(no subject)
Когда мы были на Бали, Таня писала мне и спрашивала - как вы там? А я писала все больше, что как-то так себе. И Таня писала мне - Гили и Убуд. Гили и Убуд могут спасти положение. А потом мы поехали На Гили. И я писала, что все не то. А Убуд нам понравился, но надо было успеть посмотреть больше, в итоге мы оказались в Улувату, на Падонг-Падонг бич, и в Улувату бич, где бродили по острым кораллам и ныряли в ледяные купели, и на Джимбаране, где мне не понравилось вовсе. И вернулись в Убуд, а потом в Амед, который сначала совсем не понравился.
И все время на Бали мы были не в том месте. Все время надо было срываться и нестись куда-то в другое место.
Улетели и поняли - надо вернуться. УЖе понятно, куда именно. Зачем именно. Для чего именно.
Но тогда Таня писала мне: "Вы просто не в том месте". А я писала: "Боюсь, вообще нет того места. Скорее всего, когда-нибудь, мы венемся на Пханган, и я скажу - говно, а не место".
В общем мы возвращаемся на Пханган. В самом конце отпуска, который начнется черед два дня.
Там мне нужны - Хаадрин и Чалоклум, пэрэдайс ватерфол без воды (неофициальное название), ночные фудкорты - 2, Баан Тай, но только вечером, когда видны огни Самуи, Кафе "парижской девушки". Лавочки с акульими зубами. Самая тонкая и вкусная в мире пицца. Знакомые лица.
На все это мы выделили три дня. Как раз, чтобы уехать с тоской.
В мире у каждого человека существует дом. Иногда несколько. У меня есть. В Петербурге. Еще есть дом в Бормио. Не метражный, а просто Бормио. И все.
Еще полудом - Париж.
И еще мы возвращаемся на Пханган, чтобы понять, дом это или говно.
Послезавтра - звучит очень страшно. Потому что дома дети. Потому что они ходят в сад. Устраивают истерики из-за того, что им надо, чтобы коляску катила мама, а не папа, и из-за того, что приехали бабушка и дедушка, которых они, вообще-то очень ждали, а им хочется сидеть у папы на руках, и из-за того, что пришла бабушка Галя, а им нужна бабушка Ира.
В частности, они устраивают истерики из-за всего.
В прошлом году я переживала - вернусь, а они не узнают. В этом все еще гораздо сложнее. Узнают. И поэтому сложнее.
Я еще вспомнила, как вечером на Батуре, в кофтах с капюшонами, как будто мы в командировке в Псковской области, умирая от скуки, мы услышали чудные звуки. И пошли по закоулкам деревни в поисках источника.
Там был храм. На задворках народ толпился с петухами, лезвиями, мятым баблом и перевёрнутыми ставочными ведрами. Все на взводе, включая петухов. Все сверкают глазами. Все собираются прямо сейчас на щите или где-то под щитом. У всех решающий момент. И мы такие - о, а что это вы тут делаете, А? Поторчали немного, благо, что никто не гнал и пошли дальше искать - откуда музыка.
В храме играл традиционный балийский оркестр. Из мальчиков-школьников. Это когда кто-то усиленно дергает за струны, а кто-то просто колотит ладонью в какуб-то деревяшку и от скуки вертит лопоухой башкой на длинной шее. Это было ну просто абсолютно "В каморке, что за актовым залом, репетировал школьный ансамбль". А звуки такие завораживающие!
Когда-нибудь надо будет написать про все завораживающие звуки в моей жизни.
И все время на Бали мы были не в том месте. Все время надо было срываться и нестись куда-то в другое место.
Улетели и поняли - надо вернуться. УЖе понятно, куда именно. Зачем именно. Для чего именно.
Но тогда Таня писала мне: "Вы просто не в том месте". А я писала: "Боюсь, вообще нет того места. Скорее всего, когда-нибудь, мы венемся на Пханган, и я скажу - говно, а не место".
В общем мы возвращаемся на Пханган. В самом конце отпуска, который начнется черед два дня.
Там мне нужны - Хаадрин и Чалоклум, пэрэдайс ватерфол без воды (неофициальное название), ночные фудкорты - 2, Баан Тай, но только вечером, когда видны огни Самуи, Кафе "парижской девушки". Лавочки с акульими зубами. Самая тонкая и вкусная в мире пицца. Знакомые лица.
На все это мы выделили три дня. Как раз, чтобы уехать с тоской.
В мире у каждого человека существует дом. Иногда несколько. У меня есть. В Петербурге. Еще есть дом в Бормио. Не метражный, а просто Бормио. И все.
Еще полудом - Париж.
И еще мы возвращаемся на Пханган, чтобы понять, дом это или говно.
Послезавтра - звучит очень страшно. Потому что дома дети. Потому что они ходят в сад. Устраивают истерики из-за того, что им надо, чтобы коляску катила мама, а не папа, и из-за того, что приехали бабушка и дедушка, которых они, вообще-то очень ждали, а им хочется сидеть у папы на руках, и из-за того, что пришла бабушка Галя, а им нужна бабушка Ира.
В частности, они устраивают истерики из-за всего.
В прошлом году я переживала - вернусь, а они не узнают. В этом все еще гораздо сложнее. Узнают. И поэтому сложнее.
Я еще вспомнила, как вечером на Батуре, в кофтах с капюшонами, как будто мы в командировке в Псковской области, умирая от скуки, мы услышали чудные звуки. И пошли по закоулкам деревни в поисках источника.
Там был храм. На задворках народ толпился с петухами, лезвиями, мятым баблом и перевёрнутыми ставочными ведрами. Все на взводе, включая петухов. Все сверкают глазами. Все собираются прямо сейчас на щите или где-то под щитом. У всех решающий момент. И мы такие - о, а что это вы тут делаете, А? Поторчали немного, благо, что никто не гнал и пошли дальше искать - откуда музыка.
В храме играл традиционный балийский оркестр. Из мальчиков-школьников. Это когда кто-то усиленно дергает за струны, а кто-то просто колотит ладонью в какуб-то деревяшку и от скуки вертит лопоухой башкой на длинной шее. Это было ну просто абсолютно "В каморке, что за актовым залом, репетировал школьный ансамбль". А звуки такие завораживающие!
Когда-нибудь надо будет написать про все завораживающие звуки в моей жизни.