Нет приличного слова, чтобы их назвать… Презумпция виновности госслужащих в массовом сознании-3
Продолжаем публикацию постов, посвященных нашей любимой теме «презумпции виновности» госслужащих в массовом сознании.
Вот список предыдущих постов из этой серии:
Презумпция виновности госслужащих в массовом сознании: Предисловие Григория Рапоты и Никиты Белых. 23.10.10. http://tdt-new.livejournal.com/48619.html
Поодиночке вы нормальные ребята… Презумпция виновности госслужащих в массовом сознании-2. 24.10.10. http://tdt-new.livejournal.com/49442.html
Сегодня мы запостим вторую нашу экспертизу, сделанную в ходе обсуждения Федеральной целевой программы (ФЦП) «Реформирование и развитие системы государственной службы Российской Федерации (2009 - 2013 годы)». Мы в рамках этого обсуждения представляли PR-сообщество и были приглашены к участию в дискуссии в качестве экспертов по PR-обеспечению государственной службы. Эта экспертиза датируется 14 октября 2009 года. А эпиграфом к ней в нынешней публикации мы поставим недавнее высказывание Григория Рапоты, которое уже цитировали:
«Нам необходимо вернуть доверие к государственному служащему. Сегодня его кроме как словом «чиновник» с негативным оттенком никак не называют». http://vestivyatka.ru/lastnews/?ELEMENT_ID=2187
Итак, наша прошлогодняя экспертиза по поводу названий.
Помимо прочих проблем, в ходе информационной кампании по формированию нового позитивного имиджа государственных служащих и государственной службы, предстоит также решить проблему фактического отсутствия краткого позитивного (или хотя бы нейтрального) названия (и самоназвания) государственного служащего. На сегодня такое позитивное (или нейтральное) название (самоназвание) в русском языке отсутствует.
Что может ответить государственный служащий на простой вопрос: «Кто ты?» У представителей других профессий есть короткие и позитивные (или нейтральные) ответы на этот простой вопрос, например: «Я - учитель (или педагог)», «Я - врач (или доктор)», «Я - продавец (или менеджер)», «Я - футболист (или спортсмен)», «Я - энергетик (это по отраслевому признаку, но можно также ответить «Я - инженер», или «Я - слесарь») и т.п.
У государственного служащего нет даже самой возможности дать такой краткий и в то же время позитивный (или хотя бы нейтральный) ответ. Согласно словарным изданиям, сегодня государственного служащего можно назвать следующими именами существительными:
1. Чиновник.
2. Бюрократ.
3. Клерк.
4. Госслужащий.
Первые два слова несут откровенно отрицательную эмоциональную нагрузку, определяя в качестве главной особенности профессиональной деятельности характеризуемого ими человека занимаемое им место в структуре власти (чин) или занимаемое им физически место в помещении органа власти (бюро). Третье слово «клерк» хотя и применимо к государственным служащим, но в большей мере употребляется по отношению к сотрудникам исполнительного аппарата коммерческих компаний, причем этим словом обозначаются именно те сотрудники, которые самостоятельно не принимают управленческих решений.
Наконец, слово «госслужащий» только формально является самостоятельным словом, а фактически воспринимается как словосочетание «государственный служащий», то есть оно не отвечает требованию краткости названия (самоназвания). Это первый его существенный недостаток. Вторым недостатком является казенность такого названия, его формальность, его юридический характер. В современном русском языке сложился двойной стилистический стандарт, при котором одни и те же люди, их действия и события реальной жизни могут быть описаны как живым языком, в котором главное - значения слов, точное выражение смысла явления, характеристик человека или действия, так и казенным языком, в котором главное скрыть подлинный смысл и истинные характеристики, оставляя возможность для двоякого и троякого толкования и интерпретации. Воришка может убежать, а гражданин, подозреваемый в совершении кражи кошелька у потерпевшей, может скрыться, оторвавшись от сотрудников УВД, осуществлявших его преследование. Словосочетание «государственный служащий» относится ко второму стилистическому стандарту.
Более того (и это третий недостаток), это словосочетание, употребляемое в его строгом юридическом значении, не может служить характеристикой муниципальных служащих, а, тем более, сотрудников государственных и муниципальных учреждений. В современном российском массовом сознании сложился и воспроизводится единый образ (и единый имидж) органов государственной власти и местного самоуправления. То есть большинство россиян просто не делают различия между государственной властью и МСУ. Эта тенденция не преодолевается, а, наоборот, стала укрепляться как следствие построения вертикали государственной власти в последнее десятилетие и сопутствовавшей выстраиванию вертикали масштабной информационной кампании. Поэтому следует признать, что задачей является формирование не образа государственного служащего и государственной власти, но формирование образа государственного и муниципального служащего, органов государственной власти и местного самоуправления. Очевидно, что такая формулировка сложна и громоздка даже для официального документа, и уж, тем более, она не может быть воспринята массовым сознанием.
Поэтому необходимо для начала, как минимум, определить одним простым и, желательно, коротким, словом профессионального (кадрового) сотрудника, который всю жизнь готов отдать государственной и муниципальной службе. Здесь важно сделать принципиальный выбор либо в пользу позиционирования официального названия, либо в пользу названия неофициального, своего рода ник-нейма.
В США, где в практике социального управления и, соответственно, в формировании массового сознания, верх берет юридический подход, распространенной практикой является продвижение официальных названий, превращений официальных названий в социальные бренды. Примером может служить вынесение в название фильма, о котором мы говорили вчера, официального названия сотрудников офиса судебных приставов США - «U.S. Marshals». Сложно представить себе, что фильм о сотрудниках российской прокуратуры назывался «Прокуратура РФ» или «Прокуроры РФ», а сериал о «ментах» выходил бы в эфир под названием «Сотрудники УВД».
В нашей стране существует давняя и прочная практика образных названий художественных произведений, посвященных людям той или иной профессии. Например, сериалы о хороших прокурорах у нас называются «Тайны следствия» и «Гражданин начальник» (первое представляет собой каламбур на тему одного из понятий уголовно-процессуального права, а второе вообще воспроизводит название прокурора, которое используется уголовниками - или представителями криминала, выражаясь в казенной стилистике). Сериал, сослуживший добрую службу в новом позиционировании милиционеров и наполнивший новым содержанием ник «менты», на протяжении первых сезонов также назывался не «Менты», а «Улицы разбитых фонарей», и даже затем выходил под двойным названием. Названием фильма могут служить не только подобные красивые образы, но даже юридические адреса органов (например, советские фильмы «Петровка, 38» и «Огарева, 6», или современный сериал «Литейный, 4» с актерами, сыгравшими «ментов», в главных ролях). Собственно, тот же голливудский фильм «U.S. Marshals» в российском прокате шел под образным названием «Служители закона», выражающим смысл деятельности сотрудников правоохранительных органов вообще, а не только судебных исполнителей, и тем самым существенно снижающим возможности решения задач позиционирования.
Невозможно позиционировать то, у чего нет четкого названия. И если у чего-то есть только четкие негативные названия, то невозможно сформировать положительный имидж этого чего-то.
Представляется также целесообразным охватить этим названием не только сотрудников органов государственной власти и местного самоуправления, но также и сотрудников государственных и муниципальных учреждений. Это позволит начать работу по преодолению противопоставления сотрудников учреждений чиновникам. Сегодня, к сожалению, такое противопоставление, деление в системе координат «свой-чужой» существует. Например, учителя, рассказывая детям в школе о государстве, о власти, говорят про чиновников «они», отделяя их от себя и противопоставляя себя и чиновников. При этом дети и их родители вместе с учителями и всеми остальными людьми оказываются по одну сторону водораздела, а государственные служащие - по другую. Учителя сегодня разъясняют детям и родителям, что не являются государственными служащими, хотя зачастую не могут толком объяснить, кем же они являются, если выполняют обеспечиваемую государством функцию бесплатного обучения, реализуя тем самым конституционное право граждан на образование. То же самое касается и врачей, и сотрудников других государственных и муниципальных учреждений.
Надо учитывать, что в современном российском массовом сознании противоположностью государственного является негосударственное, что, конечно же, является прямым следствием социалистического сознания, которое целенаправленно формировалось на протяжении жизни нескольких поколений. Антонимом слова «государственное» в большинстве случаев служат слова «частное» или «коммерческое». Причем первое подчеркивает примат частного интереса над общественным, а второе противопоставляет «государственное» как социальное, ориентированное на социальную защиту, «коммерческому» как преследующему цель извлечения прибыли. В такой системе информационных координат и учителя, и врачи (а порой даже банкиры, коммунальщики и водители социальных автобусов) воспринимаются как государственные служащие, и все некоммерческие учреждения воспринимаются как государственные. Можно по-разному оценивать это явление, но не следует абстрагироваться от его существования.
Подведем итог сказанному. Считаем необходимым сформулировать эмоционально-позитивное (или хотя бы эмоционально-нейтральное) название одним словом сотрудников органов государственной власти и местного самоуправления. Это название следует продвигать в качестве ника (названия и самоназвания). Такое название (самоназвание) является обязательным инструментом позиционирования государственного служащего и государственной службы. В настоящий момент такого названия в русском языке и в современном российском массовом сознании не существует. Однако без такого названия невозможно сформировать новый, позитивный имидж государственного служащего и государственной службы.
В ближайшее время мы перепостим статью про голливудские блокбастеры «Побег» и «Слуги закона» и статью «Памятник неизвестному чиновнику» об образе Эраста Фандорина как чуть ли не единственном ярком позитивном образе госслужащего в современной российской художественной литературе. Дальше будет трехдневный перерыв, связанный с наши участием в Фестивале СМИ «На семи холмах». А в субботу и воскресенье мы постараемся запостить статьи о неоднозначном восприятии государственных служащих в викторианской Англии (разумеется, на примере Шерлока Холмса) и о специфике отношения к государственной службы у части современной американской элиты (тут среди прочих источников сошлемся на Джека Райана из романов Тома Клэнси).
А пока прощаемся до завтра.