...
Я стала отвратительно практичной и хозяйственной. А это ведь совсем не про меня.
Потому что про меня - это порядок и красота снаружи, бедлам внутри. Касается всего, кстати.
Сделал человек ремонт. Наклеил симпатичные обои, приколотил люстру, установил шкаф. Потом купил телевизор. Распаковал его. Поставил или повесил. А коробку положил на шкаф. Я, любительница заглядывать в чужие окна, поздно вечером иду по своей улице, и заглядываю, соответственно. Вижу уют, красоту, шкаф с коробкой наверху - и меня передергивает. Либо выкинуть, либо положить в шкаф. Но не на шкаф. Потому что получается пошло и безвкусно.
И мой порядок всегда такой - снаружи не придраться. Внутри - откроешь дверцу - посыплется на голову.
Есть такие люди, мне они не нравятся, но получается, что мне не нравится 95 процентов людей. Это люди, не способные рассматривать глазами. Не хочу писать - люди не способные видеть красивое и думать головой, пусть будет, - не способные рассматривать глазами.
У них и глаза есть, но они ими смотрят в свою проблему. И проблема обычно не глобальная, а из области коммунального хозяйства. - надо купить туалетной бумаги. Надо сварить гречу. Еще надеть рейтузы с начесом, а то попа мерзнет.
Мне до рождения детей все это было понятно, но не про меня совсем. Абсолютная беспечность. Абсолютная невозможность о чем-либо договориться. На вопрос, что буду делать завтра отвечала - не знаю, посмотрим. Леха такой же. Я предлагаю ему пойти пошляться и позвать Ваню, он отвечает, - ок, давай. Ване мы звоним спустя часов пять, уже слегка нагулявшись.
Теперь получается такая проотиворечивая хрень - я, с которой ни о чем нельзя договориться, потому что решаю проблемы по мере их поступления. Но сейчас эти мелкие проблемы поступают в конвейерном порядке. Мать, подай бутыль с чаем! Теперь соску! Теперь еды! Что, еще не накрыто? - ААААА!, - Соску дай! Нет, соску не хочу, еды-еды-еды!!! УУУУУУ!!!
Тимофей очень полюбил скрипеть, как будто у рояля колесико заело. Лежит и скрипит жалобно - уууу... Прямо так, с многоточием на конце и скрипит.
Маруся, в целях улучшения своей жизнедеятельности поднапряглась и научилась говорить свое первое слово. Это слово "Эй!" Кричит целыми днями: "Эй! Эй!" Типа - поторпились все, ноги в руки, задницу от дивана оторвали, стол накрыли!
И вот эти мелкие заказы поступают-поступают-поступают.
Я хочу чаю. Просто чаю. И я даже его наливаю. Но тут поступает новое поручение от Тимофея - поменяй-ка, мать, подгузник! Меняю, собираюсь выпить остывающий чай. Думаю - ой, забыла машину загрузить и запустить. Собираю стирку, тянусь к чаю, думаю - что-то пыли на полу много, мою. Где-то сбоку сознания мелькает красными буквами Чай!Чай! Чай! Но светящимися огненными буквами начинает мелькать - забыла вымыть бутылки - дети проснутся, начнут кричать, это ж временные проволочки, надо мыть. Потом о чае уже не вспоминаю, потому что краем глаза замечаю неглаженные костюмчики - Тимофей очень резво уделывает наряды. Маруся вообще, делает это, мне кажется, специально, чтобы я их меняла без конца. Что с нее взять, она девочка, хочется разнообразия.
Глажу. По пути на подавание соски замечаю кружку с чаем и думаю - о, а я и забыла. Выливаю. Решаю покормить и налить снова. История повторяется.
И эти проблемы перестают поступать только когда я выхожу на улицу с коляской.
Дети спят. А я стою в центре Питера и смотрю глазами. И все, вообще все абсолютно прекрасно.
Желуди насыпались с дуба аккуратно в мелкую выбоину, бабушка в парке гуляет с собачкой. Ну как гуляет, бабушка сидит на скамейке, а собачка у нее на руках. Бабушка прижалась к ее твердому затылку губами. Так и сидят и смотрят глазами тоже. Идет сильный дождь, и машины поднимают за собой облака брызг, выкрашенные серебрянкой, молодой человек прибежал в парк поподтягиваться на турнике, а его карликовый пинчер носится как угорелый, перепрыгивает сразу через все травинки мира, и гоняет голубей. Или мы сидим в Кронштадте на пирсе, свесив ноги. И в воде - осеннее небо. И кажется, по нему можно ходить ногами. И просто это то, что надо.
