как тятр а-я за три моря ходил
За годы работы в непосредственной близости с аппаратными видеомонтажа, сознание мое приобрело способность иногда включать несвойственные реальности спецэффекты.
Вот и сейчас повествование мое распадается на две параллельные линии, по одной из которых реально ступала моя нога (и не одна!), а в присутствие мое на второй может поверить лишь конченый эзотерик.
Утром второго дня пребывания в Бергене открылось два фронта, в наступление по которым рванули разделившиеся войска театра. Я пошла на стоянку автобуса, чтобы пригнать декорации, а группа «богатырей» отправилась монтировать сцену. Расстояние от стоянки до Верфи пешком вполне реально было бы преодолеть минут за 30. Но автобус огромен, а город мал и витиеват. Для начала надо было не просто понять КАК доскрестись до Верфи по узким улицам и объездным серпантинам, но еще и втолковать это водителям. С отчаянием осознав, что два здоровых мужика, не обремененных между прочим интеллигентскими рефлексиями, могут квохтать ничуть не уступая самой наибезмозглейшей курице, я решила не уподобляться. Монотонно повторяя, куда ехать, и снова и снова выслушивая украшенное ненормативной лексикой квохтанье, я как-то даже успокоилась. На узком подъеме в гору, несмотря на то что у меня хватило наглости упомянуть, что мы не доехали до нужного нам моста, водитель Саша решил развернуться. Учитывая габариты автобуса и узость дороги… В общем, я успела заскучать. Саша подал мне идею пока поспрашивать дорогу у местных. Мне приглянулся мотоциклист - курьер. Он посмотрел на точку, тыкнутую мной пальцем на карте, и велел ехать за ним. Я злорадно отметила, что разворот был напрасен. Через 5 минут мы, ведомые мотоциклистом, благополучно застряли на единственной узкой дороге к Верфи. Дорога была не только узкой , но еще и дополнительно суженной ремонтными работами. Ситуация идиотская - до Верфи буквально 10 шагов, и автобус не может их проехать зажатый бетонными дорожными ограждениями. И тут - наконец-то респект и уважуха водителю Саше - он протиснул огромный автобус в эту извилистую щель без единой царапины - как хомячка между прутьями клетки!
Тем временем богатырское племя мужской части труппы уже успело (за каких-то полчаса!) смонтировать сцену и начать скучать. Богиня света АС прыгала по стенам полам и ступеням огромной стремянки, развешивая фонари. И иногда небрежно-снисходительно тыкала пальчиками в кнопки светового пульта. Композитор АП флегматично стучал по клавишам ноута, подсоединенного к звуковому пульту, отчего иногда начинала звучать музыка и прыжки АС и движение остальных тел в пространстве Блэкбокса, обретали хореографический оттенок
Развлечение в виде разгрузки декораций и их монтировки подоспело вовремя.
К доброму гению технических спецификаций Халлварду, присоединился его коллега, высокий лупоглазый норвежец Шетель. Дело пошло со страшной силой. Тяжеленная громадная стремянка перемещалась по помещению с чудовищной интенсивностью. Криво (в смысле, бестолково) нарощенный шест - неотъемлемая часть оформления спектакля - все же укрепился благодаря полету технической мысли Халлварда. Настолько прочно, что даже почти не пришлось менять рисунок танцев. Несколько часов мучений, висений под потолком и торчания с задранными руками доставили таки боковые кулисы. Но и их - хоть корявенько но забороли.
Потихоньку стали собираться незанятые в монтировке артисты. До этого их выгуливала по Бергену - режиссер спектакля, жительница этих мест.
То там, то сям по углам бубнили норвежский текст те «счастливчики», которым предстояло на нем играть спектакль. ОС - святая покровительница костюмов, грима и текстиля появлялась тихо, исчезала незаметно, оставляя после себя лишь сделанную работу. Богиня света АС наконец-то вынула мозг Халлварду относительно правил использования дым-машины и стробоскопа, честно разделив порции этого мозга с переводчиком (мной) и теперь пробовала ходить на ногах Тролля. Композитор АП по-прежнему флегматично щелкая кнопками ноута, включал и выключал фрагменты музыки. Исполнитель роли морского чудовища Орау-гена беззвучно шевеля губами погружался в образ где-то на арьерсцене. Артистки ЛП и Л, едва появившись в помещении , незамедлительно попытались объяснить всем участникам монтировки что и почему мы делаем не так. Универсальный Солдат НМ, успевшая побывать и переводчиком и монтировщиком и звуковиком, упрямо настаивала на нежелании вести звук на спектакле, так как гораздо больше пользы от нее может быть в роли правой створки пещеры Тролля. Неотвратимо приближался прогон.
В полукостюмах, с остановками и техническими поправками - прогнали.
Как переводчик, вешатель кулис, экскурсовод, мойщик полов, безответственный за кейтеринг, спонсор и просто человек я была счастлива.
Как драматург - в бешенстве. Впрочем, это видимо нормальное состояние драматурга, регулярно наблюдающего за озвучиванием и воплощением своих текстов.
С «режиссерским» видением, несколько изменившим структуру пьесы я уже почти на тот момент смирилась ( не скажу , что это было тяжело, скорее, напоминало затяжную пытку). Но, наблюдая за тем, как с каждым неточным словом, произнесенным с площадки начинаю тлеть и дымиться как прожженная сигаретой салфетка, я уныло думала плохо о своих терпимости, человеколюбии и мудрости. Не то чтобы я действительно заводилась от каждой запятой. Я сама, честно говоря, неважно помню свою писанину. И есть вчистую актёрские импровизационные фрагменты, в которых я напрочь забываю, что такого не писала, очень радуюсь, как они здорово все придумали. Но НЕТОЧНОЕ, ПРИБЛИЗИТЕЛЬНОЕ, лишь бы обозначить словоупотребление, примерно подходящее выражение там, где была продуманная речевая или словесная характеристика - способны довести меня до невроза. Так и случилось к концу прогона.
Драматург и словесник во мне заистерил, забился в падучей, и грохнулся в затяжной эпилептический обморок, предварительно злобно нашипев на труппу.
По окончании всех дел, обесточив помещения до завтрашнего утра, мы с режиссером спектакля и главрежем медленно ползли по узким улицам между уютными домами. Я могла думать только о язвительных пузырьках в воображаемом бокале с Кир-роялем и о том, где бы им разжиться.
Вот и сейчас повествование мое распадается на две параллельные линии, по одной из которых реально ступала моя нога (и не одна!), а в присутствие мое на второй может поверить лишь конченый эзотерик.
Утром второго дня пребывания в Бергене открылось два фронта, в наступление по которым рванули разделившиеся войска театра. Я пошла на стоянку автобуса, чтобы пригнать декорации, а группа «богатырей» отправилась монтировать сцену. Расстояние от стоянки до Верфи пешком вполне реально было бы преодолеть минут за 30. Но автобус огромен, а город мал и витиеват. Для начала надо было не просто понять КАК доскрестись до Верфи по узким улицам и объездным серпантинам, но еще и втолковать это водителям. С отчаянием осознав, что два здоровых мужика, не обремененных между прочим интеллигентскими рефлексиями, могут квохтать ничуть не уступая самой наибезмозглейшей курице, я решила не уподобляться. Монотонно повторяя, куда ехать, и снова и снова выслушивая украшенное ненормативной лексикой квохтанье, я как-то даже успокоилась. На узком подъеме в гору, несмотря на то что у меня хватило наглости упомянуть, что мы не доехали до нужного нам моста, водитель Саша решил развернуться. Учитывая габариты автобуса и узость дороги… В общем, я успела заскучать. Саша подал мне идею пока поспрашивать дорогу у местных. Мне приглянулся мотоциклист - курьер. Он посмотрел на точку, тыкнутую мной пальцем на карте, и велел ехать за ним. Я злорадно отметила, что разворот был напрасен. Через 5 минут мы, ведомые мотоциклистом, благополучно застряли на единственной узкой дороге к Верфи. Дорога была не только узкой , но еще и дополнительно суженной ремонтными работами. Ситуация идиотская - до Верфи буквально 10 шагов, и автобус не может их проехать зажатый бетонными дорожными ограждениями. И тут - наконец-то респект и уважуха водителю Саше - он протиснул огромный автобус в эту извилистую щель без единой царапины - как хомячка между прутьями клетки!
Тем временем богатырское племя мужской части труппы уже успело (за каких-то полчаса!) смонтировать сцену и начать скучать. Богиня света АС прыгала по стенам полам и ступеням огромной стремянки, развешивая фонари. И иногда небрежно-снисходительно тыкала пальчиками в кнопки светового пульта. Композитор АП флегматично стучал по клавишам ноута, подсоединенного к звуковому пульту, отчего иногда начинала звучать музыка и прыжки АС и движение остальных тел в пространстве Блэкбокса, обретали хореографический оттенок
Развлечение в виде разгрузки декораций и их монтировки подоспело вовремя.
К доброму гению технических спецификаций Халлварду, присоединился его коллега, высокий лупоглазый норвежец Шетель. Дело пошло со страшной силой. Тяжеленная громадная стремянка перемещалась по помещению с чудовищной интенсивностью. Криво (в смысле, бестолково) нарощенный шест - неотъемлемая часть оформления спектакля - все же укрепился благодаря полету технической мысли Халлварда. Настолько прочно, что даже почти не пришлось менять рисунок танцев. Несколько часов мучений, висений под потолком и торчания с задранными руками доставили таки боковые кулисы. Но и их - хоть корявенько но забороли.
Потихоньку стали собираться незанятые в монтировке артисты. До этого их выгуливала по Бергену - режиссер спектакля, жительница этих мест.
То там, то сям по углам бубнили норвежский текст те «счастливчики», которым предстояло на нем играть спектакль. ОС - святая покровительница костюмов, грима и текстиля появлялась тихо, исчезала незаметно, оставляя после себя лишь сделанную работу. Богиня света АС наконец-то вынула мозг Халлварду относительно правил использования дым-машины и стробоскопа, честно разделив порции этого мозга с переводчиком (мной) и теперь пробовала ходить на ногах Тролля. Композитор АП по-прежнему флегматично щелкая кнопками ноута, включал и выключал фрагменты музыки. Исполнитель роли морского чудовища Орау-гена беззвучно шевеля губами погружался в образ где-то на арьерсцене. Артистки ЛП и Л, едва появившись в помещении , незамедлительно попытались объяснить всем участникам монтировки что и почему мы делаем не так. Универсальный Солдат НМ, успевшая побывать и переводчиком и монтировщиком и звуковиком, упрямо настаивала на нежелании вести звук на спектакле, так как гораздо больше пользы от нее может быть в роли правой створки пещеры Тролля. Неотвратимо приближался прогон.
В полукостюмах, с остановками и техническими поправками - прогнали.
Как переводчик, вешатель кулис, экскурсовод, мойщик полов, безответственный за кейтеринг, спонсор и просто человек я была счастлива.
Как драматург - в бешенстве. Впрочем, это видимо нормальное состояние драматурга, регулярно наблюдающего за озвучиванием и воплощением своих текстов.
С «режиссерским» видением, несколько изменившим структуру пьесы я уже почти на тот момент смирилась ( не скажу , что это было тяжело, скорее, напоминало затяжную пытку). Но, наблюдая за тем, как с каждым неточным словом, произнесенным с площадки начинаю тлеть и дымиться как прожженная сигаретой салфетка, я уныло думала плохо о своих терпимости, человеколюбии и мудрости. Не то чтобы я действительно заводилась от каждой запятой. Я сама, честно говоря, неважно помню свою писанину. И есть вчистую актёрские импровизационные фрагменты, в которых я напрочь забываю, что такого не писала, очень радуюсь, как они здорово все придумали. Но НЕТОЧНОЕ, ПРИБЛИЗИТЕЛЬНОЕ, лишь бы обозначить словоупотребление, примерно подходящее выражение там, где была продуманная речевая или словесная характеристика - способны довести меня до невроза. Так и случилось к концу прогона.
Драматург и словесник во мне заистерил, забился в падучей, и грохнулся в затяжной эпилептический обморок, предварительно злобно нашипев на труппу.
По окончании всех дел, обесточив помещения до завтрашнего утра, мы с режиссером спектакля и главрежем медленно ползли по узким улицам между уютными домами. Я могла думать только о язвительных пузырьках в воображаемом бокале с Кир-роялем и о том, где бы им разжиться.