My way
and now the end is near...
.
Наконец, у меня выдались минуты, чтобы что-нибудь написать и успоукоить вас, kids. Свои хроники я не забросил.
Значит, все было так.
21 мая я собрал пожитки и покинул Непал, который за эти три месяца меня изрядно достал. Да, именно так, Непал меня достал.
Это был мой четвертый визит в гималайское Королевство, которое, кстати, при мне взяло, да и развалилось. Вы помните, я писал об этом. Сдается мне, что в Народную Непальскую Республику, которая каким-то картинно-картонным образом нарисовывалась на моих глазах и таки нарисовалась, я вернусь теперь не скоро.
Нет, kids, все было не так уж и плохо. Вы тем более знаете, как я там жил. Некоторые из вас даже не сдержались и отписали мне про свою светлую зависть. Но мне и в правду было как-то там спокойно. Может быть, впервые так спокойно за последние лет пять - шесть.
Вообще, если говорить серьезно, то это путешествие сдвинуло мое мировоззрение в сторону так называемой агностики (так называемой мною, потому что правильнее было бы сказать агностицизма, но мне как-то не по душе все эти слова с "измами", все они большей частью плохие и глупо звучат, я и буддизм теперь называю буддистикой). И заметьте, случилось это со мной не в безбожной по умолчанию Бразилии (the sin doesn't exist below the Equator!) а в районе той самой Шамбалы, где по тому же самому умолчанию меня должно было окончательно распереть от мистики и всяких там эзотерических откровений.
Вообщем, покидая Шамбалу, я честно ответил на "анкету Пруста" и опубликовал ее под заголовком "Конец пути".
Что я под "концом" имел ввиду? Вот эту самую агностику и имел. А именно то, что, возможно, вокруг нас, да и внутри тоже, существует что-то такое этакое, но что оно такое нам не понять никогда. Ни умом, ни сердцем, ни третьим глазом. И пыжиться и пыхтеть по этому поводу не надо. Ни к чему оно.
В этом смысле круг моих поисков как бы замкнулся. То есть я хотел сказать, что я совершил некий путь. И он закончился.
Не постесняюсь тут спафосничать и сказать, что я совершил не просто путь, а Путь. Так мне сейчас кажется. Только шел я по нему не из А к Я, как мне казалось раньше, а из А в А1 на самом деле. И вообще думается мне, что у настоящего Пути только такой маршрут и может быть.
Иногда тебе кажется, что точка Б есть твое еще одно достижение, еще одна ступень по лестнице в облака, еще один столб по дороге туда же, еще одна пропаханная верста, еще один выигранный раут. Ну и само собой, ты предполагаешь, что после Б будет В или Ц - кому как - и так далее, пока не доберешься до Я, то есть типа до самого себя.
Так вот, Путь к Я, kids, выглядит не совсем так, как вам кажется. Весь фокус в том, что надо прорваться после Я дальше. А что дальше? А дальше как бы все сначала. Но ничего и не с начала. Ты ведь уже над всеми этими Б, В, Ц. Ты ведь уже над ними. И это и есть та самая первостепенная свобода, когда авторитетов больше нет. И притяженья больше нет. А сам ты такой легкий, как перышко из фильма про Фореста Гампа. И свободный. Как дух. Летишь, куда хотишь. И есть у тебя всего лишь ты сам. И ты сам решаешь, как быть с самим собой. Вот в этом и состоит весь фокус. И в этом вся твоя сила.
Короче, вот вам моя последняя мысль относительно всего, что я понял: "ВСЁ ВО ВСЁМ. И НИЧЕГО КОНКРЕТНОГО". Ну, а если хотите поподробнее, то щелкните ссылку на незатейливое, но внятное эссе на эту тему Бертрана Рассела. Там в нем про то самое, чем мой Путь завершился. И про то, чем он, между прочим, продолжается.
21-го и 22-го мая я провел две ночи в Карачи. Картинку с побережья вы уже видели, так?
Но на самом деле, все там было не так красиво, как на картинке. Эта фотооптика, она ведь такая обманчивая.
Пакистан, как вы знаете, это такая жопа мира, которая безостановочно дрыщет. И дерьмо это не просто вонючее, но и опасное. Героин, алькаида, экстремисты, террористы, фундаменталисты и ядерное оружие. Хуже напастей не придумать. И это всё и есть основной экспорт Пакистана и основной источник его доходов. Так вот, мне было там реально не по себе. Не то, чтобы я боялся, что меня своруют, захватят в заложники или просто отрежут ухи, как у них водится. Хотя пизжу. Этого тоже боялся. Там я еще впервые увидел, что на свете есть города, которые могут быть хуже Москвы. Не пырловка ведь какая-нибудь задрыпанная, этот Карачи, а самый настоящий мегаполис с 11-ю миллионами духов, которые когда-то - полторы тысячи лет назад, говорят - были арийцами.
Чтобы вы поняли, что такое Карачи, вам надо представить какой-нибудь совковый город, типа Мариуполя из фильма "Маленькая Вера", над которым сначала взорвали пару атомных бомб, а потом этот город заняли чумазые магометяне в тюрбанах и халатах. Полуразрушенные цементные высотки с выбитыми окнами, пыльные и полупустые улицы, жара за сорок, тощие верблюды валяются по обочинам дорог, ну и духи (11 миллионов!) - смотрят на тебя, белого, или подозрительно, или злобно. Есть еще те, кому вообще всё по хую. Выглядят уж точно, как классические духи. Я так понимаю, что так и должны выглядеть жители страны, производящей 15 тысяч тонн опия в год. Вообщем, такой город "0", в котором - держу пари, kids - вам никогда не захочется потеряться. Если только вам самим реально не захочется потеряться.
Ко всему прочему, у меня там вылетела пломба из жевательного зуба и пакистанская еда, наполовину состоящая из перца (включая завтраки), прожигала нерв в обнажившемся дупле. Я ел с запрокинутой в сторону здоровых зубов головой, ночью просыпался от тягучей боли и проклинал тот день, когда решил экономии и экзотики ради лететь в Катманду Пакистанскими Международными авиалиниями.
23-го мая в два часа пополудню PIA, наконец, выплюнул меня с пожитками в Шереметьево-2.
Меня подхватила радостная Мутти, и мы поехали домой.
Пить водку, закусывать селедкой. Лечить зуб.
Москва. В мои планы совсем не входило застрять в ней так надолго. Я рассчитывал на две недели, как вы помните. Но вот уже пошла третья.
И об этих трех неделях в городе, в котором я не был год, и смысл которого я, наконец, как мне сдается, уловил, разговор отдельный. Потом.
А завтра я вас порадую одним развеселым текстом, который не согласился принять ни один московский журнал. Забздели, щенки.
А еще я скучаю по Рио.