Возникновение и развитие пластического объекта в керамике Японии второй половины XX века. X
С появлением погребальной пластики ханива в культуре Кофун (III - VI вв. н.э.) к японскому понятию вещи «моно» добавляется функция связующего звена между миром живых и усопших. Фигуры воинов, танцоров и музыкантов выполняли функцию стражников курганов, охранителей душ. Смысловое значение слова «моно» постепенно размывалось, что привело к большой вариативности в понимании вещи. Например, «моно - это и духи всех живых и неживых природных объектов (лес, горы, реки), свободные души, покинувшие тела или объекты, духи мертвецов, призраки, привидения, духи животных или других существ».
Фигуры ханива, уникальный феномен подземной погребальной керамики, воспринимались древними как источник некой духовной силы, энергии, которая могла в них храниться как в священных предметах. Эти небольшие глиняные скульптуры стали важным средством художественного постижения окружающего мира и средством выражения духовной жизни человека древней Японии.
Вместе с сакрализацией предметов происходит и обособление пространства, окружающего эти предметы. Согласно ранне-средневековым
синтоистским ритуалам, японские божества не имеют постоянного местонахождения в храме, а потому должны призываться в особые святилища или религиозные объекты (груды камней, деревья, священные рощи). Таким образом, не только отдельные предметы, но и само пространство становилось временным местом пребывания божества на время обряда, что позволяет нам говорить о его сакральной значимости. «Вероятно, исходя из употребления слова моно в ранних памятниках можно считать, что оно близко к понятию некоторого пространства, имеющего определённые границы, способного вмещать и живых существ, и явления природы, и божеств, и неодушевлённые предметы, и животных, а также служащего просто священной пространственной зоной как таковой».
Принятие буддизма в середине VI века было знаковым событием в истории культуры Японии. Древняя религия синто (яп. «путь богов») приближала человека к природе, рассматривая его как органическую часть окружающего мира. Буддизм же, кроме того, имел универсальную гуманистическую направленность, подчёркивая духовно - нравственное значение личности, её моральные качества необходимые на пути к достижению «просветления» и дальнейшего «спасения».
Начиная с раннего буддийского периода, всё большую роль начинает играть пластика, первая религиозная скульптура, провозимая монахами на континент. Вещь, особенно сакрального содержания, воспринималась как драгоценность, независимо от того, из какого материала она сделана. Более того, ранняя буддийская скульптура наделялась своеобразными магическими свойствами: способностью оживать, перемещаться.
Сложением новых нравственных и эстетических идеалов отмечена эпоха Хэйан (794 - 1185) - один из самых значительных периодов в истории японской культуры. Во многом именно в это время складывается настоящий «культ предметов», касающийся как светской, так и религиозной сфер жизни общества. В религиозной пластике появляется изобилие атрибутов, характеризующих каждое божество, профили алтарей становятся пластически насыщенными, создавая динамические эффекты света и тени. В светском обществе распространяется культура подарков, подношений; в интерьере появляются специальные места для хранения вещей. Предметов роскоши было немного, но значимость каждого произведения искусства в отдельности (а именно произведения декоративно-прикладного искусства чаще всего были подарками императорскому дому, аристократии) была огромна. Вещь - подарок расценивалась как предмет, который будет сопровождать человека всю его жизнь. С помощью вещей можно было показать своё отношение к тому или иному человеку, поскольку подарок тщательнейшим образом выбирался. Он должен был уместным, подходить адресату, а самое главное - соответствовать его социальному статусу. Любая вещь в доме стала отражать потребности конкретного человека, его вкусы и образ жизни в целом. «Из всего этого возникает душевная связь человека и вещи, а вещь «заражается» человеческим началом, одухотворяется и выходит из сферы чисто «полезного» в более высокую, духовную сферу».
В понимании японской аристократии эпохи Хэйан, значимость и ценность вещей определяла их история. Важно было знать географическое происхождение предмета, историю его прошлого владельца (если таковой был), имя мастера и прочее. Произведения искусства, в том числе и подарки всех типов, бережно хранились и передавались по наследству, приобретая всё большую ценность. Особенно почитание истории предмета было важным для керамики. И в наши дни неподписанная мастером чашка, ценится в меньшей степени для современных японцев. Чашки же с каллиграфической подписью на донце, с маркой мастерской бережно хранятся в шкафчиках и показываются дорогим гостям как настоящие произведения искусства, даже если были куплены в обычной керамической лавке. Показ керамики, особенно предметов чайной церемонии, всегда сопровождается рассказом о посуде и о гостях, которым первым выпала честь испить из чаши. Уважение к истории предмета подчас настолько велико, что функциональная керамика годами, а иногда и веками хранилась в специальных ларцах и не использовалась потому, что важно было сохранить какой-то отрезок времени, исторический момент, следы которого несут на себе вещи.
Меняется в эпоху Хэйан не только отношение к предмету, но и к пространству как сакральному, так и жилому. В жилых постройках получает распространение стиль синдэн ("спальный зал"), в котором главное помещение дворцовых построек практически не имеет внутреннего деления (так как не было постоянных перегородок), кроме спальных комнат и помещения для хранения вещей. Соединяясь с крытыми пристройками, главный зал строго отделяет пространство императора и пространства придворных (в стиле синдэн сохранился до наших дней императорский дворец Госё в Киото, к.VIII века). «В течение веков нормой быта была не только чистота, связанная с идеями синтоизма, но и повышенное внимание к самому пространству, его организации». Внутреннее пространство не имело постоянных перегородок, места для отдыха и занятий выделялись ширмами и занавесами. Позади главного помещения размещались постройки для слуг и семьи хозяина. Впереди, охваченная с двух сторон галереями, простиралась открытая песчаная площадь, завершенная элементами пейзажного сада. Что касается внутреннего убранства, то интерьеры отличались простотой. Минимальное количество мебели, «изменчивость» жилого пространства влияли на жизненный уклад, взаимоотношения человека и окружающего предметного мира. Представления о роскоши связывались прежде всего с качеством отделки помещений, с подбором различных пород дерева, немногими, но изысканными предметами декоративно - прикладного искусства.
Аристократия эпохи Хэйан была воспитана на определённой эстетике: «они верили, что в каждом явлении, в каждой вещи присутствует свойственное только ей особое очарование (моно - но аварэ). Задача человека - открыть это очарование, насладиться этой вновь открытой красотой, будь то красота женщины или меняющаяся, ускользающая красота природы, прелесть шкатулки, веера, специально декорированной бумаги для стихов».
Личные потребности знати повлияли на изменение интерьера и появление в XV столетии стиля сёин ("библиотека" или "студия"). Происходит деление внутреннего пространства с помощью раздвижных перегородок фусума, полы покрываются татами, появляется кабинетный столик сёин, а в главной комнате знаковое место занимает ниша токонома, в которой располагается икэбана и каллиграфический свиток. Именно токонома как специально выделенное место для объёмной композиции (керамике с цветами), становится основным эстетическим акцентом всего интерьера. Стоит отметить, что стиль «сёин» послужил образцом традиционного японского жилого дома.
Для нас важно, что в некогда едином пространстве начинают обосабливаться отдельные зоны, с определённым расположением и назначением. Пространство начинает более «плотно» окружать человека, приспосабливаясь под его нужды.
Продолжение следует...
Автор: Журавлёва Анастасия Андреевна
Часть I
Часть II
Часть III
Часть IV
Часть V
Часть VI
Часть VII
Часть VIII
Часть IX
Фигуры ханива, уникальный феномен подземной погребальной керамики, воспринимались древними как источник некой духовной силы, энергии, которая могла в них храниться как в священных предметах. Эти небольшие глиняные скульптуры стали важным средством художественного постижения окружающего мира и средством выражения духовной жизни человека древней Японии.
Вместе с сакрализацией предметов происходит и обособление пространства, окружающего эти предметы. Согласно ранне-средневековым
синтоистским ритуалам, японские божества не имеют постоянного местонахождения в храме, а потому должны призываться в особые святилища или религиозные объекты (груды камней, деревья, священные рощи). Таким образом, не только отдельные предметы, но и само пространство становилось временным местом пребывания божества на время обряда, что позволяет нам говорить о его сакральной значимости. «Вероятно, исходя из употребления слова моно в ранних памятниках можно считать, что оно близко к понятию некоторого пространства, имеющего определённые границы, способного вмещать и живых существ, и явления природы, и божеств, и неодушевлённые предметы, и животных, а также служащего просто священной пространственной зоной как таковой».
Принятие буддизма в середине VI века было знаковым событием в истории культуры Японии. Древняя религия синто (яп. «путь богов») приближала человека к природе, рассматривая его как органическую часть окружающего мира. Буддизм же, кроме того, имел универсальную гуманистическую направленность, подчёркивая духовно - нравственное значение личности, её моральные качества необходимые на пути к достижению «просветления» и дальнейшего «спасения».
Начиная с раннего буддийского периода, всё большую роль начинает играть пластика, первая религиозная скульптура, провозимая монахами на континент. Вещь, особенно сакрального содержания, воспринималась как драгоценность, независимо от того, из какого материала она сделана. Более того, ранняя буддийская скульптура наделялась своеобразными магическими свойствами: способностью оживать, перемещаться.
Сложением новых нравственных и эстетических идеалов отмечена эпоха Хэйан (794 - 1185) - один из самых значительных периодов в истории японской культуры. Во многом именно в это время складывается настоящий «культ предметов», касающийся как светской, так и религиозной сфер жизни общества. В религиозной пластике появляется изобилие атрибутов, характеризующих каждое божество, профили алтарей становятся пластически насыщенными, создавая динамические эффекты света и тени. В светском обществе распространяется культура подарков, подношений; в интерьере появляются специальные места для хранения вещей. Предметов роскоши было немного, но значимость каждого произведения искусства в отдельности (а именно произведения декоративно-прикладного искусства чаще всего были подарками императорскому дому, аристократии) была огромна. Вещь - подарок расценивалась как предмет, который будет сопровождать человека всю его жизнь. С помощью вещей можно было показать своё отношение к тому или иному человеку, поскольку подарок тщательнейшим образом выбирался. Он должен был уместным, подходить адресату, а самое главное - соответствовать его социальному статусу. Любая вещь в доме стала отражать потребности конкретного человека, его вкусы и образ жизни в целом. «Из всего этого возникает душевная связь человека и вещи, а вещь «заражается» человеческим началом, одухотворяется и выходит из сферы чисто «полезного» в более высокую, духовную сферу».
В понимании японской аристократии эпохи Хэйан, значимость и ценность вещей определяла их история. Важно было знать географическое происхождение предмета, историю его прошлого владельца (если таковой был), имя мастера и прочее. Произведения искусства, в том числе и подарки всех типов, бережно хранились и передавались по наследству, приобретая всё большую ценность. Особенно почитание истории предмета было важным для керамики. И в наши дни неподписанная мастером чашка, ценится в меньшей степени для современных японцев. Чашки же с каллиграфической подписью на донце, с маркой мастерской бережно хранятся в шкафчиках и показываются дорогим гостям как настоящие произведения искусства, даже если были куплены в обычной керамической лавке. Показ керамики, особенно предметов чайной церемонии, всегда сопровождается рассказом о посуде и о гостях, которым первым выпала честь испить из чаши. Уважение к истории предмета подчас настолько велико, что функциональная керамика годами, а иногда и веками хранилась в специальных ларцах и не использовалась потому, что важно было сохранить какой-то отрезок времени, исторический момент, следы которого несут на себе вещи.
Меняется в эпоху Хэйан не только отношение к предмету, но и к пространству как сакральному, так и жилому. В жилых постройках получает распространение стиль синдэн ("спальный зал"), в котором главное помещение дворцовых построек практически не имеет внутреннего деления (так как не было постоянных перегородок), кроме спальных комнат и помещения для хранения вещей. Соединяясь с крытыми пристройками, главный зал строго отделяет пространство императора и пространства придворных (в стиле синдэн сохранился до наших дней императорский дворец Госё в Киото, к.VIII века). «В течение веков нормой быта была не только чистота, связанная с идеями синтоизма, но и повышенное внимание к самому пространству, его организации». Внутреннее пространство не имело постоянных перегородок, места для отдыха и занятий выделялись ширмами и занавесами. Позади главного помещения размещались постройки для слуг и семьи хозяина. Впереди, охваченная с двух сторон галереями, простиралась открытая песчаная площадь, завершенная элементами пейзажного сада. Что касается внутреннего убранства, то интерьеры отличались простотой. Минимальное количество мебели, «изменчивость» жилого пространства влияли на жизненный уклад, взаимоотношения человека и окружающего предметного мира. Представления о роскоши связывались прежде всего с качеством отделки помещений, с подбором различных пород дерева, немногими, но изысканными предметами декоративно - прикладного искусства.
Аристократия эпохи Хэйан была воспитана на определённой эстетике: «они верили, что в каждом явлении, в каждой вещи присутствует свойственное только ей особое очарование (моно - но аварэ). Задача человека - открыть это очарование, насладиться этой вновь открытой красотой, будь то красота женщины или меняющаяся, ускользающая красота природы, прелесть шкатулки, веера, специально декорированной бумаги для стихов».
Личные потребности знати повлияли на изменение интерьера и появление в XV столетии стиля сёин ("библиотека" или "студия"). Происходит деление внутреннего пространства с помощью раздвижных перегородок фусума, полы покрываются татами, появляется кабинетный столик сёин, а в главной комнате знаковое место занимает ниша токонома, в которой располагается икэбана и каллиграфический свиток. Именно токонома как специально выделенное место для объёмной композиции (керамике с цветами), становится основным эстетическим акцентом всего интерьера. Стоит отметить, что стиль «сёин» послужил образцом традиционного японского жилого дома.
Для нас важно, что в некогда едином пространстве начинают обосабливаться отдельные зоны, с определённым расположением и назначением. Пространство начинает более «плотно» окружать человека, приспосабливаясь под его нужды.
Продолжение следует...
Автор: Журавлёва Анастасия Андреевна
Часть I
Часть II
Часть III
Часть IV
Часть V
Часть VI
Часть VII
Часть VIII
Часть IX