70 лет со дня рождения Елизаветы Никищихиной
17 мая 2011 года исполнилось бы 70 лет знаменитой актрисе Елизавете Никищихиной, всю жизнь проработавшей в Театре им. Станиславского.
Елизавета Никищихина родилась в 1941 году. Еще школьницей она начала играть на сцене - поступила в молодежную Студию при Московском драматическом театре им. К.С. Станиславского, которым тогда руководил М. Яншин. Сразу после окончания школы Никищихину приняли в театр.
Она играла много, среди ее ранних ролей - Машенька в спектакле П. Резникова по пьесе А. Афиногенова, Герда в «Снежной королеве» (режиссеры - Б. Львов-Анохин и Е. Завадский). Звездным часом Никищихиной стала роль Антигоны в знаменитом
спектакле Б. Львова-Анохина. Актрисе было чуть больше двадцати, а ее партнером в спектакле стал Евгений Леонов.
По прошествии пятнадцати лет Никищихина сыграла другую, может быть, главную в своей театральной жизни роль - молодой режиссер Анатолий Васильев пригласил ее в своей первый спектакль в Театре им. Станиславского «Первый вариант «Вассы Железновой» по ранней пьесе М. Горького. Маленькая, худая, совсем еще не старая женщина с железной волей, но и с человеческими слабостями и материнской болью была не похожа на традиционные представления об этом образе.
«Первый вариант «Вассы Железновой»» раскрыл во всей мощи трагический талант актрисы Никищихиной, до этого сыгравшей множество характерных и мелодраматических ролей.
В 80-е годы играла мало, новых ролей почти не было. Одной из ее последних удач в театре стала роль Агафьи Тихоновны в «Женитьбе» (1994) Владимира Мирзоева, где Никищихина играла вместе с Владимиром Симоновым и Александром Феклистовым. Актриса много снималась в кино: ее даже эпизодические роли всегда были украшением фильмов - достаточно вспомнить Нину Орлович из «Покровских ворот» или ассистентку профессора из «Приключений Электроника».
Актриса с непростой творческой и личной судьбой, Елизавета Никищихина умерла рано, ей было всего 56 лет.
Из воспоминаний Бориса Александровича Львова-Анохина (художественного руководителя Московского драматического театра им. К.С. Станиславского с 1963 по 1970 гг.):
Моя первая встреча с Никищихиной была весьма драматической.
Придя в Театр имени К.С. Станиславского в качестве главного режиссера, я пересмотрел весь репертуар. Елизавета Никищихина играла характерные эпизоды - грубый нажим, штампы, отсутствие настоящей школы, пронзительный голос. Я поделился с актрисой своими «впечатлениями» и высказал предположение, что, пожалуй, ей не следует заниматься актерской профессией. Она выслушала меня молча, не возражала, ни о чем не просила, не плакала, встала и так же молча пошла к двери. В ней было такое благородство безысходного отчаяния, такое скорбное достоинство, такая горечь разбитых надежд, она шла так, словно несла, не расплескав, чашу непролитых слез. Меня пронзила мысль - как талантливо она идет, какая гордость раненой, униженной изгнанницы. Я окликнул ее, остановил, предложил попробовать поработать с ней в пьесе П. Когоута «Двенадцать», которую тогда репетировали в театре. И в работе я увидел ее творческий фанатизм, одержимость, истовость. Это была редкая индивидуальность, соединившая способность к самой острой, смелой характерности с глубочайшим, трепетным лиризмом.
В «Антигоне» Ануя она по-настоящему прославилась. Назначение ее на главную роль многим показалось невозможным, странным. Античная героиня - и угловатая, резкая актриса, до этого игравшая только небольшие характерные роли! А мне для роли Антигоны была нужна именно Никищихина и никто другой. Она работала самозабвенно. Репетиции были для нее не только постижением логики сложнейшей роли, но и познанием смысла и существа актерской профессии.
Казалось, роль была уже готова, все было сделано, но мы чувствовали, что нет в нашей Антигоне последнего штриха, нет блика какого-то едва уловимого света, который придал бы ей ощущение душевного величия и свободы.
И вот накануне, перед сдачей спектакля, в выходной день мы приходим с Никищихиной в пустой театр, работаем весь день, и переделываем почти все, ища особое чувство независимости, вдохновенной легкости, которые ощутила Антигона, переступив рубеж страха смерти. Именно в этот день мы поняли, что Антигона смеется в ответ на ярость Креона, смеется, когда ее уводят стражники.
Никищихина играла Антигону босой, она покоряла необычной пластикой танцовщицы-босоножки, в момент внутренних кульминаций естественно поднималась на полупальцы. Г.С. Уланова отметила тогда выразительность ее пластики. В роли Антигоны Никищихина соединила исступление и грацию, ярость и нежность, вдохновенную отрешенность и абсолютную узнаваемость обыкновенной, только неистово упрямой, девчонки.
В «Энциклопедистах» Л. Зорина в роли девушки-гида, сопровождавшей весьма игриво настроенного иностранца, она, захлебываясь слезами, сыграла трагикомедию возмущенной, оскорбленной невинности, гневного, потрясенного целомудрия.
В «Анне» М. Ганиной в роли нелепой, вульгарной, грубо раскрашенной Соньки раскрыла невероятную глубину самоотреченной любви, безоглядной преданности. Темная, малограмотная Джульетта с лесоповала была уморительно смешной и возвышенно прекрасной. Было ясно, что она жизнь отдаст за своего избранника. Грубая девка вдруг становилась олицетворением Невестиы, от нее исходил свет тихой кротости, женственной чистоты и покорности.
Роль гениальной американской поэтессы Эмили Дикинсон я репетировал с Никищихиной уже не будучи в Театре им. К.С. Станиславского. Она опять-таки сыграла характерность Чудачки, целое сплетение самых неожиданных странностей, стародевических причуд и полет вдохновенной души, мудрость поэта. Это был моноспектакль, она одна владела вниманием зала в течение полутора часов. Никищихина раскрывла, как страстность, гордыня гениальной поэтессы смирялись христианским мироощущением, она играла этот спектакль с поистине религиозным ощущением, словно творила горячую, искреннюю молитву.
Потом у Никищихиной была встреча с А. Васильевым, она была в его спектакле Вассой Железновой, опять-таки соединив колоритную, колючую характерность с лирическим, даже трагическим началом.
Были у Никищихиной роли и яркие эпизоды в кино, но в последнее время она играла немного и, конечно, страдала от этого. Боль от ее преждевременного ухода должна заставить еще и еще раз задуматься о судьбе индивидуальности, которая встречается в театре не так часто и уж совсем нечасто бывает до конца счастливой.
Б. Львов-Анохин. Уход Антигоны // Экран и сцена, 4-11.12.1997.
Елизавета Никищихина родилась в 1941 году. Еще школьницей она начала играть на сцене - поступила в молодежную Студию при Московском драматическом театре им. К.С. Станиславского, которым тогда руководил М. Яншин. Сразу после окончания школы Никищихину приняли в театр.
Она играла много, среди ее ранних ролей - Машенька в спектакле П. Резникова по пьесе А. Афиногенова, Герда в «Снежной королеве» (режиссеры - Б. Львов-Анохин и Е. Завадский). Звездным часом Никищихиной стала роль Антигоны в знаменитом
спектакле Б. Львова-Анохина. Актрисе было чуть больше двадцати, а ее партнером в спектакле стал Евгений Леонов.
По прошествии пятнадцати лет Никищихина сыграла другую, может быть, главную в своей театральной жизни роль - молодой режиссер Анатолий Васильев пригласил ее в своей первый спектакль в Театре им. Станиславского «Первый вариант «Вассы Железновой» по ранней пьесе М. Горького. Маленькая, худая, совсем еще не старая женщина с железной волей, но и с человеческими слабостями и материнской болью была не похожа на традиционные представления об этом образе.
«Первый вариант «Вассы Железновой»» раскрыл во всей мощи трагический талант актрисы Никищихиной, до этого сыгравшей множество характерных и мелодраматических ролей.
В 80-е годы играла мало, новых ролей почти не было. Одной из ее последних удач в театре стала роль Агафьи Тихоновны в «Женитьбе» (1994) Владимира Мирзоева, где Никищихина играла вместе с Владимиром Симоновым и Александром Феклистовым. Актриса много снималась в кино: ее даже эпизодические роли всегда были украшением фильмов - достаточно вспомнить Нину Орлович из «Покровских ворот» или ассистентку профессора из «Приключений Электроника».
Актриса с непростой творческой и личной судьбой, Елизавета Никищихина умерла рано, ей было всего 56 лет.
Из воспоминаний Бориса Александровича Львова-Анохина (художественного руководителя Московского драматического театра им. К.С. Станиславского с 1963 по 1970 гг.):
Моя первая встреча с Никищихиной была весьма драматической.
Придя в Театр имени К.С. Станиславского в качестве главного режиссера, я пересмотрел весь репертуар. Елизавета Никищихина играла характерные эпизоды - грубый нажим, штампы, отсутствие настоящей школы, пронзительный голос. Я поделился с актрисой своими «впечатлениями» и высказал предположение, что, пожалуй, ей не следует заниматься актерской профессией. Она выслушала меня молча, не возражала, ни о чем не просила, не плакала, встала и так же молча пошла к двери. В ней было такое благородство безысходного отчаяния, такое скорбное достоинство, такая горечь разбитых надежд, она шла так, словно несла, не расплескав, чашу непролитых слез. Меня пронзила мысль - как талантливо она идет, какая гордость раненой, униженной изгнанницы. Я окликнул ее, остановил, предложил попробовать поработать с ней в пьесе П. Когоута «Двенадцать», которую тогда репетировали в театре. И в работе я увидел ее творческий фанатизм, одержимость, истовость. Это была редкая индивидуальность, соединившая способность к самой острой, смелой характерности с глубочайшим, трепетным лиризмом.
В «Антигоне» Ануя она по-настоящему прославилась. Назначение ее на главную роль многим показалось невозможным, странным. Античная героиня - и угловатая, резкая актриса, до этого игравшая только небольшие характерные роли! А мне для роли Антигоны была нужна именно Никищихина и никто другой. Она работала самозабвенно. Репетиции были для нее не только постижением логики сложнейшей роли, но и познанием смысла и существа актерской профессии.
Казалось, роль была уже готова, все было сделано, но мы чувствовали, что нет в нашей Антигоне последнего штриха, нет блика какого-то едва уловимого света, который придал бы ей ощущение душевного величия и свободы.
И вот накануне, перед сдачей спектакля, в выходной день мы приходим с Никищихиной в пустой театр, работаем весь день, и переделываем почти все, ища особое чувство независимости, вдохновенной легкости, которые ощутила Антигона, переступив рубеж страха смерти. Именно в этот день мы поняли, что Антигона смеется в ответ на ярость Креона, смеется, когда ее уводят стражники.
Никищихина играла Антигону босой, она покоряла необычной пластикой танцовщицы-босоножки, в момент внутренних кульминаций естественно поднималась на полупальцы. Г.С. Уланова отметила тогда выразительность ее пластики. В роли Антигоны Никищихина соединила исступление и грацию, ярость и нежность, вдохновенную отрешенность и абсолютную узнаваемость обыкновенной, только неистово упрямой, девчонки.
В «Энциклопедистах» Л. Зорина в роли девушки-гида, сопровождавшей весьма игриво настроенного иностранца, она, захлебываясь слезами, сыграла трагикомедию возмущенной, оскорбленной невинности, гневного, потрясенного целомудрия.
В «Анне» М. Ганиной в роли нелепой, вульгарной, грубо раскрашенной Соньки раскрыла невероятную глубину самоотреченной любви, безоглядной преданности. Темная, малограмотная Джульетта с лесоповала была уморительно смешной и возвышенно прекрасной. Было ясно, что она жизнь отдаст за своего избранника. Грубая девка вдруг становилась олицетворением Невестиы, от нее исходил свет тихой кротости, женственной чистоты и покорности.
Роль гениальной американской поэтессы Эмили Дикинсон я репетировал с Никищихиной уже не будучи в Театре им. К.С. Станиславского. Она опять-таки сыграла характерность Чудачки, целое сплетение самых неожиданных странностей, стародевических причуд и полет вдохновенной души, мудрость поэта. Это был моноспектакль, она одна владела вниманием зала в течение полутора часов. Никищихина раскрывла, как страстность, гордыня гениальной поэтессы смирялись христианским мироощущением, она играла этот спектакль с поистине религиозным ощущением, словно творила горячую, искреннюю молитву.
Потом у Никищихиной была встреча с А. Васильевым, она была в его спектакле Вассой Железновой, опять-таки соединив колоритную, колючую характерность с лирическим, даже трагическим началом.
Были у Никищихиной роли и яркие эпизоды в кино, но в последнее время она играла немного и, конечно, страдала от этого. Боль от ее преждевременного ухода должна заставить еще и еще раз задуматься о судьбе индивидуальности, которая встречается в театре не так часто и уж совсем нечасто бывает до конца счастливой.
Б. Львов-Анохин. Уход Антигоны // Экран и сцена, 4-11.12.1997.