ИНТЕРЕСНАЯ АНАЛИТИКА О ФРИКИЗАЗИИ КОМИССАРОВ ДУХОВНОСТИ
Консервативный поворот нужно защищать от его «комиссаров»
Андрей Ашкеров
Начало 2010-х годов стало в нашей стране временем консервативного поворота.
Неожиданно, как всегда и бывает в таких случаях, исполнилась давняя мечта России - она стала Америкой. Америкой 80-х годов прошлого века. Той Америкой, которая считала себя «империей добра». Однако консервативный поворот никогда не проходит консервативно. Он оборачивается множеством революционных процессов, которые не декларируют и не замечают.
[Spoiler (click to open)]Революционным является, например, отношение к прошлому, которое подвергается ревизии на предмет соответствия консервативному проекту. Остается за рамками, что в этом прошлом является живым, что мертвым, а что и вовсе - состаренным по случаю новоделом.
Не менее революционен процесс сборки молчаливого морального большинства, основной социальной силы, к которой обращаются практики консервативного поворота. В консервативное большинство записывают на основании анкетных данных - «был», «состоял», «участвовал». Однако отображение живых индивидов и сообществ на языке статистики является революционным насилием абстрагирующего разума.
Наконец, революционной дерзостью оказывается и процесс определения духовных вождей. Комиссаров консервативного поворота. В самом деле, кто имеет право говорить от имени большинства, которое по самому своему определению молчит?
Именно вожди и стали главной проблемой того консервативного поворота, который происходит на наших глазах во время третьего срока президента Путина. Отметим, что, к чести Путина, он никогда не использовал придуманный для него статус национального лидера для пророчеств и проповедей. И на третьем срок президент выступает скорее технологом общего блага, верховным менеджером государственного республиканизма, нежели аятоллой с амбициями общенационального экстрасенса.
Эта сдержанность главы государства выгодно оттеняет его роль в спонтанно сложившейся ситуации федерального кастинга самозваных комиссаров консерватизма. Переизбыток участников упомянутого кастинга ставит под сомнение статус не только духовного лица, но и самой духовности. Самым благонамеренным и добронравным согражданам не может не придти в голову вопрос: что теперь духовность? уж не новая ли отрасль шоу-бизнеса?
Только за последний год в роли участников кастинга исповедников нации, её матерей, страстотерпцев, подвижников, воителей, старцев, стариц, учителей, наставников и тренеров перебывало множество людей, предложивших себя в роли ходячей розги для разнообразных меньшинств. Фамилии всех этих людей достаточно известны, для того чтобы лишний раз оскорблять их упоминанием в скоромном аналитическом материале, автор которого не претендует на постнический подвиг и миссионерское самоотречение.
Ответной реакцией на воспитательный процесс стала монополизация самого понятия «меньшинства» ЛГБТ-сообществом, что само по себе является симметричным ответом на комиссарский раж радетелей «консерватизма ради». Следующим шагом стал призыв комиссарствующих консерваторов истребить меньшинства под корень, усмотрев этот корень в ЛГБТ и введя заново статью, предполагающую уголовное преследование за мужеложество.
Стоит напомнить, что в Советском Союзе эта статья была введена в 1934 году в ответ на подозрения в растлении и умерщвлении геями сына Алексея Максимовича Горького - Максима Пешкова. Тогда введение статьи также совпадало с одним из сталинских консервативных поворотов, устроенных под знаком возвращения к нормам ветхозаветной разборки: «око за око». Однако сегодня в обществе, по сию живущем «по понятиям», вряд ли кого удивишь ветхозаветностью.
Куда более изумительна политическая сторона дела.
Консервативные оппоненты меньшинств фактически назначают ЛГБТ верховным меньшинством. Только об ЛГБТ их мысли, только с ним они берутся рассуждать и спорить. Пропаганда? Она самая! Причем по адресу той социальной группы, образ жизни которой законодательно запрещен к пропаганде по инициативе самих консерваторов.
В чем загадка такого неслыханного внимания к геям, на несколько порядков превышающего самые смелые их представления о собственной политической роли?
Ответ, на мой взгляд, кроется в смене идеологических вех.
В эпоху нулевых принято было отождествлять геев и карнавал. Соответственно, геи были чем-то вроде героев анекдота - по аналогии с Чапаевым и Тещей. Бытовала, в частности, шутка о том, что в час X можно будет устроить ЛГБТ-парад силами молодежных проправительственных организаций.
По образу и подобию гея кроили фигуру публичного фрика. Фрик стал любимым героем нулевых. Небольшое количество фриков удовлетворяло ту потребность русского гражданина в зрелищах, для удовлетворения которой западному гражданину требовалась многотысячный гей-флешмоб с тоннами латекса, стразов и перьев.
В десятые фрики надоели. На их место должны были придти новые святые, люди не от мира сего. Однако вместо святых мы получили парад комиссаров духовности. Не прибегая к перьям и стразам, они за какой-то год стали фриками. Старый образ оказался перелицован и примерен к новым героям. Никто и не ожидал, что так получится. Никто, кроме Ивана Ивановича Охлобыстина, персонажа, сошедшего со страниц Хармса.
До того как бывш. отец вернул себе померкнувшую славу, обратившись к президенту Путину с просьбой вернуть статью за мужеложество, он стал «общественным деятелем». А «общественным деятелем» он стал благодаря лабораториям пропаганды. К этому амплуа прилагалось много чего еще. Была роль многодетного отца, «второго Стерлигова». Было ярмарочное православие. Была «Доктрина 77», которую редактировал лично Сурков. Были попытки баллотироваться в президенты. Но самое главное, было нутряное понимание того, что от «общественного деятеля» до фрика - один шаг.
О личных качествах бывш. отца рассуждать не буду, ибо не знаю - вполне возможно, они еще более скверные, чем о них пишут. Скажу только о креативных способностях Иоанна - своих слов, как и полагается артисту, он никогда не произносил. Зато с чужих пел как соловей (несмотря на натруженный перманентной актерской истерикой мозг.) Отсюда вывод: уголовное преследование для геев - очередной вброс. Причем вброс, программирующий неожиданную реакцию. Напомню, до Нового года мы имели дело с вбросом противоположного содержания от артистки Максаковой, депутата от «Единой России». Артистка писала о репутационных издержках, которые понесла страна от закона о запрете гей-пропаганды, и о том, что геи - это разновидность нормы.
Поэтому консервативный поворот нужно защищать сегодня не от «либералов», не от «креаклов», не от «меньшинств». Его нужно защищать от его собственных лидеров. От комиссаров духовности.
Андрей Ашкеров
Начало 2010-х годов стало в нашей стране временем консервативного поворота.
Неожиданно, как всегда и бывает в таких случаях, исполнилась давняя мечта России - она стала Америкой. Америкой 80-х годов прошлого века. Той Америкой, которая считала себя «империей добра». Однако консервативный поворот никогда не проходит консервативно. Он оборачивается множеством революционных процессов, которые не декларируют и не замечают.
[Spoiler (click to open)]Революционным является, например, отношение к прошлому, которое подвергается ревизии на предмет соответствия консервативному проекту. Остается за рамками, что в этом прошлом является живым, что мертвым, а что и вовсе - состаренным по случаю новоделом.
Не менее революционен процесс сборки молчаливого морального большинства, основной социальной силы, к которой обращаются практики консервативного поворота. В консервативное большинство записывают на основании анкетных данных - «был», «состоял», «участвовал». Однако отображение живых индивидов и сообществ на языке статистики является революционным насилием абстрагирующего разума.
Наконец, революционной дерзостью оказывается и процесс определения духовных вождей. Комиссаров консервативного поворота. В самом деле, кто имеет право говорить от имени большинства, которое по самому своему определению молчит?
Именно вожди и стали главной проблемой того консервативного поворота, который происходит на наших глазах во время третьего срока президента Путина. Отметим, что, к чести Путина, он никогда не использовал придуманный для него статус национального лидера для пророчеств и проповедей. И на третьем срок президент выступает скорее технологом общего блага, верховным менеджером государственного республиканизма, нежели аятоллой с амбициями общенационального экстрасенса.
Эта сдержанность главы государства выгодно оттеняет его роль в спонтанно сложившейся ситуации федерального кастинга самозваных комиссаров консерватизма. Переизбыток участников упомянутого кастинга ставит под сомнение статус не только духовного лица, но и самой духовности. Самым благонамеренным и добронравным согражданам не может не придти в голову вопрос: что теперь духовность? уж не новая ли отрасль шоу-бизнеса?
Только за последний год в роли участников кастинга исповедников нации, её матерей, страстотерпцев, подвижников, воителей, старцев, стариц, учителей, наставников и тренеров перебывало множество людей, предложивших себя в роли ходячей розги для разнообразных меньшинств. Фамилии всех этих людей достаточно известны, для того чтобы лишний раз оскорблять их упоминанием в скоромном аналитическом материале, автор которого не претендует на постнический подвиг и миссионерское самоотречение.
Ответной реакцией на воспитательный процесс стала монополизация самого понятия «меньшинства» ЛГБТ-сообществом, что само по себе является симметричным ответом на комиссарский раж радетелей «консерватизма ради». Следующим шагом стал призыв комиссарствующих консерваторов истребить меньшинства под корень, усмотрев этот корень в ЛГБТ и введя заново статью, предполагающую уголовное преследование за мужеложество.
Стоит напомнить, что в Советском Союзе эта статья была введена в 1934 году в ответ на подозрения в растлении и умерщвлении геями сына Алексея Максимовича Горького - Максима Пешкова. Тогда введение статьи также совпадало с одним из сталинских консервативных поворотов, устроенных под знаком возвращения к нормам ветхозаветной разборки: «око за око». Однако сегодня в обществе, по сию живущем «по понятиям», вряд ли кого удивишь ветхозаветностью.
Куда более изумительна политическая сторона дела.
Консервативные оппоненты меньшинств фактически назначают ЛГБТ верховным меньшинством. Только об ЛГБТ их мысли, только с ним они берутся рассуждать и спорить. Пропаганда? Она самая! Причем по адресу той социальной группы, образ жизни которой законодательно запрещен к пропаганде по инициативе самих консерваторов.
В чем загадка такого неслыханного внимания к геям, на несколько порядков превышающего самые смелые их представления о собственной политической роли?
Ответ, на мой взгляд, кроется в смене идеологических вех.
В эпоху нулевых принято было отождествлять геев и карнавал. Соответственно, геи были чем-то вроде героев анекдота - по аналогии с Чапаевым и Тещей. Бытовала, в частности, шутка о том, что в час X можно будет устроить ЛГБТ-парад силами молодежных проправительственных организаций.
По образу и подобию гея кроили фигуру публичного фрика. Фрик стал любимым героем нулевых. Небольшое количество фриков удовлетворяло ту потребность русского гражданина в зрелищах, для удовлетворения которой западному гражданину требовалась многотысячный гей-флешмоб с тоннами латекса, стразов и перьев.
В десятые фрики надоели. На их место должны были придти новые святые, люди не от мира сего. Однако вместо святых мы получили парад комиссаров духовности. Не прибегая к перьям и стразам, они за какой-то год стали фриками. Старый образ оказался перелицован и примерен к новым героям. Никто и не ожидал, что так получится. Никто, кроме Ивана Ивановича Охлобыстина, персонажа, сошедшего со страниц Хармса.
До того как бывш. отец вернул себе померкнувшую славу, обратившись к президенту Путину с просьбой вернуть статью за мужеложество, он стал «общественным деятелем». А «общественным деятелем» он стал благодаря лабораториям пропаганды. К этому амплуа прилагалось много чего еще. Была роль многодетного отца, «второго Стерлигова». Было ярмарочное православие. Была «Доктрина 77», которую редактировал лично Сурков. Были попытки баллотироваться в президенты. Но самое главное, было нутряное понимание того, что от «общественного деятеля» до фрика - один шаг.
О личных качествах бывш. отца рассуждать не буду, ибо не знаю - вполне возможно, они еще более скверные, чем о них пишут. Скажу только о креативных способностях Иоанна - своих слов, как и полагается артисту, он никогда не произносил. Зато с чужих пел как соловей (несмотря на натруженный перманентной актерской истерикой мозг.) Отсюда вывод: уголовное преследование для геев - очередной вброс. Причем вброс, программирующий неожиданную реакцию. Напомню, до Нового года мы имели дело с вбросом противоположного содержания от артистки Максаковой, депутата от «Единой России». Артистка писала о репутационных издержках, которые понесла страна от закона о запрете гей-пропаганды, и о том, что геи - это разновидность нормы.
Поэтому консервативный поворот нужно защищать сегодня не от «либералов», не от «креаклов», не от «меньшинств». Его нужно защищать от его собственных лидеров. От комиссаров духовности.