Эрендира
Вчера в Мастерской Петра Фоменко Эрмитаж показывал спектакль "Снимок Бога" по мотивам Маркеса.
Волновалась, потому что спектакль люблю пламенно и нежно.
Перед спектаклем несколько слов сказал МЗ. О том, как в свое время все мы безумно увлекались романами Маркеса, как попала ему в руки повесть об Эрендире и ее жестокосердной бабке, и что более невероятной истории ему не приходилось ни читать, ни видеть. Интересно, что две актрисы, играющие главные роли в этом спектакле, были ученицами Петра Наумовича, а Ольга Левитина работала у него в Мастерской.
"Нам хочется, - сказал МЗ, - чтобы вам было интересно и вы не испугались нашего безумия".
Удивительным образом возникла пьеса, в которой от самого Маркеса осталось пара слов (в повести ведь практически нет диалогов), удивительным образом возникли декорации, в которых придуманная Давидом Боровским красная кибитка на рессорах отражала кочевую реальность не только колумбийской пустыни, но и сдвинувшихся в те годы с насиженных мест россиян. С трех сторон кибитку окружает невысокая черная выгородка с прорезями - дверных проемов внизу и словно обнаженных ребер наверху, сквозь которые пылает подсвеченный задник, сначала неподвижно - цветом алой розы под мирное пенье цикад, а потом - в движении цветом полыхающего зарева. Характерный звук громкого и мощного горения и пепел, падающий на сцену сверху мгновенно рождают в душу тревогу, как при стихийном пожаре.
Диалоги, написанные МЗ афористичны, цепляют душу.
- Я верю бабушке, - с упорством возражает Ольга фотографу.
- Слепая вера... нет ничего прекрасней... - философствует в ответ властная и как-то по своему любящая внучку бабка.
- И ты собираешься попасть в рай? - спрашивает бабку фотограф.
- А ты хочешь, чтобы Эрендира осталась там одна? - не лезет за словом в карман та.
Удивительно нечернушный спектакль про любовь, насилие и смерть. Поразительно светлый вопреки жутчайшему сюжету.
Иногда правда в театре хочется и убить кого-нибудь. Вот вчера например захотелось убить четверых молодых уродов, которые на последнем ряду громко грызли орехи, пили что-то из пластиковых бутылок и в громко прыскали от смеха о чем-то своем "девичьем". На уговоры впереди сидящих зрителей внимания не обращали. Я это наблюдала несколько минут, сидя ровно над ними в ложе Петра Наумыча... Убить хотелось сильно. Благо от прохода их отделяли только двое зрителей... Выволочь их из зала оказалось достаточно просто - на мое тихое, но резкое и неделикатное предложение они, утратив самоуверенность, покорно вышли из зала. Уродцы часто трусливы.
Оставшиеся в зале зрители-ЛЮДИ смогли в тишине досмотреть удивительный спектакль, а актеры - доиграть его не утеряв вдохновения и куража.
Еще фото спектакля Лены Сальтевской и Евгения Люлюкина здесь и здесь.
PS Кстати очень понравился введенный недавно на роль Улиса Женя Фроленков. Рада-рада.
Волновалась, потому что спектакль люблю пламенно и нежно.
Перед спектаклем несколько слов сказал МЗ. О том, как в свое время все мы безумно увлекались романами Маркеса, как попала ему в руки повесть об Эрендире и ее жестокосердной бабке, и что более невероятной истории ему не приходилось ни читать, ни видеть. Интересно, что две актрисы, играющие главные роли в этом спектакле, были ученицами Петра Наумовича, а Ольга Левитина работала у него в Мастерской.
"Нам хочется, - сказал МЗ, - чтобы вам было интересно и вы не испугались нашего безумия".
Удивительным образом возникла пьеса, в которой от самого Маркеса осталось пара слов (в повести ведь практически нет диалогов), удивительным образом возникли декорации, в которых придуманная Давидом Боровским красная кибитка на рессорах отражала кочевую реальность не только колумбийской пустыни, но и сдвинувшихся в те годы с насиженных мест россиян. С трех сторон кибитку окружает невысокая черная выгородка с прорезями - дверных проемов внизу и словно обнаженных ребер наверху, сквозь которые пылает подсвеченный задник, сначала неподвижно - цветом алой розы под мирное пенье цикад, а потом - в движении цветом полыхающего зарева. Характерный звук громкого и мощного горения и пепел, падающий на сцену сверху мгновенно рождают в душу тревогу, как при стихийном пожаре.
Диалоги, написанные МЗ афористичны, цепляют душу.
- Я верю бабушке, - с упорством возражает Ольга фотографу.
- Слепая вера... нет ничего прекрасней... - философствует в ответ властная и как-то по своему любящая внучку бабка.
- И ты собираешься попасть в рай? - спрашивает бабку фотограф.
- А ты хочешь, чтобы Эрендира осталась там одна? - не лезет за словом в карман та.
Удивительно нечернушный спектакль про любовь, насилие и смерть. Поразительно светлый вопреки жутчайшему сюжету.
Иногда правда в театре хочется и убить кого-нибудь. Вот вчера например захотелось убить четверых молодых уродов, которые на последнем ряду громко грызли орехи, пили что-то из пластиковых бутылок и в громко прыскали от смеха о чем-то своем "девичьем". На уговоры впереди сидящих зрителей внимания не обращали. Я это наблюдала несколько минут, сидя ровно над ними в ложе Петра Наумыча... Убить хотелось сильно. Благо от прохода их отделяли только двое зрителей... Выволочь их из зала оказалось достаточно просто - на мое тихое, но резкое и неделикатное предложение они, утратив самоуверенность, покорно вышли из зала. Уродцы часто трусливы.
Оставшиеся в зале зрители-ЛЮДИ смогли в тишине досмотреть удивительный спектакль, а актеры - доиграть его не утеряв вдохновения и куража.
Еще фото спектакля Лены Сальтевской и Евгения Люлюкина здесь и здесь.
PS Кстати очень понравился введенный недавно на роль Улиса Женя Фроленков. Рада-рада.