Сводка новостей.
Дорогой отец Филарет, видимо, задолбался вести активную переписку со всеми корреспондентами страны, которых заносило в Псковско-Печорскую сторонушку. Поэтому включил меня в рассылку. Нет больше милых церковных сокращений, нет ничего старорусского в моей жизни. Только сухое - с праздником Великого Покрова! И пожелания здоровья. Но непременно - как поживаете? То есть, отправил смску тридцати человекам, и тридцать человек смиренно по-христиански выдрессированно расписывают - мол так и так, гр дщерь бо поживает хорошо, вкалывает с утра до ночи, но что поделать, бо тер. и нам вел.
И вот получаю я такую смску, и не отвечаю, потому что дети плачут.
Ну, то есть потом они перестали плакать, но я-то уже об смске забыла.
Спустя пару недель, очищая память телефона, наткнулась на сообщение о.Филарета и решила ответить.
Пишу- так и так, все ок, родились дети, целых два!
Отец Филарет не ответил. Затаился.
Я не знаю, какие переживания пронеслись в его голове. Он молчал пятеро суток. На шестые, откинув ложный стыд и, очевидно, приняв сильное решение, написал коротко и деловито: "Ты где?"
Я так смеялась!
Думаю, напишу ему тоже без ложной скромности - я в Кронштадте, а ты где?
Ну понятно, просто что-то перепуталось. В телефоне, в голове, отец Филарет слегка запутался в корреспондентах, детях и других посетителях монастыря.
А развязка скучная. Он вслед прислал еще сообщение, что видимо, ошибся, поставив в конце робкий вопросительный знак. А я сказала, что да, ошиблись, ведь это всего лишь я.
Мама утверждает, что Тимофейчик сказал свое первое слово на заре двухмесячного юбилея.
В тот момент, когда она голодному мальчику подсунула соску, он сильно выплюнул ее, посмотрел на маму протяжно и с укором, и сказал: "Блииииин!"
Ох уж эта молодежь! Кто их только учит?
Ну а мы с Лехой, ложась спать после полуторачасовой кормежки, рассуждали утомленными мозгами вслух:
- Нет сил заниматься сексом!
- Нету!
- Хорошо бы секс занялся нами.
И вот получаю я такую смску, и не отвечаю, потому что дети плачут.
Ну, то есть потом они перестали плакать, но я-то уже об смске забыла.
Спустя пару недель, очищая память телефона, наткнулась на сообщение о.Филарета и решила ответить.
Пишу- так и так, все ок, родились дети, целых два!
Отец Филарет не ответил. Затаился.
Я не знаю, какие переживания пронеслись в его голове. Он молчал пятеро суток. На шестые, откинув ложный стыд и, очевидно, приняв сильное решение, написал коротко и деловито: "Ты где?"
Я так смеялась!
Думаю, напишу ему тоже без ложной скромности - я в Кронштадте, а ты где?
Ну понятно, просто что-то перепуталось. В телефоне, в голове, отец Филарет слегка запутался в корреспондентах, детях и других посетителях монастыря.
А развязка скучная. Он вслед прислал еще сообщение, что видимо, ошибся, поставив в конце робкий вопросительный знак. А я сказала, что да, ошиблись, ведь это всего лишь я.
Мама утверждает, что Тимофейчик сказал свое первое слово на заре двухмесячного юбилея.
В тот момент, когда она голодному мальчику подсунула соску, он сильно выплюнул ее, посмотрел на маму протяжно и с укором, и сказал: "Блииииин!"
Ох уж эта молодежь! Кто их только учит?
Ну а мы с Лехой, ложась спать после полуторачасовой кормежки, рассуждали утомленными мозгами вслух:
- Нет сил заниматься сексом!
- Нету!
- Хорошо бы секс занялся нами.