Сакральное в чайном действе. Часть II
Чайное действо предполагает наличие хозяина - чайного мастера, одного или более гостей и пространство, оформленное особым образом. В чайной комнате нет ничего лишнего: низкий вход, напротив него - токонома, пол выстлан татами, небольшое окно, пропускающее тусклый свет, очаг. До прихода гостей чайный мастер формирует сакральное пространство с помощью сакральных предметов, благовоний, цветов.
Все это размещается в комнате только на время чайного действа, затем убирается. Каждое действо неповторимо, уникально за счет комбинации движений, предметов, запахов. Заметим, что формируемая в ходе практики сакральная среда - это всегда определенная атмосфера, хотя интенсивность ее может быть различной. Каждый элемент чайного действа способствует очищению сознания. «При виде свитка в токонома и цветка в вазе очищается чувство обоняния; когда слушаешь, как вода закипает в железном чайнике и стекает с бамбуковой трубы, очищается слух; когда касаются чайной утвари, очищается чувство осязания; когда очищены все органы чувств, очищается от омрачений и сам разум».
Оказавшись в чайной комнате до начала церемонии, гость попадает в пространство, которое уже настраивает, подготавливает его к предстоящему действу. Первое, что видит гость в комнате - токонома (специальная ниша) и размещенные там свиток или цветы в вазе. В токонома размещаются предметы, созданные в результате сакральных дзенских практик. Посвященный гость может «прочесть» в них основные идеи учения и духовный опыт автора, актуализировать в себе переживание сакрального.
Когда гости занимают свои места на татами, в чайной комнате появляется хозяин. Перед каждым участником действа лежит сложенный веер, который символизирует личное, индивидуальное. После приветствия веер обязательно убирается, а вместе с ним на дальний план отодвигается все мирское, суетное. Этот момент символизирует окончательное отделение от всего профанного и готовность к приобщению к сакральному. Следующий шаг - ритуализированная подготовка необходимой утвари. Чайный мастер в строгой последовательности сначала выносит, затем определенным образом очищает каждый предмет. Цель этих манипуляций - не буквальное, но символическое очищение: в соответствии с ритмом движений устанавливается определенный ритм дыхания, точность ритуальных, доведенных до автоматизма движений позволяет не отвлекаться на порядок действий, сосредоточиться.
Превращенная в ритуал подготовка чайной утвари дает возможность создать ситуацию, в которой мастер противопоставляет себя профанному, намеренно моделирует атмосферу для проявления сакрального. Становясь центром сакрализации, он не только изменяет свое внутреннее состояние, но формирует вокруг себя сакральную среду. Другими словами, сакральное пространство, подготовленное до начала действа, начинает постепенно становиться сакральной средой в ходе самого действа. Интенсивность сакральной среды постепенно наращивается. Моменту наивысшего вдохновения соответствует приготовление чая, а именно взбивание тясэном (бамбуковым венчиком) чайного порошка с небольшим количеством воды (на три глотка). На этом этапе практики тело мастера управляется не разумом, а интуицией и опытом, поэтому по пропорции чайного порошка и воды, скорости взбивания и, соответственно, вкусу чая можно судить о состоянии человека, готовившего его, о его способности выступать «проводником» сакрального.
Практика, основанная на создании живописного свитка, не требует особого помещения, тем не менее может проводиться в комнате, где есть токонома с дзенскими сакральными предметами, способными служить источником вдохновения и переживания сакрального. Создание свитка, как и чайное действо, начинается с ритуализированного приготовления материалов: выносятся и раскладываются в особом порядке все необходимые предметы, тщательно выбирается кисть, лист бумаги или отрез шелка. Мастер располагает перед собой бумагу, фиксирует ее специальным прессом, растирает в каменной тушечнице с небольшим количеством воды брусок сухой туши и т. д.
В данной практике возможны два варианта: с присутствием гостя-зрителя и без него. В обоих случаях художник действует одинаково: подготавливает материалы для живописного процесса и собственное сознание для переживания сакрального. В процессе подготовки материалов для живописи, он входит в медитативное состояние, переключается на пространственно-образное мышление. Созерцая чистый лист, переживает творческое вдохновение, близкое состоянию озарения. Возникший в сознании спонтанный медитативный образ фиксируется быстрыми и точными движениями кисти. Сакральное являет себя, обретает зримую плоть и форму. Полученное в результате изображение - это своеобразная запись состояния мастера в момент вдохновения-просветления, поэтому художнику не нужно сопоставлять изображение с моделью и затем вносить многочисленные правки. К тому же и шелк, и рисовая бумага требуют от художника высокой скорости письма и не дают возможности внести исправления, стереть или перекрыть рисунок.
Гость в чайном действе и созерцающий создание живописного свитка одинаково наблюдают за действом, но они - не пассивные наблюдатели, а участники действа. Совершая положенные ритуальные действия, гости, как и мастер, ведут активную внутреннюю работу, переживая сакральное. За счет сосредоточенного созерцания и сопереживания мастер сначала вовлекает, а затем и ведет за собой созерцающего. Осуществляя практику сам, делится опытом, подает пример. Наблюдающий перенимает духовный опыт, реализуя постулат дзен о передаче Истины «от сердца к сердцу», от учителя к ученику непосредственно, без использования вербальных средств, концептуальных построений, проявляя «искренность сердца».
Погружение в сакральную среду помогает ощутить единство с другими участниками ритуала, настраивает на необходимый лад для вхождения в медитативное состояние, когда «забыв себя, становишься собой, становишься един с другими. Чем меньше думаешь о себе, тем более сближаешься с остальными. В едином ритме равномерно бьется “единое сердце”. Это Встреча всего со всем, абсолютная Встреча сердец. Нет ни пространства, ни времени, ни социальных, ни национальных различий, ни своего, ни чужого, обителью всему становится Вселенная».
Характер действа, атмосфера, в которой оно совершается, и степень сакральности происходящего зависят поэтому не только от хозяина, но и от всех участников действа. Гость в чайном пространстве должен владеть элементами ритуала, чтобы осуществлять свою деятельность, не разрушая единства и целостности действа. Внутреннее состояние, которое отражается в позе сидящего, ритм дыхания и, соответственно, движений способны поддерживать и даже усиливать степень проявления сакрального. Присутствие же просветленного мастера в качестве гостя может уже на начальном этапе действа способствовать сакрализации, поскольку он имеет опыт, «навык» вызывать иерофанию без специальных усилий: его тело произвольно принимает нужную позу, дыхание обретает определенный ритм, а сознание опустошается. Если же гость суетлив, скован незнанием ритуала, сакральное будет ускользать от него, а действо утратит свойство духовной силы.
Чайное действо, в отличие от процесса создания свитка, изначально ориентировано на гостя, без которого действо невозможно. Гость включен в происходящее не только как созерцающий, ему отведена определенная роль в ритуале, он должен производить манипуляции с утварью, поддерживать сакральную среду. И утварь здесь - такой же полноправный участник. Участники действа общаются: гость приветствует утварь поклоном, обязательно повернув к себе «лицом», той стороной, которая выделена рисунком или фактурой. Каждый предмет играет свою, строго отведенную ему роль и требует особого почтительного обращения, поклонения, поскольку наделен сакральными свойствами. Однако суть церемонии не сводится к культу предметов или самого чая. Все действия направлены на создание и поддержание атмосферы, благоприятной для проявления сакрального: «...гости, хозяин, чайная утварь - единый организм, подчиненный единому ритму».
...Продолжение следует...
Н. А. Субангулова, Н. П. Коновалова. "Сакральное в эстетических практиках дзен"
Первая часть
Все это размещается в комнате только на время чайного действа, затем убирается. Каждое действо неповторимо, уникально за счет комбинации движений, предметов, запахов. Заметим, что формируемая в ходе практики сакральная среда - это всегда определенная атмосфера, хотя интенсивность ее может быть различной. Каждый элемент чайного действа способствует очищению сознания. «При виде свитка в токонома и цветка в вазе очищается чувство обоняния; когда слушаешь, как вода закипает в железном чайнике и стекает с бамбуковой трубы, очищается слух; когда касаются чайной утвари, очищается чувство осязания; когда очищены все органы чувств, очищается от омрачений и сам разум».
Оказавшись в чайной комнате до начала церемонии, гость попадает в пространство, которое уже настраивает, подготавливает его к предстоящему действу. Первое, что видит гость в комнате - токонома (специальная ниша) и размещенные там свиток или цветы в вазе. В токонома размещаются предметы, созданные в результате сакральных дзенских практик. Посвященный гость может «прочесть» в них основные идеи учения и духовный опыт автора, актуализировать в себе переживание сакрального.
Когда гости занимают свои места на татами, в чайной комнате появляется хозяин. Перед каждым участником действа лежит сложенный веер, который символизирует личное, индивидуальное. После приветствия веер обязательно убирается, а вместе с ним на дальний план отодвигается все мирское, суетное. Этот момент символизирует окончательное отделение от всего профанного и готовность к приобщению к сакральному. Следующий шаг - ритуализированная подготовка необходимой утвари. Чайный мастер в строгой последовательности сначала выносит, затем определенным образом очищает каждый предмет. Цель этих манипуляций - не буквальное, но символическое очищение: в соответствии с ритмом движений устанавливается определенный ритм дыхания, точность ритуальных, доведенных до автоматизма движений позволяет не отвлекаться на порядок действий, сосредоточиться.
Превращенная в ритуал подготовка чайной утвари дает возможность создать ситуацию, в которой мастер противопоставляет себя профанному, намеренно моделирует атмосферу для проявления сакрального. Становясь центром сакрализации, он не только изменяет свое внутреннее состояние, но формирует вокруг себя сакральную среду. Другими словами, сакральное пространство, подготовленное до начала действа, начинает постепенно становиться сакральной средой в ходе самого действа. Интенсивность сакральной среды постепенно наращивается. Моменту наивысшего вдохновения соответствует приготовление чая, а именно взбивание тясэном (бамбуковым венчиком) чайного порошка с небольшим количеством воды (на три глотка). На этом этапе практики тело мастера управляется не разумом, а интуицией и опытом, поэтому по пропорции чайного порошка и воды, скорости взбивания и, соответственно, вкусу чая можно судить о состоянии человека, готовившего его, о его способности выступать «проводником» сакрального.
Практика, основанная на создании живописного свитка, не требует особого помещения, тем не менее может проводиться в комнате, где есть токонома с дзенскими сакральными предметами, способными служить источником вдохновения и переживания сакрального. Создание свитка, как и чайное действо, начинается с ритуализированного приготовления материалов: выносятся и раскладываются в особом порядке все необходимые предметы, тщательно выбирается кисть, лист бумаги или отрез шелка. Мастер располагает перед собой бумагу, фиксирует ее специальным прессом, растирает в каменной тушечнице с небольшим количеством воды брусок сухой туши и т. д.
В данной практике возможны два варианта: с присутствием гостя-зрителя и без него. В обоих случаях художник действует одинаково: подготавливает материалы для живописного процесса и собственное сознание для переживания сакрального. В процессе подготовки материалов для живописи, он входит в медитативное состояние, переключается на пространственно-образное мышление. Созерцая чистый лист, переживает творческое вдохновение, близкое состоянию озарения. Возникший в сознании спонтанный медитативный образ фиксируется быстрыми и точными движениями кисти. Сакральное являет себя, обретает зримую плоть и форму. Полученное в результате изображение - это своеобразная запись состояния мастера в момент вдохновения-просветления, поэтому художнику не нужно сопоставлять изображение с моделью и затем вносить многочисленные правки. К тому же и шелк, и рисовая бумага требуют от художника высокой скорости письма и не дают возможности внести исправления, стереть или перекрыть рисунок.
Гость в чайном действе и созерцающий создание живописного свитка одинаково наблюдают за действом, но они - не пассивные наблюдатели, а участники действа. Совершая положенные ритуальные действия, гости, как и мастер, ведут активную внутреннюю работу, переживая сакральное. За счет сосредоточенного созерцания и сопереживания мастер сначала вовлекает, а затем и ведет за собой созерцающего. Осуществляя практику сам, делится опытом, подает пример. Наблюдающий перенимает духовный опыт, реализуя постулат дзен о передаче Истины «от сердца к сердцу», от учителя к ученику непосредственно, без использования вербальных средств, концептуальных построений, проявляя «искренность сердца».
Погружение в сакральную среду помогает ощутить единство с другими участниками ритуала, настраивает на необходимый лад для вхождения в медитативное состояние, когда «забыв себя, становишься собой, становишься един с другими. Чем меньше думаешь о себе, тем более сближаешься с остальными. В едином ритме равномерно бьется “единое сердце”. Это Встреча всего со всем, абсолютная Встреча сердец. Нет ни пространства, ни времени, ни социальных, ни национальных различий, ни своего, ни чужого, обителью всему становится Вселенная».
Характер действа, атмосфера, в которой оно совершается, и степень сакральности происходящего зависят поэтому не только от хозяина, но и от всех участников действа. Гость в чайном пространстве должен владеть элементами ритуала, чтобы осуществлять свою деятельность, не разрушая единства и целостности действа. Внутреннее состояние, которое отражается в позе сидящего, ритм дыхания и, соответственно, движений способны поддерживать и даже усиливать степень проявления сакрального. Присутствие же просветленного мастера в качестве гостя может уже на начальном этапе действа способствовать сакрализации, поскольку он имеет опыт, «навык» вызывать иерофанию без специальных усилий: его тело произвольно принимает нужную позу, дыхание обретает определенный ритм, а сознание опустошается. Если же гость суетлив, скован незнанием ритуала, сакральное будет ускользать от него, а действо утратит свойство духовной силы.
Чайное действо, в отличие от процесса создания свитка, изначально ориентировано на гостя, без которого действо невозможно. Гость включен в происходящее не только как созерцающий, ему отведена определенная роль в ритуале, он должен производить манипуляции с утварью, поддерживать сакральную среду. И утварь здесь - такой же полноправный участник. Участники действа общаются: гость приветствует утварь поклоном, обязательно повернув к себе «лицом», той стороной, которая выделена рисунком или фактурой. Каждый предмет играет свою, строго отведенную ему роль и требует особого почтительного обращения, поклонения, поскольку наделен сакральными свойствами. Однако суть церемонии не сводится к культу предметов или самого чая. Все действия направлены на создание и поддержание атмосферы, благоприятной для проявления сакрального: «...гости, хозяин, чайная утварь - единый организм, подчиненный единому ритму».
...Продолжение следует...
Н. А. Субангулова, Н. П. Коновалова. "Сакральное в эстетических практиках дзен"
Первая часть