Не все ведь грабители
Это был не глюк. Дмитрий Алексеевич приоткрыл глаза пошире, затем закрыл их, морща при этом все лицо, и снова открыл их как можно шире.
Перед ним человек.
Но ведь этого человека убили грабители во время поездки в Лос Анджелес, почти двадцать пять назад?
У Дмитрия Алексеевича появилась мысль кликнуть через плечо сыну, который в соседней комнате писал сценарий для нового фильма, что это будет не очень оригинальный сюжет. Но тут ему показалось, что человек смотрит на него, как будто говоря: - Сам ты неоригинальный. И как было Дмитрию Алексеевичу не соглашаться? Мысль на самом деле банальная.
Тут он стал чесаться по затылку, как будто вопросительный знак, который висел невидимо, но весьма ощутимо над его головой, был прикреплен именно там.
Все-таки перед ним налицо факт. Тут сомнений быть и не могло. Все-таки он с этим человеком много лет хорошо дружил. Не мог же он его с кем-нибудь перепутать? Даже мысль о такой возможности была бы неприличной.
Сейчас на лице у человека и в самом деле появилось нечто вроде легкого упрека, как будто тот действительно в Дмитрии Алексеевиче распознал что-то неприличное.
Дмитрий Алексеевич отвернул голову и стал смотреть на ножку табуретки, стоявшей рядом с гостем.
Вдруг он заметил, что на табуретке лежит книга, по которой он давным давно скучал. Да ведь он ее тогда человеку дал почитать, чтобы на самолете не было скучно.
Робкий жест человека в сторону книги. Зазвучал так давно не услыханный голос: - Прости, что я ее не вернул тебе раньше. Я слегка задержался.
У Дмитрия Алексеевича невольно открылся рот. Он снова посмотрел на человека. Вдруг он почувствовал, что он должен что-то сказать.
- Да все нормально, без претензий.
Он сделал шаг и поднял книгу. Он ее долго рассматривал. Это была она.
Повернув в наконец голову опять в сторону человека, он обнаружил, что того там уже не было.
Дмитрий Алексеевич положил книгу на стол, пошел к себе в спальню, лег на кровать и закрыл глаза. Через десять минут он их снова открыл и вернулся в комнату.
Он моргнул глазами.
На столе лежала книга. От человека и следа не было.