем по Парижу, волочим чемоданы, 12 ночи, никого, и еще нас мучает неизвестность. Потому что это первый случай самостоятельного путшествия и самостоятельного договора с владельцем жилья. Хозяина не по-парижски звали Дэвид. Это тоже настораживало. Дэвид прислал нам коды от ворот поодворотни, от постирочной и от почтового ящика, где должен был лежать ключ от квартиры. И я шла по темному Парижу и мучалась вопросом - обманул-не обманул.
И вот мы подходим к нашей подворотне, она с решеткой - не обманул Дэвид. И мы нервно начинаем искать бумажку с кодом, нервно набирать его, и в этот момент метрах в15 от нас появляется какой-то здоровый араб и начинает нам что-то кричать. А мы что, знаем, что он там кричит на своем парижском диалекте? Нам страшно и все тут!
И мы начинаем еще быстрее набирать код дрожащими руками, нервно оглядываясь через плечо. А араб все ближе и как-то все больше и страшнее. И вот когда он стал совсем большим и страшным, наша дверь наконец открывается.
Все как в страшном сне.
Мы судорожно заскакиваем внутрь, араб делает последний рывок, что-то кричит, и я тоже делаю последний рывок. кажется тоже кричу и захлопываю дверь прямо у него перед носом!
И тут раз! И все меняется. Араб за решеткой делает растроенное лицо, говорит по-французски, я прям отчетливо понимаю каждое слово, хотя французского не знаю:
- Ну господи-боже-мой! Ну сколько можно! Ну опять туристы-дебилы! Ну никакой культуры, ну откуда вы все к нам в Париж лезете! Париж вам что, резиновый что ли?
Псле этого спокойно набирает код и заходит в арку.
Ну, оказалось, человек шел домой, видит, кто-то заходит в подворотню и просит придержать двери. Чисто по-дружески, по-соседски.
Я извинилась, он поулыбался, показал нам, в какую часть двора идти.
Вот после такой встряски акклиматизация в Париже впринципе неплохо прошла. На следующий день к нам пришел Дэвид. Он оказался китайцем. Я окончательно запуталась.
А вот когда мы с Лехой прилетели в Барселону, тоже была ночь. Суббота. В нашей рыбацкой Барселонете шли гуляния. Но только на набережной. А мы жили на следующей улице после набережной. Туда выходили задницы ресторанов. Улица была мертвой и насквозь пропахла жареной рыбой. Еще пахло канализацией. Потом мы прочитали, что это особая примета Барселонеты. Если пахнет канализацией, значит надвигается шторм, вода в люках уже поднялась и типа скоро будет волна.
Волна пришла через два дня, действительно.
Не пришла наша хозяйка. Мы стучались-стучались в двери, поняли, что бесполезно и решили ей звонить.
На нас уже вышли посмотреть парочка официантов из ресторана. Они стояли и нагло обсуждали нас по-испански.
И тут мы выяснили, что забыли записаь номер хозяйки. Что он остался в моем почтовом ящике. И походу, придется ночевать на ступеньках ресторана.
Тогда мы стали звонить Саньку в Питер. По-питерскому времени было три часа ночи. Я продиктовала Саньку пароль о своего ящика, он открыл почту, нашел телефон, мы записали. И стали звонить хозяйке. Она прибежала через десять минут. Просто засиделась у подружки по соседству.
И на следующий день мы с Лехой были какими-то разбитыми и недоумевающими, что нам делать в этой Барселоне. Мы искупались, прошлись по набережным, забрели в порт, потом в готический кварталл, потом вышли на Рамблу. И все как-то скучно и хреново. И Барселона тоже уж не та... Хотя вообще-то она вот такая:
А потом мы вышли снова в порт, купили там сангрии. Сели на набережную, свесили ноги. К нам сразу приплыл косяк рыбин. Мы выпили. Посидели. И Леха сказал:
- Вот вина выпьешь и сразу все каким-то родным становится....
И акклиматизация кончилась.
А самое ужасное было на Сицилии. И в Риме потом тоже.
Я уже писала про Вольфганга. В первый день он создал у нас ощущение полного контроля над нами. Нам было грустно. Мы выпили ему на зло тот самый пятилитровый жбан сицилийского молодого залежалого вина, который он активно браковал в гипермаркете, и злые ушли на пляж.
Было абсолютно темно. Видно было только поток лавы на Этне.
Санек задумчиво сказал:
- 24 часа назад я выходил из дома...
И стало совсем тоскливо.
Мы шли по кромке воды, чтобы не заблудиться. И понимали, что эта кромка - ледяная! То есть мы приехали на Сицилию в июле, а вода в Ионическом море ледяная. И так как поездку планировала я, на меня обрушилось чувство вины. Это помимо акклиматизации. И все понимали, что мы приехали в такое место, где две недели будет темно, холодная вода и Вольфганг. И было чудовищно грустно.
Мы сели на какой-то забытый шезлонг и добили жбан. А потом со вздохом "была не была", кинулись в море.
А там было так КАЙФОВО!!!
Холодно, темно, Этна видна, никаких Вольфгангов и КАЙФ!
С утра только плохо всем было.
Господи, я ж вообще-то про Португалию написать хотела! Про то, как мы в Португалию приехали! Ну, теперь уже в следующий раз.
Когда мы с Анькой приехали в Париж, былол 10 часов вечера. Пока мы добирались до нашего второго округа, стало как-то уже 12. И вот мы вылезли из метро, и у нас с собой тяжелые чемоданы (в Анькин чемодан мама положила килограмм сахара на всякий пожарный), а вокруг темные дома, и никого. И как-то что-то не то в этом Париже, так и чувствуется прямо, что-то не то... Париж уж не тот.
И мы идем по Парижу, волочим чемоданы, 12 ночи, никого, и еще нас мучает неизвестность. Потому что это первый случай самостоятельного путшествия и самостоятельного договора с владельцем жилья. Хозяина не по-парижски звали Дэвид. Это тоже настораживало. Дэвид прислал нам коды от ворот поодворотни, от постирочной и от почтового ящика, где должен был лежать ключ от квартиры. И я шла по темному Парижу и мучалась вопросом - обманул-не обманул.
И вот мы подходим к нашей подворотне, она с решеткой - не обманул Дэвид. И мы нервно начинаем искать бумажку с кодом, нервно набирать его, и в этот момент метрах в15 от нас появляется какой-то здоровый араб и начинает нам что-то кричать. А мы что, знаем, что он там кричит на своем парижском диалекте? Нам страшно и все тут!
И мы начинаем еще быстрее набирать код дрожащими руками, нервно оглядываясь через плечо. А араб все ближе и как-то все больше и страшнее. И вот когда он стал совсем большим и страшным, наша дверь наконец открывается.
Все как в страшном сне.
Мы судорожно заскакиваем внутрь, араб делает последний рывок, что-то кричит, и я тоже делаю последний рывок. кажется тоже кричу и захлопываю дверь прямо у него перед носом!
И тут раз! И все меняется. Араб за решеткой делает растроенное лицо, говорит по-французски, я прям отчетливо понимаю каждое слово, хотя французского не знаю:
- Ну господи-боже-мой! Ну сколько можно! Ну опять туристы-дебилы! Ну никакой культуры, ну откуда вы все к нам в Париж лезете! Париж вам что, резиновый что ли?
Псле этого спокойно набирает код и заходит в арку.
Ну, оказалось, человек шел домой, видит, кто-то заходит в подворотню и просит придержать двери. Чисто по-дружески, по-соседски.
Я извинилась, он поулыбался, показал нам, в какую часть двора идти.
Вот после такой встряски акклиматизация в Париже впринципе неплохо прошла. На следующий день к нам пришел Дэвид. Он оказался китайцем. Я окончательно запуталась.
А вот когда мы с Лехой прилетели в Барселону, тоже была ночь. Суббота. В нашей рыбацкой Барселонете шли гуляния. Но только на набережной. А мы жили на следующей улице после набережной. Туда выходили задницы ресторанов. Улица была мертвой и насквозь пропахла жареной рыбой. Еще пахло канализацией. Потом мы прочитали, что это особая примета Барселонеты. Если пахнет канализацией, значит надвигается шторм, вода в люках уже поднялась и типа скоро будет волна.
Волна пришла через два дня, действительно.
Не пришла наша хозяйка. Мы стучались-стучались в двери, поняли, что бесполезно и решили ей звонить.
На нас уже вышли посмотреть парочка официантов из ресторана. Они стояли и нагло обсуждали нас по-испански.
И тут мы выяснили, что забыли записаь номер хозяйки. Что он остался в моем почтовом ящике. И походу, придется ночевать на ступеньках ресторана.
Тогда мы стали звонить Саньку в Питер. По-питерскому времени было три часа ночи. Я продиктовала Саньку пароль о своего ящика, он открыл почту, нашел телефон, мы записали. И стали звонить хозяйке. Она прибежала через десять минут. Просто засиделась у подружки по соседству.
И на следующий день мы с Лехой были какими-то разбитыми и недоумевающими, что нам делать в этой Барселоне. Мы искупались, прошлись по набережным, забрели в порт, потом в готический кварталл, потом вышли на Рамблу. И все как-то скучно и хреново. И Барселона тоже уж не та... Хотя вообще-то она вот такая:
А потом мы вышли снова в порт, купили там сангрии. Сели на набережную, свесили ноги. К нам сразу приплыл косяк рыбин. Мы выпили. Посидели. И Леха сказал:
- Вот вина выпьешь и сразу все каким-то родным становится....
И акклиматизация кончилась.
А самое ужасное было на Сицилии. И в Риме потом тоже.
Я уже писала про Вольфганга. В первый день он создал у нас ощущение полного контроля над нами. Нам было грустно. Мы выпили ему на зло тот самый пятилитровый жбан сицилийского молодого залежалого вина, который он активно браковал в гипермаркете, и злые ушли на пляж.
Было абсолютно темно. Видно было только поток лавы на Этне.
Санек задумчиво сказал:
- 24 часа назад я выходил из дома...
И стало совсем тоскливо.
Мы шли по кромке воды, чтобы не заблудиться. И понимали, что эта кромка - ледяная! То есть мы приехали на Сицилию в июле, а вода в Ионическом море ледяная. И так как поездку планировала я, на меня обрушилось чувство вины. Это помимо акклиматизации. И все понимали, что мы приехали в такое место, где две недели будет темно, холодная вода и Вольфганг. И было чудовищно грустно.
Мы сели на какой-то забытый шезлонг и добили жбан. А потом со вздохом "была не была", кинулись в море.
А там было так КАЙФОВО!!!
Холодно, темно, Этна видна, никаких Вольфгангов и КАЙФ!
С утра только плохо всем было.
Господи, я ж вообще-то про Португалию написать хотела! Про то, как мы в Португалию приехали! Ну, теперь уже в следующий раз.